Пепел и Лунный свет - Редгрейн Лебовски

– Молитвенные карточки, – закончил тот вместо него. – Я о них наслышан.

– Да.

– Можно взглянуть? – поинтересовался Джаспер, отвлекая внимание на себя.

Он побаивался, что Октавий, славящийся чрезмерной любовью к Избранникам Вселенной, может потерять последние крупицы самообладания и упасть на колени перед Инкарнатом Земли, пытаясь выпросить благословение и защиту.

– Конечно, конечно! – Владошек принялся лихорадочно искать карточки среди своих вещей. Вытряхнув содержимое дорожного мешка на пол, он с радостным «Ага!» вручил Джасперу десяток потрепанных картонок с изображением Инкарнатов.

Пока тот рассматривал рисунок Малахии, Октавий принялся собирать разбросанную одежду и запихивать обратно в мешок.

– Как приятно снова оказаться среди старых друзей, – сдавленно произнес он. – Должен признать, что, покинув Клуб, я совершил чудовищную ошибку. Но я был верен королю и ни секунды не сомневался в неминуемой победе над повстанцами Луки Драгомира. Увы, смерть Инквизитора Марселя стала для гвардии сильным ударом, мы потеряли блестящего военачальника!

Подняв голову, Джаспер заметил, как его ученики обменялись многозначительными взглядами.

– И чего же вы ищете здесь, в Новом Шу? – спросил Исайя.

– Хотелось бы вернуться к прежним обязанностям, если это, конечно, возможно, – незамедлительно ответил Октавий. – Последние десять лет Клуб был моим домом, а Джентльмены – семьей. Я хочу вернуться домой.

– Откуда нам знать, что вы не один из шпионов? – бесцеремонно спросил Рафаэль. Его прямолинейность порой удручала Джаспера, но сегодня она была очень даже к месту: лучше сразу расставить все точки над «і».

– Ради всего святого, как вы можете так скверно обо мне думать? – Октавий выглядел оскорбленным. – Я сражался с повстанцами, помог увезти из отравленных Гнилостью земель сотни людей и чудом избежал гибели от лап Пожирателей…

– Это не ответ на вопрос.

– Но я…

– Вы не внушаете мне доверия. – Рафаэль щелкнул языком.

– Я не шпион! – с отвращением выплюнул Октавий.

– Исайя? – позвал Фокс, ожидая услышать подтверждение или опровержение слов господина Владошека, но Исайя ничего не ответил. Сосредоточенно хмуря брови, он немигающим взглядом уставился на запертую дверь.

Джаспер не слышал, чтобы кто-то стучал или пытался войти.

– Исайя, что скажешь? – повторил Кью.

– Во-первых, он не лжет. А во-вторых, сюда идет Соня.

Озадаченный Линкольн вскочил с кресла, собираясь выйти к возлюбленной в коридор, чтобы она не помешала разговору, но Исайя жестом велел ему остановиться.

– Оставайся на месте.

– Что? Почему?

– Она сейчас не человек, а Инкарнат. – Исайя поднялся. – Я чувствую в ней Нептун, но энергетика странная и какая-то… неправильная.

– Что значит «неправильная»? – встревожился Фокс.

Ответом ему послужило мелкое дребезжание чернильницы о поверхность столешницы. Баночки с целебными мазями, стопка непрочитанных писем, черный с золотыми прожилками камень, который служил Джасперу держателем для бумаг, латунный нож для вскрытия конвертов, карандаши и ручки – все пришло в движение. Стекла в окнах покрылись мелкими трещинами, ваза на каминной полке со звоном лопнула, а все выдвижные ящики в столе Джаспера разом открылись. Октавий испуганно взвизгнул.

– Какого черта она творит? – осведомился Рафаэль, ни к кому конкретно не обращаясь.

Кресло, в котором сидел Кью, проехалось по полу, оставив глубокие царапины.

– Сейчас узнаем, – тихо ответил Исайя.

Ключ в замочной скважине повернулся, и дверь со щелчком открылась. В кабинет вошла Соня. Короткие светлые волосы были взлохмачены, несколько прядей – красные от крови; рубашка местами разорвана, словно Соня пыталась содрать ее с себя, но не хватило сил. Ее глаза опухли от слез, худенькие плечи свело от напряжения, а кулаки были крепко сжаты.

Шаг. Еще один. Каждое движение выглядело неестественным, будто у марионетки, управляемой невидимым кукловодом. Соня с отсутствующим видом посмотрела на Джентльменов и жутко изогнула губы в ухмылке. Джаспер невольно вздрогнул.

– Нет-нет-нет… – Она оглянулась, словно надеялась увидеть здесь кого-то еще. Взгляд был отрешенным, расфокусированным. – Не все… Не все… Не все… а мне нужны все… Все-все-все.

Джаспер видел, как дернулся Линкольн, но Рафаэль и Фокс одновременно схватили его за руки.

– Что с тобой случилось? – выдохнул Кью.

– Помолчи, – не оборачиваясь, велел Исайя.

Соня хихикнула.

– Да-да-да… Сын Земли все понял. Конечно, он понял, глупая… Он умнее тебя… Глупая! Глупая! – Она запустила дрожащие руки в волосы и с силой потянула. – Мало времени, мало времени.

Вся мебель в комнате задрожала с новой силой.

– Мало времени для чего? – мягко спросил Исайя.

– Для меня, – ответила Соня, все еще безумно посмеиваясь. – Девчонка скоро вернется… Глупая! Глупая девчонка! Ненавижу!

Присев на корточки, она начала деловито выворачивать карманы: камешки, несколько ракушек, птичьи кости, змеиная голова, стрелка часов, несколько волчьих клыков, монетки, уголек, засушенный цветок и две веточки.

– Приведите ее… Немедленно… – Она подняла голову и взглянула прямо на Октавия, который так вжался в стену, словно больше всего на свете желал слиться с ней. – Ты, старик, найди и приведи мне ее… Быстро. Быстро. БЫСТРО!

Господин Владошек промямлил в ответ что-то нечленораздельное.

– Тебе нужна Адель? – вмешался Исайя.

Инкарнат Нептуна рассеянно кивнула, вернувшись к изучению разбросанного по полу содержимого карманов.

– Я приведу ее. – Джаспер поднялся из-за стола, но не успел сделать и двух шагов, как энергетическая волна толкнула его обратно в кресло.

– НЕТ! – Соня ткнула пальцем в сторону дрожащего Октавия: – Он. Вы все должны остаться здесь… ВСЕ.

Исайя повернулся к Владошеку.

– Выйдете отсюда и пойдете направо. В самом последнем доме – большом двухэтажном, с темной черепицей – вы найдете девушку по имени Адель.

– К-к-как она выглядит?

– Как на вашей молитвенной карточке, – ответил Джаспер. – Она Инкарнат Луны.

Поглядывая то на Соню, то на Наблюдателя, бывший секретарь Клуба, казалось, никак не мог решить, кто его пугает больше – королева ведьм или безумная дочь Нептуна. Спустя несколько секунд он кивнул:

– Да, конечно.

Бочком протиснувшись мимо Сони, которая трясла и подбрасывала камушки, точно игральные кости, Октавий выбежал в коридор. Когда за ним захлопнулась дверь, в кабинете повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь бормотанием: