Один день в Древнем мире. Записки путешественника во времени - Дмитрий Демченко

Благодаря им я прекрасно знал, что даже голодные львы не будут спешить. Нас окружат, разделят и сожрут без особой спешки одного за другим. К этому и готовились львы, освобожденные от ошейников. Медленно и неторопливо десяток хищников шел на нас потихоньку образуя дугу под низкий гул публики, готовой к кровавой бане. Самое время было вызывать скорую. Но не для меня. Предвидя все это, я сказал заранее собравшимся ребятам не двигаться с места, что бы ни случилось. Я отдал рюкзак самому крупному из арабов, размял шею и рванул навстречу львам с самым громким криком из возможных. Хотелось бы сказать, что он был похож на рев молодого тигра, идущего в бой. Но, боюсь, на деле звучал мой крик как кукареканье петуха.

Тем не менее даже этого было достаточно, чтобы сбить львов с толку и заставить их остановиться. Любой котик вне зависимости от размеров – существо осторожное. И даже осознавая свое превосходство в силе, гепард, лев, тигр или даже ваш вечно спящий жирный Барсик окажутся сбиты с толку. А дальнейшее зависит лишь от вашей способности внушить им ужас. С вероятностью в 99 % дело, конечно, закончится вашим превращением в котлету, и повторять мои действия в условиях дикой природы, разумеется, не стоит – там от котиков стоит осторожно уходить, сохраняя выдержку и спокойствие. Но на арене Колизея лучшая защита – нападение. И чтобы не подставить под удар бедолаг, у которых не было отпугивателя, я разрывал дистанцию между ними и львами, сбив их атакующий порядок. Дальше к делу подключился ультразвук и безжалостная наука. Не могу представить что конкретно слышат бедные хищники, но наверное нечто вроде пенопласта по стеклу. Что учитывая их чувствительные уши причиняет им не только моральные, но и самые что ни на есть физические страдания.

Возбужденный гул на трибунах сменился гробовой тишиной. А по мере моего приближения к львам присутствующие разразились оглушительным смехом. Только вот когда львы вместо того, чтобы рвать меня на части, ответили громогласным скулежом и начали разбегаться в разные стороны, улыбки с лиц присутствующих стерлись. Как и с моего, ведь настал момент реализации самой сложной части плана – забить всю стаю в угол. Углов на арене овальной формы, как вы понимаете, не так много. В противном случае обезумевшие от встречи с наукой животные становились неуправляемыми, и под их горячую руку вполне мог попасть кто-то из моих ребят. Спасибо египетской медицине – поставила она меня на ноги (а если точнее, на одну ногу) изумительно. Рывки в разные стороны, челночный бег туда-сюда и даже периодические пинки особо неуклюжим львам никакого дискомфорта не вызывали – физически я был готов.

Не забывал я кричать и бить себя в грудь. Ведь никто не должен был понять, что происходит. Для всех происходящее должно было выглядеть как ужас зверей от встречи с настоящим хищником. Это, как вы понимаете, я. В противном случае наблюдения за своим падающим неподалеку телом глазами отрубленной головы все же было не избежать. Гладиаторские бои – это не только срежиссированная постановка с шоуменами, вином на трибунах и развлечением публики. Это еще и честный спорт, за которым наблюдала специальная комиссия «сумма рудис», которая состояла по большей части из бывших гладиаторов. Они сидели на специальной трибуне вместе с почетными гостями, к которым и обращался шоумен чуть ранее.

Это жюри следило за честным проведением боев. И к примеру, гладиатор, победивший с помощью нечестных приемов, запрещенных кодексом, мог быть признан проигравшим. Судьи иногда даже останавливали бои, спасая жизни незаконным образом поверженных, но еще не убитых бойцов. А еще они могли предложить присутствующему на бое императору или кому-то из власти дать особо отличившемуся гладиатору свободу. Делалось это с помощью церемонии где достойным вручали специальный меч – рудис, что являлось частью представления, и вручение рудис тоже зависело от публики. Она могла повлиять на происходящее внутри. Правители любили слыть в народе добрыми, поэтому почти на каждых боях кто-то из гладиаторов получал свободу, что приводило зрителей в экстаз. Не факт, что после этого боец прекращал выступать – все же деньги за победу платили отличные. Но рабом он быть переставал.

Мне такие почести и красивые церемонии, само собой, не светили. Технически я находился в статусе раба-преступника. Да и боем конкретно эту часть представления назвать было сложно. Рабов просто убивали на радость кровожадной публике. Но все же моими скромными усилиями происходящее превратилось в подобие битвы. А значит, привлекало внимание жюри, которое требовалось впечатлить. Что я и сделал с помощью рывков, криков, пинков и ругательств на десяти разных языках в сторону львов. В итоге их удалось собрать прямо под трибуной жюри. На жюри я и направил свой взгляд с немым вопросом, вовремя вспомнив, что одним из главных пунктов кодекса гладиаторов было молчание на арене. Жаловаться, ругаться и разводить лишнюю болтовню было строжайше запрещено. Доказывать все требовалось делом. Это мне и удалось – десяток лежащих и поскуливающих друг на друге львов тому доказательство.

Оставалась лишь одна проблема – согласно словам шоумена, все присутствующие все еще были приговорены к смерти. Поскольку львам не удалось их убить, на арену вышли охранники-гладиаторы, окружившие мою команду. Правда, в то, что поступит приказ всех убить, не верили даже они. Публика ликовала, бесновалась, швыряла на арену объедки и скандировала. План сработал безукоризненно. Я уверен, что большинство зрителей хотело бы отпустить меня с чертовой арены живым. А большего, учитывая наличие за шиворотом необходимого отпугивателя, мне и не требовалось. Разве что укромное местечко, где можно провести полчасика в ожидании перемещения. Спойлер – не срослось.

Но началось все весьма многообещающе. Крепкий старик – глава жюри в красной тоге – поднялся и показал всему стадиону сомкнутый кулак. На душе отлегло. Ведь в отличие от фильмов в реальности жесты, решающие судьбу гладиаторов, выглядели иначе. Римлянам не было важно, поднят ли палец вверх или вниз. Оттопыренный большой палец означал смерть, и не важно, куда он «смотрит». Ведь палец – это меч, а от того, сверху или снизу вы его воткнете в человека, его состояние изменится не особо. А сжатый кулак, символизирующий воткнутый в ножны меч, означал: «Сохранить жизнь». Кулак показывало большинство заходящихся в эйфории зрителей. Свою жизнь я смог спасти. А вот порадоваться этому событию – не смог. Следом за этим старик показал пальцем на группу моих товарищей, и на этот раз большой палец его кулака был отведен в сторону.

Логично, ведь в победе над львами участия они не принимали, а вот преступниками очень даже оставались. И пока публика это не осознала, пришлось импровизировать, вновь совершая, возможно, одну из главных ошибок в своей жизни. Даже больше, чем появление на свет. Пока зрители определялись, я заорал и рванул на окруживших мою бригаду гладиаторов-охранников. Да, со стороны это может показаться глупым решением. Но представьте, что вы – обычный гладиатор, живущий от боя до боя. И на вас бежит парень, только что отпинавший десяток львов, которые скулят и смотрят на него с ужасом. Никто, конечно, не разбежался (кодекс запрещал им даже думать о страхе). Но чисто инстинктивно охранники расступились. Ну а я, аки гиперзаботливая мама-уточка, встал во главе стаи и выставил крылья по бокам, будто закрывая широкой спиной утят от опасности.