Когда погаснет лампада - Цви Прейгерзон

— Барышня, — говорит Вениамин голосом бывалого извозчика, — с вас полтинник!

Она вскидывает на него удивленные глаза.

— Дорог нынче овес, барышня, — продолжает «извозчик».

Глаша смеется, Вениамин утирает со лба пот и поднимается на веранду. Его встречает Степан Борисович. Глаша еще какое-то время стоит, глядя на велосипед, а потом уходит, понурив голову, и вид у нее такой, будто ей очень жаль уходить, жаль расставаться со всем этим.

Как видите, «дядя» обращается с Глашей, как с ребенком, хотя, Владыка мира, так ли уж велика разница между двадцатью пятью и семнадцатью годами? В самом деле, как быстро они растут, эти дети! За те три года, что «дядя» знаком с Глашей, она превратилась из смуглой лесной дикарки в стройную девушку, обладательницу немереной женской силы. Но, с другой стороны, некогда юные парни тоже понемногу стареют, а потому можно сказать, что по-прежнему велика пропасть между Глашей и Вениамином.

Но вот закончена работа с профессором, Вениамин опять садится в седло и катит в направлении Гадяча. И вот — снова стоит Глаша на лесной дороге. Вениамин принимается трезвонить в велосипедный звонок. Она поднимает к нему лицо и отходит в сторону, но что-то заставляет Вениамина соскочить с велосипеда и подойти к девушке. В руках у нее — учебник чтения для детей, книжка с большими буквами и рисунками. Она как раз читает историю о гадком утенке, который однажды расправил крылья и превратился в прекрасного лебедя…

В этом году распрощалась Глаша с неграмотностью — во многом благодаря Вениамину. А потому до сих пор девушка видит в нем своего наставника и покровителя в вопросах учебы. Теперь они ежедневно проводят небольшой экзамен: Глаша демонстрирует «дяде» свои достижения.

Они сходят с дороги и усаживаются в тени сосен. Глаша медленно читает, Вениамин слушает и радуется ее успехам. За год она закончила программу двух классов и теперь не расстается с книжками. Мало-помалу открывает перед ней Андерсен мир волшебных сказок, и Глаша разгуливает в стране чудесных озер, где плавают чистые лебеди.

Но вот закончен экзамен, и Глаша просит Вениамина прокатить ее до моста.

— Пожалуйста, Глаша, но ведь обратно тебе придется идти пешком!

Ничего страшного, она не устала. И снова он усаживает ее на раму между седлом и рулем. Дорога идет на спуск, велосипед убыстряет ход, теперь можно не крутить педали. Слышен смех Глаши — знаете ли вы причину этого смеха? От радости этот смех, от чувства свободы, от бьющего в лицо ветра, от голубого купола небес, от приближающейся реки. Холодные руки девушки прижимаются к вцепившимся в руль рукам Вениамина, он тоже придерживает ее предплечьями, чтоб не упала. Велосипед летит по спуску! Но вот и мост — отсюда дорога забирает вверх. Что дальше?

— Не хочешь ли искупаться, Глаша?

Да, она не возражает.

— Я ведь потому и просила подвезти меня сюда, дядя Вениамин!

Странно, он и не помнит, чтобы об этом шла речь. Они спускаются к реке, Вениамин отворачивается и через несколько секунд слышит плеск воды. Быстрыми сильными гребками разрезают хрусталь реки сильные Глашины руки. Она умеет плавать без всех этих фокусов и выкрутасов, без всякого кроля и брасса!

Вениамин тоже прыгает в воду.

— Боже мой, Глаша, да ты ведь в костюме праматери Евы! Стыд и позор! Тебе нужно обязательно сшить купальный костюм!

Она смеется:

— Зачем? Если нападут на меня разбойники, не поможет никакой купальный костюм!

При чем тут разбойники? Они плещутся в воде, гоняются наперегонки, и не всегда Вениамин побеждает.

Через некоторое время он выходит из воды, одевается и садится на велосипед. Девушка еще плещется в реке. Прощай, Глаша!

