Подтексты. 15 путешествий по российской глубинке в поисках просвета - Евгения Волункова

в виду, и спустилась с этой тропы вниз по веревке. Вижу: тут веточка сломана, тут земля вскопана, будто кто-то проехал. Спустилась на 50 метров, там обрыв и выступает скала, и на ней кровавое пятно. То есть он летел и ударился. А там внизу вода, лодки ходят, ищут тело. И мама его там же, на берегу. Смотрю внимательно в воду и вижу что-то белое. Это была нога мальчика: он застрял головой в скале, задралась штанина. Там было такое место... с лодки его бы не увидели. Я направила туда человека, он нырнул и вытащил его. И не положил в лодку тело, а привязал веревкой и потащил на моторе. И мать увидела эту ногу, торчащую из воды. Я услышала ее душераздирающий крик, разнесшийся по горам. До сих пор его помню».

1980. НЕЧЕГО ДЕЛАТЬ НА ЭВЕРЕСТЕ

Работая горным спасателем, Эльвира не оставляла восхождения. И предпринимала всевозможные попытки для осуществления главной мечты — восхождения на Эверест.

Высшая точка Джомолунгмы (8848 метров) — не только недосягаемая высота, но и недосягаемые деньги. Семьдесят тысяч долларов тогда стоила лицензия непальских властей на попытку восхождения на высотный полюс. Тысячу долларов нужно было заплатить за офицера связи. Кислородный баллон — пятьсот долларов, а надо четыре. Шерп (носильщик) стоит пять тысяч. Снаряжение должно быть очень хорошим и дорогим, одни только ботинки — две тысячи. А еще билеты, питание... Оплатить такую экспедицию было по силам только правительству.

В 1980 году в районе пика Ленина проводились отборочные сборы кандидатов на Эверест. Единственной женщиной, которую допустили до сборов, была Эльвира Насонова. Всего было сорок кандидатов.

«Участвовать я должна была наравне с мужчинами, потому что женских нормативов не было. Помню, надо было на высоте трех тысяч пробежать на скорость до трех с половиной. Мне никто не сказал, что можно бежать в тапочках. Я пришла на старт в тяжелых горных ботинках, а там все стоят в легкой обуви. Пробежала плохо. Еще были подтягивания на перекладине, присед. Скалы. На скалы ходили парами, мне выпало идти в связке с мужчиной по фамилии Смирнов. Он говорит: “Я не пойду с Насоновой, женщина может пройти хуже!” В итоге я с другим пошла, и мы прошли намного лучше, чем Смирнов. Потом на ходьбе по льду мне попался другой мужчина, я ему говорю: “Ты можешь от меня отказаться”. Он успокоил: “Эльвира, прорвемся!” И мы из двадцати связок заняли восьмое место — это нормально. В итоге по результатам я была 26-й, а взяли только 24 человека. Бег в гору меня подкосил. Участникам этой экспедиции не хватило выделенных денег на оплату шерпов. И тем, кто не отобрался в команду, предложили сопровождать их — нести их груз. Ну как я могла грузы нести? Там неподъемные баулы. Плюс ко всему мне потом рассказали, что в Федерации альпинизма многие голосовали против моего участия, мол, нечего женщине делать на Эвересте. Так я и не попала тогда в Гималаи».

1990. «ВСЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ»

В 1984 году муж Эльвиры Анатолий Балинский покончил с собой. К тому времени они уже не жили вместе из-за того, что Анатолий выпивал. Эльвира не может говорить на эту тему. Многим, кто спрашивает о муже, она отвечает, что он погиб в горах. Даже после расставания она его любила, смерть близкого человека, наставника, с которым она много лет была в одной связке, стала трагедией. Пережить утрату помогли горы и сын Егор, который с радостью ходил в горы вместе с мамой.

В этом же году Насонова уволилась из спасательной службы и уехала в Киргизию — работать инструктором в международном альпинистском лагере и горным спасателем. Она была единственной женщиной — тренером-спасателем. Восхождения женскими группами по-прежнему были запрещены, Эльвира продолжала со скрипом проникать в мужские команды и параллельно писала письма в Федерацию альпинизма, спорткомитет с просьбой пересмотреть запрет. В конце 1980-х годов запрет сняли, Эльвира тут же создала женскую крымскую группу и успешно совершила семь восхождений на Кавказе.

Все перевернулось в 1990 году. Вечером 31 декабря сын Эльвиры Егор ехал домой на машине, врезался в столб и от полученных травм скончался на месте. Эльвира завязала с альпинизмом и ушла в себя.

«Для меня все закончилось, и горы в том числе, — говорит Эльвира Тимофеевна. — Я ничего не хотела, из дома выходила только при необходимости. Несколько метров до троллейбуса не могла добежать, так сильно болело сердце. А потом мне позвонили из Федерации по альпинизму СССР: “Эльвира, мы собираем всю женскую группу на пик Коммунизма”. Эта экспедиция должна была стать событием в женском альпинизме, а после участницам обещали Эверест. Мне предложили ее возглавить.

Я молчала в трубку, не знала, что ответить. Какие горы, если я по лестнице подняться без одышки не могу! Да и вообще, нет желания. “Мы боимся повторения 1974 года, что девочки могут погибнуть. Нужен грамотный руководитель, а кто это, как не ты?” — убеждала трубка. Я подумала о погибшей Люде Манжаровой и согласилась».

1991. «Я ПОСТОЯННО ИСКАЛА ДЕНЬГИ НА ЭВЕРЕСТ»

Пик Коммунизма — высшая точка страны. Под руководством Эльвиры Насоновой 10 августа 1991 года женская сборная СССР без приключений и обморожений добралась до вершины и спустилась.

«Мы шли одни, но, когда вернулись в лагерь, мужики со всех щелей полезли, — смеется Насонова. — Оказалось, за нами пристально наблюдали, готовясь спасать в случае чего».

После восхождения участницы начали готовиться к гималайской экспедиции, но тут развалился Советский Союз, и стало не до покорения вершин. Эльвира не сдавалась и продолжала искать деньги на восхождение. «... Очень хочу красиво завершить труд всей моей жизни и, пока еще есть силы, реализовать свою самую заветную мечту...» — говорила Насонова в интервью журналистам.

«Я постоянно искала деньги на Эверест. И вот представилась эта возможность заработать снятием тел на параплане. Я тогда так до конца и не восстановилась после травм. Множественные переломы, несколько операций. Сильнее всего досталось плечу: разбита головка, осколки кости порезали сухожилия. Сухожилия зашили капроновой ниткой, головку собрали на шурупы. Я уже разработала руку, поднимала предметы. И вдруг нитка стала отторгаться. Снова операция, врачи открутили шурупы, которые держали головку плеча. Она постепенно рассыпалась и растворилась. Так что у меня больше нет головки, и одна рука короче другой. Если присмотритесь — заметите».

В ТЫСЯЧЕ МЕТРОВ ОТ ВЕРШИНЫ

Эльвира Насонова еще ходила на костылях, когда собралась на «реабилитацию» на Эверест со стороны Тибета. Одна из ее воспитанниц