История ислама. Исламская цивилизация от рождения до наших дней - Маршалл Ходжсон

Модернизация в полном смысле этого слова включает в себя три взаимосвязанных аспекта. Требовалось провести вестернизацию: новые формы адаптируются в том виде, в котором они сформированы на Западе не потому, что нет времени разрабатывать новые, но из-за того, что техникализированное общество распространилось по всему миру, что предусматривало установление единообразия. Западным обществам были присущи сильные национальные чувства, поэтому «вестернизация» автоматически предусматривала развитие национализма. Модернизация не являлась просто «вестернизацией» и не предусматривала слепого копирования: в основе современного духа лежала жажда открытий, предпринимательская инициатива и авантюризм, без которых подобное копирование было бы шагом назад. Новые нации должны были изыскать ресурсы для создания собственного общества, что, однако, также требовало развития национальных чувств. Наконец, модернизация требовала своего рода революции, отрешения от власти тех правящих классов общества, которым были выгодны существующие отношения зависимости от Запада и которые бы сопротивлялись любым попыткам их изменить; кроме того, если революция хочет победить, она прежде всего призывает к национальной солидарности.

В последние десятилетия XIX столетия влияние национализма в главных мусульманских центрах постоянно росло, и после 1905 года он стал доминирующим фактором политического развития. Поначалу, однако, националистическое движение по своей мощи не могло сравниться с империализмом. После 1880 года ведущие европейские державы стремились включить в сферу своего влияния даже самые отдаленные регионы, в том числе и такие страны, которые не принимали участия в международной торговле до начала Технической эпохи. В частности, территории южнее Сахары, на которых проживало как мусульманское, так и немусульманское население и которые оставались относительно нетронутыми, теперь интенсивно делились на зоны влияния.

Здесь европейцы вошли в контакт с различными реформистскими движениями, которые появились в конце XVIII века и теперь набирали силу. Заметим, что среди реформаторов-мусульман не было единства, их точки зрения зачастую были диаметрально противоположны. Ваххабиты, например, ожесточенно сражались с Мухаммадом-Али. Подобные пуританские течения пытались поддерживать эгалитарную нетерпимость шариата к исламским правящим классам, которые поддались новым веяниям и погрязли в роскоши. Не понимая культурной и экономической сущности процесса, в который они были вовлечены, они огульно обвиняли высшие классы, сотрудничавшие с империалистическим Западом, в измене исламу. Поддерживая централизованный контроль и жесткую дисциплину, новые тарикаты смогли закрепиться в некоторых удаленных районах и эффективно управлять ими.

Когда Исмаил попытался оккупировать Нильский Судан, среди местного населения возникло движение махдистов, которое выступало не только за возрождение первозданной чистоты исламской организации и веры, но и за реформировние всего Дар-аль-Ислама и исламизации остального мира. Сам Махди и его преемник-халиф выгнали египтян и их покровителей-европейцев из Судана и начали проводить реформы, главная цель которых заключалась в распространении среди населения моральных норм ислама. Но вскоре они задумались о распространении своей власти прежде всего на Египет. Программа Махди, опубликованная во время паломничества в Мекку, вызвала большой интерес у мусульман всего мира. Некоторые консервативно настроенные мусульмане надеялись, что Махди очень скоро одержит победу и ислам вновь станет самой влиятельной мировой религией. В этот период внимание всего мира было приковано к Стамбулу, который после коллапса остальных мусульманских государств претендовал на роль панисламского халифата. Суданский Махди и его халиф заявили о себе как о возможной альтернативе османскому султану в качестве лидеров исламского мира, способных вновь его объединить. Даже модернистские мусульмане националистического типа проявили интерес к новому движению. Но более влиятельные реформистские движения, такие как Санусийа в пустыне к западу от Египта, остались к нему равнодушны.

Молодая арабская девушка. Фото нач. XX в.

К концу XIX столетия англичанам удалось взять реванш за поражение египтян и подавить движение Махди. Под натиском махдистов египтяне, оккупировавшие побережье Абиссинии и Сомали, вынуждены были отступить, их место заняли британцы, итальянцы и французы, которые поделили эти территории между собой и восстановили ахмарское христианское царство (Эфиопию) в абиссинских горах. Восстание сторонников другого Махди (ошибочно называемого Сумасшедший Мулла) на севере Сомалиленда было жестоко подавлено. В этот же период Великобритания и Германия поделили континентальные владения султана Занзибара, простиравшиеся в глубь материка от Восточного побережья Африки и говорившие на суахили, хотя здесь никаких восстаний не наблюдалось. В Чаде, Нигерском Судане и далее по Западному побережью Африки в течение трех десятилетий мусульманские территории были оккупированы Великобританией, Германией и Францией, которые проложили условные границы своих владений с учетом не столько интересов местного населения, сколько европейских торговых путей. В 1905 г. Великобритания и Франция заключили договор о разграничении сфер влияния на континенте, после чего раздел всех территорий южнее Сахары был завершен.

Тюрки, проживающие на территории Османской империи (западные тюрки), оказались самыми удачливыми из всех мусульманских народов — им удавалось сохранять свою политическую независимость на протяжении всего XIX и в начале XX века, когда даже Иран стал объектом британской и русской интервенции. Также им удалось найти прочную основу для национального самоопределения. В конечном итоге это национальное самоопределение кристаллизовалось в форме европеизации: они ощущали себя европейской нацией. Ни в одной другой стране исламского мира европеизация не прошла так успешно. Таким образом, на примере Турции наиболее явно проявились все возможности и ограничения вестернизации как средства модернизации мусульманской страны.

В эпоху позднего Средневековья Османская империя и другие мусульманские государства, территория которых прилегала к Восточной Европе, ориентировались не на Запад. Западные европейцы вели оживленную торговлю с османами и поддерживали с ними тесные политические связи. Некоторые западноевропейские страны (например, Венгрия) сами оказались в составе Османской империи. Однако в культурном отношении османские правящие классы руководствовались юридическими, религиозными и литературными традициями ислама и с точки зрения культуры были чрезвычайно далеки от христианской Европы, как Восточной, так и Западной. Социальный строй империи был основан большей частью на наследии и социальных ожиданиях исламской цивилизации (и частично — на монголо-тюркской традиции), чем на нормах Европы, на территории которой она находилась. Тем не менее (в отличие от независимых индуистских земель, где с удовольствием перенимали исламские традиции) в эпоху позднего Средневековья на территории Западной Европы исламская культура уже не являлась сколько-нибудь значительной формирующей силой, как это было в предыдущий период. В XV веке Запад переживал период бурно