Пирог с крапивой и золой. Настой из памяти и веры - Марк Коэн

class="p1">Чтобы направить девушек в нужную сторону, мне пришлось двинуться влево, постепенно приближаясь к их поляне. В тот момент казалось, что это заставит их двигаться, однако они замерли, а потом снова наперебой заговорили, будто им жизненно необходимо было завершить начатое.

– Кася, не упрямься, ну же! – уговаривала ее Магда со слезами в голосе. – Быстрее, несколько капель, и бежим.

Два шага в сторону, как можно громче, как можно ближе.

– Оно здесь! – Флажок Касиной сорочки заметался в слабом свете луны.

– Тупица! Оно не шагнет за линию!

Ну-ну.

Еще ближе. Еще громче. Ну же, бегите, принцессы: в лесу обитает чудовище.

Они замерли, как стайка оленят, всего пару секунд всматриваясь, вслушиваясь в ночь изо всех сил. Еще один мой шаг, и они бросились бежать. Четверо уже мчались к пансиону, к спасительному стволу дерева, ведущему к окну. Одна застыла на месте, удерживая другую:

– Это все ты, ты! Из-за тебя!

– Бежим, я прошу тебя, Дана! – рыдала в ответ Кася.

– Чтоб ты сдохла, мелкая дрянь!

БЛИЖЕ. ГРОМЧЕ.

Дана не выдержала. Даже у нее не хватило храбрости столкнуться лицом к лицу с неведомым. Незаметно для меня мои ноги уже ступили на край поляны. Кася увидела в темноте силуэт, придушенно всхлипнула и, спотыкаясь, падая, цепляясь за каждую колючку на своем пути, опрометью кинулась в противоположную сторону, в лесную чащу.

И мне не оставалось ничего иного, как последовать за ней – нельзя было допустить, чтобы Кася потерялась в лесу. Она была слишком ценной.

Нужно было догнать беглянку и возвратить в пансион, применив стандартное внушение. Не страшно даже, если она увидит меня, забывать легко, и она уже забывала не раз. Но сначала нужно было ее догнать.

Мне никак не удавалось настигнуть Касю. Худенькая фигура мелькала между темных стволов, заводя меня все глубже в чащу, будто болотный огонек. Со спины девушки на меня с ужасом взирал кроваво-красный глаз.

Лес был мне знаком, хоть и путал воспоминания тенями и новыми формами. Но вдруг стало ясно, что ждет впереди. Еще немного, и…

Мне пришлось ее окликнуть. Это был последний шанс удержать девушку. Но слишком поздно – она дернулась от звука моего голоса, как птица от выстрела. Ее нога зацепилась за выступавший корень старой березы, и через мгновение Кася исчезла из виду, взметнув белым кружевом.

Шорох катящегося камня, глухой удар. Тишина.

Овраг был глубоким. Она лежала на дне и не шевелилась. Чтобы спуститься, пришлось обойти его по западному краю, там перепад высот был совсем небольшой.

Издали было видно узоры на белой коже. В лунном свете все эти псевдооккультные завитки, стрелы и буквы выглядели детской мазней. По мере приближения становилось все ясней, что спуск был излишним: Касина голова была вывернута под анатомически неправильным углом, распахнутые глаза не моргали. Мне даже не пришлось прикасаться к ней, чтобы сосчитать пульс. Идеальный образец погиб. Растрачен бездарно и глупо.

Целых четыре года Кася была под наблюдением: ее физическая травма, душевные раны и утраты – все эти факторы создали уникальный случай редкого заболевания, известного как парафренический синдром.

При парафрении человек абсолютно убежден, что обладает сверхнатуральными особенностями – может видеть призраков, призывать духов, влиять на события с помощью заклинаний и ритуалов. Это болезнь избранных, жриц и ведьм.

Мне, как исследователю, оставалось только слегка корректировать происходящее, чтобы не спугнуть его развитие, и постоянно наблюдать из-за кулис. Мне почти удалось взять ее под контроль, переключать ее состояния, будто поворотом тумблера. Еще немного, и мною был бы найден универсальный ключ к излечению любого отклонения.

