История ислама. Исламская цивилизация от рождения до наших дней - Маршалл Ходжсон

го расцвета, и консервативному исламскому миру нечего было ему предложить. Христиане и мусульмане отвернулись друг от друга. На уровне правящих классов образовался беспрецедентный разрыв между жизнью Западной Европы и той частью Восточной Европы, которая оказалась под властью мусульман. Однако среди христиан Восточной Европы, включая тех, кто находился под мусульманским правлением, подобного разрыва не существовало. Опять же, в отличие от индуистов в Тимуридской империи, османские христиане не были включены в жизнь высших политических и культурных слоев; исключение составляли новообращенные, которые приняли ислам, выучили тюркский язык и порвали связи с бывшими единоверцами. Восточные христиане по примеру независимой России все чаще обращали свои взоры в сторону Западной Европы, чей престиж возрастал по мере упадка Османской империи. Они не смогли принять участие в Просвещении, как все жители Западной Европы. Идеи Просвещения проникали к ним извне и воспринимались параллельно с процессом ассимиляции западных норм, которые ранее рассматривались как чуждые. Уже в XVIII веке данный процесс дистанцировал восточных христиан не только от независимых российских мусульман, но и от других субъектов Османской империи.

В отличие от поволжских татар, турки Османской империи поддерживали свою аграрную аристократию, которая сохранила политическую власть, хотя и утратила экономическое лидерство. Поэтому османские тюрки поколения 1789 года перед лицом Великих западных преобразований оказались в довольно сложной ситуации. Будучи в Европе, но не являясь ее частью, они оказались культурно отрезанными как от других народов своей империи, так и от независимых российских мусульман, которые уже ушли далеко вперед по пути модернизации.

Таким образом, процесс модернизации имел как позитивные, так и негативные стороны. Турки, что вполне естественно, воспринимали саму идею модернизации не как процесс конкуренции с Европой, а как способ стать ее частью. Приняв необходимость полной модернизации, они согласились и с формой, в которой она должна проходить: турки становятся европейцами. Но подобная ситуация создавала серьезные препятствия на выбранном пути. Принять западную систему ценностей для османских тюрков означало признать равноправие тех народов, которые вошли в их империю на правах побежденного. Кроме того, некоторые из этих народов установили своего рода полную монополию на вестернизацию, изолировав мусульманских турков от этого процесса. Таким образом, турецкие политики оказались на распутье: остаться «правоверными» мусульманами и быть при этом на обочине либо встать на путь радикальной вестернизации.

Успешная попытка Махмуда реставрировать абсолютизм сопровождалась многочисленными заимствованиями с Запада, причем не только в сфере военного дела (и предметов роскоши), но и структуры правительства, образовательных и юридических шаблонов общества. Эпоха Танзимата ускорила адаптацию страны к Западной Европе, и заимствование атрибутов современного государства и образцов западной социальной модели стало нормой. Целью правительства (насколько оно вообще учитывало мнение общественности) было усиление и повышение эффективности государственной власти, поддержка основных стандартов нового международного порядка. Однако все возрастающее число турок из высших слоев общества начинало интересоваться общечеловеческими ценностями современной Европы и рассматривать усиление или ослабление центральной государственной власти только как средство привить и укрепить данные моральные нормы. Они хотели жить как европейцы, потому что те жили лучше их. В конце XIX века инициатива в вестернизации перешла от правительства к нижним слоям привилегированного класса, которые стремились создать лучшее общество. Новых сторонников модернизации называли «либералами», поскольку они стремились утвердить свободу личности среди всех людей, но особенно среди тех, кто был образован и мог стать выразителем идеалов нового общества. Поэтому они поддерживали различного рода гуманистические и либеральные движения, возникшие в этот период в Европе. Очень скоро эти люди перестали доверять своему «вестернизированному» правительству и его могущественным европейским покровителям. Наконец они начали отрицать сам способ, которым страна пыталась стать частью Запада.

Впервые этот новый дух нашел свое выражение в турецкой литературе. В начале столетия турецкая поэзия (как и любая другая в исламском мире) переживала глубокий кризис. Проблема заключалась в том, что старые формы стихосложения полностью изжили себя, а новые еще не были выработаны. К середине столетия старая поэтическая традиция полностью сошла на нет. «Старая» поэзия отличалась утонченностью и изысканностью форм, однако в новую историческую эпоху у читателей были совершенно другие потребности. Классические каноны ушли в прошлое: даже самые незрелые с художественной точки зрения произведения высоко ценились читателями, если на их страницах содержались «новые идеи». Появилась целая плеяда писателей, которые создали новую турецкую литературу, источником вдохновения которой была уже не персидская, а французская литература и язык которой отказался от придворной утонченности в пользу разговорной простоты.

Создавая новую среду, писатели, например Шинаси, отстаивали в своих произведениях идеалы свободы и прогресса, настолько талантливо изображая все перипетии человеческой жизни, что читатель невольно идентифицировал себя с персонажами литературного произведения, жил их тревогами и надеждами. Шинаси ввел в османский язык и османский культурный контекст элементы западного романтизма. Теперь они могли затронуть турецкого читателя сильнее, чем если бы он читал о них на французском, английском и немецком языках или даже в переводе. Таким образом, Шинаси стал кумиром прогрессивной турецкой молодежи.

В 1860-х годах среди прогрессивной молодежи началось движение в поддержку либеральных реформ в рамках западного конституционного права. Сумасбродства султана Абдул-Азиза, некомпетентность правительства, находящегося в полной зависимости от ведущих западных держав, отсутствие нормальных по сравнению с крупными европейскими городами условий для жизни в Стамбуле и Салониках — все это переполнило чашу терпения молодых людей, которые называли себя «новыми османами». Далеко не все из них получили европейское образование, однако все без исключения были знакомы с идеями западного либерализма, в том числе и такой его разновидности, как либеральный национализм, получивший широкое распространение в Италии. Эти молодые люди были твердо убеждены: чтобы стать свободной, независимой, мыслящей личностью по западному образцу, нужно сбросить оковы деспотизма. Если османы примут идеи либерализма, ограничат власть монарха, примут конституцию и отбросят отжившие свой век предубеждения и предрассудки, они станут подлинно великой нацией. Выразителем этой национальной идеи стал выдающийся писатель Намык Кемаль, который создал совершенно новую концепцию национального патриотизма.

Мидхат-паша. Английская карикатура сер. XIX в.