Час в копилке - Фёдор Михайлович Шилов

Аврора, зная, что Максим непременно попросит описать увиденное. Всё сходилось. Аврора видела настоящее лицо «размазанного».

— А этот? — для чистоты эксперимента Максим показал ей фото из телефона, которое мысленно проецировал на сцену.

— Тут алкоголик явно. Нос крупный, сине-лиловый, в звёздочках… Губы пухлые, будто вывернутые…

— Хватит. Значит, всё не зря. Теперь у тебя есть снимок человека, которого я считаю своим потенциальным убийцей. — Максим повторил её недавний жест — кавычки. — Если вдруг увидишь его где-то, будь аккуратна…

— А я-то с чего? Он же тебя хочет якобы убить, а не меня…

— Ну, Максим, как ты это сделал? — Тёмка замахнулся широким жестом, будто топором над плечом — так он протягивал руку для пожатия в моменты особого восхищения.

— Сказал: «Картина появись», и она появилась. Что тут сложного?

Максим обернулся на ряд стульев для зрителей. Сейчас там было пусто. Только, как обычно, пара чьих-то штанов болталась на спинках…

[1] Слэм — действо, происходящее на концертах, во время которого зрители танцуют, прыгают и сталкиваются друг с другом.

Глава 24

Мысли, которых лучше бы у меня никогда не было…

Что, чёрт возьми, происходит? Меня начала узнавать на улице Марина. Шестнадцать лет я прятался от неё под разными масками и периодически без опаски наблюдал за ней и Максом. А теперь она меня узнаёт…

А сегодня этот портрет на сцене! Разумеется, я слышал всё, о чём шептались Макс и Аврора все эти месяцы. Я видел, что парень периодически меня фотографирует, но не придавал этому значения. Моё настоящее лицо надёжно защищено желаниями в знаковые пять минут. Это сильная магия. Но Макс, похоже, с самого начала видел меня как-то необычно. Почему-то он всегда называл меня «размазанным». И я всё это время был настолько самонадеянным, что даже не потрудился понять: с чего вдруг получил такое прозвище?

Неужели чары могут слабеть? Даже те, которые я непрестанно обновляю? Как? Почему? Марина так сильно хотела меня видеть, что её мечта оказалась сильнее моих желаний? Но бабушка говорила, что не видит в Марине задатков. Макс, кажется, тоже был вполне обычным мальчишкой, даже наоборот, несколько невезучим…

Кто же тогда может мешать моим планам? Кто-то, кто, как и я, в курсе о пяти знаковых минутах…

С января по апрель Марина исправно переводила мне эти дурацкие пять рублей. Жила привычной повседневной жизнью, такой же, как раньше. Работала дистанционно, ходила в магазины, в январе посетила клинику — вероятно, что-то по женской части или чёрт знает, что её забеспокоило… Я не проверяю её соцсети, не влезаю в телефон, хотя мог бы, но не хочу вмешиваться в её жизнь. Я отпустил её очень давно. Зачем ей муж-убийца? Зачем Максу отец-убийца? Но, кажется, Марина отыскала какой-то способ борьбы со мной… Видимо пришло время финала…

Желания исполняются с осечками, когда бы я их ни загадал… Это началось в конце января 2024 года. То, что прежде делалось по щелчку пальцев, теперь требует больших затрат. Иногда желания не исполняются ни с третьего, ни даже с пятого раза. Некоторые похожи на случайную искру в сломанной зажигалке — нет-нет, да и проскочат сквозь череду бесполезных оборотов кремня.

Стали появляться жалобы. Бармен не раз уже говорил мне, что есть недовольные, ждущие смерти с февраля. Они приходят, требуют вернуть деньги, но после начинают рыдать, рассказывать, что в силу слабохарактерности не могут покончить с собой самостоятельно, что услуги бара «Три тетради» — их последний шанс.

И бармен во время сеанса связи снова называет мне одни и те же имена из дуэльной и суицидной тетради. Имена людей, по поводу которых я уже давно всё решил. Уже щёлкнул пальцами, уже потратил секунды на исполнение желаний…

Я даже проорал однажды:

— Да вашу мать, сдохните уже!

И перечислил имена и фамилии. Кажется, после этого была та самая искра… Кто-то один завершил земное существование. Но должны-то были все! Все, чёрт побери!

И то меня терзают сомнения, может, этот единственный просто перестал приходить жаловаться? На его странице в соцсетях нет траурного фото, не вывешено объявление о дате прощания и похорон…

Всё однажды подходит к концу. Возможно, я слишком много тратил не во благо, и мой ресурс истощился раньше, чем у того, кто тянул бы всю жизнь записки из белой шкатулки… Кто знает… Уже не переиграть.

К счастью, есть одно желание, которое было загадано мною, пока я был полон магических сил. Надеюсь, оно не даст осечку…

Глава 25

21 апреля 2024 года, воскресенье

Макс доделывал домашку по алгебре, когда к нему в комнату заглянула мама.

— Масик, я поставила вариться яйца и картошку. Завтра нарежу оливье к твоему приходу из школы. Какой-нибудь ещё салатик хочешь? На горячее планирую запечь свинину с помидорами.

Макс ещё не говорил маме, что собирается завтра пойти на концерт и семейные посиделки по случаю его шестнадцатилетия придётся перенести.

— Мам…

— Что, Мась?

— Я завтра приду поздно, не готовь ничего…

— Интересно…

— Завтра мы с Авророй идём на концерт группы «Пиксели». Так я хочу отпраздновать моё день рождение.

— Мой, — поправила Марина.

— Что?

— Мой день рождения.

Макс вдруг рассердился. Он знал, что мама будет не в восторге от этой идеи, но не ждал от неё напоминания, что без неё этого дня не было бы вовсе!

— Нет, мам, это не твоё, а моё день рождение! И я хочу его отпраздновать так, как сам решу!

Марина на секунду опешила от внезапного выпада. Но потом поняла: сын, готовясь к этому разговору, настроился защищаться. Принял её поправку за попытку перетянуть одеяло на себя, заставить его остаться в такой важный день дома с матерью. Вот и напал первым.

Сейчас бы обратить всё в шутку, сказать, что не против похода на концерт. В конце концов, шестнадцать лет — это маленькое совершеннолетие. Надо позволить сыну ещё немного взрослости. Рассмеяться бы, пояснить:

— Масик, я всего лишь имела в виду, что правильно говорить «мой» день рождения, а не «моё».

Но Марина вдруг тоже завелась. Усталость последних месяцев… — да что там месяцев? Лет! — вскипела в ней с небывалой силой, слепившей в огромный ком все обиды на Бориса, безответные сообщения, бессонные ночи, дурацкий шантаж со смехотворной ценой за жизнь Макса, собственное малодушие и неспособность заблокировать ненавистный контакт, попытки поиска новых ниточек, связывающих с Горшениным… Да ещё эта Аврора, всё чаще мелькающая в рассказах сына. Вернее, уже не мелькающая,