Несмотря на диковатость, есть в этой девчонке какая-то детская невинность. Вениамин направляет велосипед вдоль берега по направлению к шоссе. Он думает о Глаше, цветущей девушке с большими прохладными руками, льняными волосами и глазами, исполненными детской чистоты.

Назавтра он опять едет в Вельбовку и опять ждет его на опушке Глаша.

— Доброе утро, Глаша!

Чудесное утро бурлит вокруг в молчаливом великолепии. Задумчиво стоят высокие сосны, шепчутся о неведомых секретах, замирают на минуту и шепчутся снова. Солнце топит лес в золотом сиянии. Но тут, под деревьями, в запахе лесных цветов, еще лежит прохлада косых утренних теней. Не подвезет ли Вениамин до дома заблудившуюся барышню? Вениамин сажает Глашу на раму и катит в направлении дачи. Нелегко поднимать в гору такой груз. На лбу парня выступает пот, он дышит тяжело, как запыхавшийся буйвол. Но Глаше и дела нет до его дыхания; ее лицо раскраснелось от удовольствия. Чем бы охладить эту горячую краску щек, это чувство жизни, до краев наполняющее душу? У веранды Вениамин спрыгивает, перегибается через седло и снова произносит извозчицким басом:

— Барышня, с вас двугривенный на чай!

Он добавляет что-то и про овес. Глаша весело смеется. Нет, она пока не хочет уходить. Нельзя ли ей на время взять велосипед, чтобы научиться ездить?

— Пожалуйста, дядя Вениамин!

Глядя прямо в глаза, стоит она перед ним, эта благословленная природой девица, под тонкой рубашкой вздымаются два заметных холма, и манящей женской силой веет от нее с ног до головы — от босых пяток и загорелых голеней до льняной макушки. Можно ли отказать такой красавице?

— Но только осторожно, Глаша!

Вениамин входит в комнату Степана Борисовича, садится за стол и принимается за работу. Сегодня он должен закончить два простых чертежа и распечатать на пишущей машинке несколько листов, исписанных убористым почерком профессора. Для формул Вениамин оставляет свободное пространство и вписывает их затем от руки. Пока что он печатает одним пальцем, но постепенно учится и ремеслу машинописи, с каждым днем все лучше помня расположение букв и знаков.

Но вот работа закончена, готовы и чертежи. Степан Борисович зовет Вениамина к обеду — в последнее время парень превратился здесь в члена семьи. Солнце горит на верхушках деревьев, льет свой жаркий огонь сквозь безмолвные ветви. Они споласкивают руки и садятся за стол, но тут к веранде приближается почтальон. Он принес свежий выпуск журнала «Новости техники и инженерии» и два письма. Одно из них — какая-то официальная бумага из Ленинграда, зато на втором конверте стоит почтовый штемпель Сестрорецка, а адрес надписан рукой Лиды, любимой дочери. Профессор быстро прочитывает письмо, молча передает его Кларе Ильиничне, затем забирает назад и начинает читать вслух. Нет, письмо не содержит ничего нового. Погода в Сестрорецке недурна. Они — Лида и Бобров — много времени проводят на пляже. Над водой носятся чайки. Мы с Ваней чувствуем себя хорошо. Как папино здоровье?

Сух тон письма, нет в нем ни тени чувства. Степан Борисович раздраженно срывает обертку с «Новостей» и бегло просматривает оглавление. На этот раз нет в журнале интересных статей, но в разделе критики и библиографии он обнаруживает резкий отзыв о своем учебнике «Кинематика машин». Автор неприятной заметней — доцент Абрамовенко, бывший ученик Степана Борисовича. В свое время это был туповатый студент, с кочаном гнилой капусты на плечах вместо головы. Именно так и заявил ему Степан Борисович на одном из экзаменов. Да, профессор знал, что Абрамовенко — один из руководителей институтской парторганизации. Ну так что? Неужели вы полагаете, что профессор Эйдельман станет закрывать глаза на невежество экзаменуемого только потому, что тот связан с властями? Ни за что! По крайней мере, до сих пор он еще ни разу не позволял себе опускаться так низко.