Но Эксперимент был сорван. Это едва не сокрушило меня.

По возвращении в пансион было принято решение уничтожить часть материалов, относившихся непосредственно к наблюдению за Касей Монюшко. Теперь они казались не просто предвзятыми, но даже компрометирующими. Время было упущено, впереди девушек ждали летние каникулы (которые, разумеется, будут несколько омрачены трагической смертью их одноклассницы).

Но эти два месяца сыграли немаловажную роль для пересмотра методов, способов обработки полученных данных, самих целей Эксперимента и подбора образца номер два.

Магда лучше всего подходила на эту роль, в этом не могло быть сомнений: в течение года она потеряла отца, доверие к матери и свою маленькую подругу, что может стать отличным плацдармом для развития патологии.

Она ранима и эмоциональна, она теперь одинока. Она будет чувствовать вину. Она идеальна.

Но если этого окажется мало…

В таком случае Эксперименту есть кем жертвовать, чтобы направить ее боль в нужное русло.

Магда

1 ноября 1925 г.

Пот остывает на моей разгоряченной шее, едва не превращаясь в ледяную корку, пар от дыхания не согревает губы. Я бежала сломя голову, не оборачиваясь и не разбирая дороги, и теперь стою неизвестно где, согнувшись пополам от боли, ножом пронзающей левый бок. Взгляд падает на ноги, и я вижу, что на щиколотке отпечатался ясный бурый след пятерни. Рука Клары! Ее окровавленный рот, смятое о камни лицо Марыси…

Спазм настигает меня, не дав даже разогнуться, и я едва успеваю ухватиться за что‑то, чтобы не упасть. Рот горит от желчи, меня бьет крупная дрожь.

Они погибли, погибли!! Их изломали отчаяние, высота и… я?

Ведь я пожелала им никогда не расставаться – и они будут вместе навсегда. Какой ужас. Нет, это совпадение, это глупость, суеверие!

Но, постойте, что же было раньше? Я ведь и раньше загадывала желания, которые сбывались самым извращенным образом. В ночь после драки я стояла на коленях перед черной дверью и просила, чтобы Дана перестала нас мучить.

Когда Юлия пришла ко мне поговорить, я велела ей убираться.

Что же это? Неужели все, что я отрицала, – правда? Желания, жертвы, Зверь в лесу, забравший Касину жизнь. Неужели они реальны? Я ведь была там, я проливала кровь на угли, я пела и каталась по траве, я произносила слова и чувствовала в теле такую легкость, будто могу с визгом умчаться в ночное небо. Я ведь немного верила в это все… Самую малость.

Нет, нет! Этого не может быть. Всему должно быть объяснение. Я могу чего‑то не понимать, не помнить… Как тогда, когда чья‑то кровь забрызгала мне всю комнату, как когда я смотрела на Дану, прыгающую с ветви бука.

Все мои одноклассницы мертвы. Я осталась одна, последняя. Почему?! Или, верней, за что?

Царица небесная, дети твои…

Облака несутся по сумрачному небу, будто колесница черного бога. Быть буре.

Я безумна – это единственный вывод. Провалы в памяти. Кошмары и видения наяву. Доктор говорил о симптомах редкого расстройства. Так что же мне делать?

Собравшись с силами, разгибаю спину. Ветер набирает силу и завывает, наталкиваясь то на стену леса, то на камни особняка. Но не слышно голосов людей, а значит, девочек еще не нашли. Но осталось недолго: малявка Сара знает, что мы собирались встретиться на улице. Как только нас недосчитаются, она расскажет наставницам, и они обнаружат тела.

А меня? Что станет со мной? Следователь захочет, чтобы меня осудили и посадили в тюрьму. Доктор скажет, что у меня непорядок с головой, и будет настаивать, чтобы меня отправили в сумасшедший дом и заперли