Неверный. (не) твои дети - Мила Гейбатова

гуляющих днем с детьми, которым давно пора посещать детские учреждения. А вот сегодня почему–то начало удивлять.

– Мама, смотри, как я могу! – счастливо кричит Лена, скатываясь с самой большой горки и вырывая меня из дурацких мыслей, осуждающих наших соседей.

– Умница, доченька, только, пожалуйста, не спеши, будь аккуратнее! – настоятельно прошу ее.

Чем дальше двойняшки взрослеют, тем сильнее начинают различаться по характеру. И, чувствую, когда в недалеком будущем в каком–нибудь детском коллективе мамочки будут жаловаться друг другу на неуправляемость и непоседливость своих сыновей, я участливо вздохну и скажу то же самое про дочь, потому что Андрей уже сейчас претендует на звание самого спокойного мальчика на районе. Если, конечно, он не занят чем–то веселым со своей сестрой.

Внезапно атмосфера во дворе резко меняется. К ограждению подъезжают машины городских служб, буквально оглушая своими включенными сиренами все вокруг.

Мамочки с детьми панически оглядываются и на всякий случай призывают своих отпрысков подойти к ним поближе. Я делаю то же самое.

– Лена, Андрей, давайте ко мне! – обеспокоенно прошу.

И вовремя. Как раз все эти службы просят нас без паники покинуть двор. Я пытаюсь прошмыгнуть в подъезд, но меня останавливают.

– Мамаша, вы в своем уме? Куда вы ведете детей в опасную зону? Вот сейчас мы все проверим, осмотрим, тогда и вернетесь благополучно к себе домой.

Порываюсь спросить, что в нашем дворе вдруг нашлось опасного, но меня уже бесцеремонно оттесняют к калитке. Приходится схватить детей за руки и молча подчиниться.

– Мама, что там? – обеспокоенно спрашивают двойняшки.

Мы стоим чуть позади основной массы людей. Отсюда не очень хороший обзор, но зато мы не в душной толчее.

– Непонятно, котики мои, – хмурюсь, доставая из кармана телефон, чтобы посмотреть сколько времени. – Ого!

Я с ночи не смотрела в смартфон, просто взяла его с собой на прогулку и все. А тут, оказывается, сообщение от Вадима пришло в пять утра: «Выезжаю». Вот так коротко и емко. И как его понимать? Буквально?

– Что такое? – реагирует на мой возглас Лена.

– Да ничего особенного, просто, кажется, мы рискуем пропустить обед со всеми этими происшествиями.

– Ничего страшного, мы можем вас накормить, – раздается позади нас знакомый женский голос. Маргарита Иванова стоит, облокотившись на большую машину, а с обоих сторон к нам с детьми подходят незнакомые мужчины, не вызывающие никакого доверия. – Ну же, Катюш, кто как не бабушка, лучше других знает, чем накормить внуков, – произносит мать Влада с издевательской улыбкой на губах.

67

Мое сердце испуганно замирает на один миг, а потом вновь продолжает свой бег в ускоренном темпе.

Почему–то именно Маргарита из всей своей семьи вызывает у меня животный ужас.

Хотя с чего «почему–то»? Все логично. Ведь она была инициатором аборта. Она следила за выполнением моего обещания. И она же подослала машину в тот вечер.

И теперь я стою в обнимку с моими детьми один на один с этим монстром. Другие люди отходят на задний план, их словно нет.

Ох, меня даже громилы по бокам так не пугают, как мать Влада. Это что–то да значит.

– Маргарита, – буквально выдыхаю ее имя, весь скопившийся в моих легких воздух выходит наружу, и мне приходится сильно постараться, чтобы снова заставить себя вдохнуть, – к–какими судьбами? – усилием воли заставляю себя звучать уверенно. В конце концов, вокруг нас полно людей, пусть даже все их внимание приковано совсем не к нам. – Решили вместо мамы уговорить нас вступить в семью? – под конец из меня даже вырывается усмешка.

В голову непрошено приходят ассоциации с криминальными кланами, и мне становится еще веселее. Это, конечно, совсем неуместно, но серьезно сберегает мои нервы, да и злит Иванову, что само по себе крайне ценно.

– А ты все смеешься, Катенька, – Маргарита недовольно поджимает губы, – однако поводов для веселья у тебя нет. Никто не придет защитить бедную девочку.

Она произносит это таким противным голосом, что я удивляюсь, как у нее слюна с ядом не выделяется. Двойняшки, на удивление, притихли и жмутся ко мне. Мои чуткие детки на интуитивном уровне понимают, что происходит что–то из ряда вон и не время для баловства.

– Так я закричу и побегу назад, – беру на руки и Андрея, и Лену, приготовившись выполнять маневр.

– Поздно, милая, – ухмыляется Иванова, кивая на своих бугаев.

Между нами пара шагов, и я верю, что все еще способна выполнить задуманное, но! Естественно, сейчас не к месту всплывает то самое пресловутое «но».

– У вас оружие, – обреченно выдыхаю слова.

После такого открытия мне снова приходится силой проталкивать воздух в легкие, чтобы не упасть в обморок с детьми на руках, тем самым оставив двойняшек совсем беззащитными.

За мысль об Андрее и Лене я и держусь. Но честно, прямо сейчас нам бы не помешало какое–нибудь чудо. Хоть даже самое маленькое.

На секунду прикрываю глаза, моля высшие силы послать мне силы и удачи. Но получается даже лучше.

В следующее мгновение со всех сторон к нам подъезжают машины с мигалками. Иванова и ее бугаи отвлекаются на них, и я пользуюсь случаем, рывком отбегаю назад к толпе зевак, по–прежнему уставившихся на происходящее в нашем дворе. Новые действующие лица пока не привлекли их внимание.

Адреналин в моей крови зашкаливает, сердце стучит набатом в висках, а руки и поясница буквально отваливаются от двух крупных детей на мне. Но я не разрешаю себе остановиться и оглянуться назад до того, как становлюсь с краю толпы.

Теперь если кто–то решит применить оружие, они смогут это сделать без риска задеть других людей. Возможно, я поступаю эгоистично, подвергая толпу опасности, но у меня с детьми просто нет другого варианта спастись. Да и я искренне надеюсь, что Иванова сохранила остатки разума и не станет творить большую дичь, чем уже есть.

– Мама, нам страшно, – робко произносит Лена, выражая мысль за себя и за брата.

– Мне тоже, мои хорошие, – честно произношу, на нервах позабыв, что родители всегда должны вселять уверенность в детей, – мне тоже.

Испуганно озираюсь, неровно ступая назад, и с удивлением наблюдаю удивительную картину. Новые экипажи машин с мигалками приехали, оказывается, специально за Ивановой и всеми, кто с ней.

Не успеваю, как следует осознать происходящее, а