Другие правила - Дмитрий Евдокимов

Я лихорадочно искал и не находил решение проблемы, нечем мне было ответить на этот ход противника. «В рукаве» у меня оставалась еще одна карта, но ее использование было всецело отдано на откуп младшим командирам, поскольку нельзя было заранее предугадать точное расположение кораблей противника и наличие удобного времени для атаки. Полсотни маленьких рыбацких суденышек и обычных лодок, груженных гранатами, смоляными факелами и бочками с горючей жидкостью, ждали своего часа к востоку от чистяковской гавани. Если подходящей возможности не будет, то они вообще должны остаться в своем укрытии за мысом – нет смысла пытаться приблизиться к противнику на веслах у него на виду.

И связи нормальной нет! От световых и звуковых сигналов в такой ситуации нет никакого прока, а пока курьер доберется до порта, картина боя может многократно поменяться. Чувствую, что придется работы по изобретению телефона и радио брать под свою опеку. А сейчас оставалось надеяться только на предприимчивость командовавшего войсками на пристани майора Зимина.

На минуту я перенес внимание на вход в гавань. Осознав бесперспективность обстрела с дальней дистанции, фрадштадтские корабли решили подойти ближе. При этом фрегат направился в сторону всё же загоревшегося «Южного льва», чтобы принять на борт отчалившие от него шлюпки. Тоже мне спасательная экспедиция, еще не факт, что ему самому удастся избежать участи «Южного льва».

Так, что у нас в бухте? А в бухте солдаты при помощи канатов медленно подтягивали нашу вооруженную баржу к пристани. Слишком медленно, слишком. Придется принимать неравный бой, а баржа хоть и вооруженная, но к ближнему бою с военным кораблем совершенно неприспособленная. Была, конечно, еще слабая надежда на установленные на плавучей батарее орудия крупного калибра, но, вопреки расхожему мнению, потопить парусное судно было не так-то просто. В морском бою противники всегда больше полагались на причинение максимального ущерба экипажу и такелажу корабля, чтобы лишить его маневренности и боеспособности, нежели на критичный урон корпусу. Решающая же победа в основном достигалась посредством абордажа. Жаль, что у нас нет транспорта, с которого можно было бы взять этот проклятый фрегат на абордаж!

Со стороны порта ударили наши пушки, но там преимущественно стояли старые орудия, и не было заметно, чтобы они нанесли какой-то урон фрадштадтцам.

Артиллеристы плавучей батареи тоже не стали ждать, пока противник повернется к ним бортом, атаковали первыми, да еще неплохо так атаковали: два ядра из главного орудия, скрепленные цепью, переломили одну из мачт, а картечь из остальных пушек изрядно прошерстила верхнюю палубу фрегата. Ответные же выстрелы из установленных на носу каронад не причинили вреда нашим позициям.

Сломанная мачта завалилась назад, паруса перепутались, фрегат сразу потерял ход. Но уцелевший рулевой положил штурвал вправо, канониры левого борта тут же воспользовались этим и дали залп.

Баржа устояла, но половину орудий вместе с расчетами снесло в море. Если даже оставшиеся пушки выстрелят еще раз, это ничего не изменит, а вот второй залп фрегата точно прикончит нашу посудину.

Сильный порыв ветра сдернул в сторону дымный занавес, и мы со стен форта увидели, как две галеры отделились от пристани и стремительно понеслись прямо к кораблю островитян. С баржи еще раз выстрелили две уцелевшие пушки. Матросов, пытавшихся распутать паруса, избавиться от заваленной мачты и восстановить хоть какую-то управляемость кораблем, снесло зарядами картечи. Но канониры нижних палуб были надежно защищены от железного дождя бортовой обшивкой, и ничто не помешало им дать второй залп. Плавучая батарея перестала существовать. Людей посекло и выбросило за борт картечью, а попадания тяжелых литых ядер раскололи корпус плоскодонной посудины надвое.

В этот момент галеры достигли фрегата, и часть гребцов, побросав весла, принялась щедро забрасывать верхнюю палубу и совать через пушечные порты на нижнюю палубу гранаты и горящие факелы. От пристани на помощь экипажам галер бросилось несколько десятков наполненных людьми шлюпок. Уж не знаю: на абордаж ли решил брать врага Зимин или намеревался поджечь его, но в этот самый миг кто-то из наших солдат совершил решающий бросок – вдруг раздался мощный взрыв, из фрадштадтского корабля вырвался огненный столб, в воздух полетели обломки палубы и обшивки, части мачт и такелажа, тела людей. Одну галеру отбросило на десяток метров, но, к счастью, она удержалась на плаву. Второму гребному судну повезло меньше – обломки фрегата развалили ее борт и опрокинули. Над поверхностью воды виднелись головы плывущих к берегу людей, значит не весь экипаж погиб. Хотя если бойцов не подберут в ближайшие минуты другие лодки, то ледяная вода увеличит список наших потерь.

Много потерь, много. Не так всё выглядело в моих расчетах. Но с этим я буду разбираться после. Сражение еще продолжается. Один фрегат взлетел на воздух, «Король Яков» потоплен, «Южный лев» горит, «Орхидея» серьезно повреждена и не может выйти из-под обстрела. В строю еще «Морская богиня» и второй фрегат. Он сейчас как раз отходит от «Южного льва», подобрав спасательные шлюпки. Флагман же наполовину разбитой эскадры подошел ближе, повернулся к форту правым бортом и дал залп.

На этот раз десяток ядер ударили в стены крепости. Никаких повреждений не нанесли, но несколько неприятных мгновений от вздрогнувшего под ногами камня мы испытали. Следующий залп прошел с таким же эффектом, за исключением одного ядра, залетевшего в крепостной двор. Ответным огнем наши канониры снесли установленную на корме каронаду и разбили «воронье гнездо» на верхушке мачты.

– Сменить снаряды на зажигательные, пусть тушат пожары! И пока пусть всё внимание сосредоточат на линкоре! – очередной приказ умчался от меня к капитану Жичкину с курьером.

Прошедший между «Морской богиней» и фортом фрегат тоже пальнул с левого борта, но без всякого успеха. Затем он на самом выходе из гавани развернулся, нацелив на нас уже орудия правого борта. Этот залп оказался удачнее, по крайней мере, несколько снарядов ударили в стены.

Тем временем линейный корабль углубился в чистяковскую бухту и, обойдя горящий корабль, совершил элегантный разворот у тщетно пытающейся выйти из боя «Орхидеи». Получив еще с десяток повреждений от огня артиллерии форта, флагман взял на буксир поврежденного собрата и медленно потянул к выходу в открытое море.

– Отчаянный черт! – восхищенно воскликнул полковник Петровский.

– Да, – пришлось согласиться мне, ибо этот маневр противника, несомненно, заслуживал уважения, – но вернется ли он в бой?

Ответ мы получили через четверть часа. Продолжая на ходу обмениваться с фортом артиллерийскими ударами, «Морская богиня», имея на борту два небольших пожара, вышла из гавани. Увлекшийся же обстрелом крепости из показавшейся капитану выгодной позиции фрегат прозевал появление у себя в тылу десятков терпеливо дожидавшихся своего часа брандеров.

Не менее десяти лодок пришвартовались к корме и борту фрегата и сцепились с ним баграми и крючьями. На палубу полетели сосуды с горючей жидкостью и факелы, полыхнуло пламя в груженных смоляными бочками суденышках, а гребцы уже спешно рубили буксирные канаты и уходили прочь на запасных шлюпках.