ДНК – не приговор - Стивен Хэйне

Хотя существуют четкие модели генетических вариаций среди людей из разных точек мира, сам по себе этот факт говорит лишь о том, что люди путешествовали по миру и переносили с собой свои непрерывно мутирующие гены[316]. Чтобы утверждать значительную биологическую основу расы, требуются специфические доказательства. Биологи прибегают к специальным критериям, когда определяют, есть ли разные «расы» (подвиды) в других видах. Мы можем обратиться к тем же признакам в случае с человеком[317]. Например, биологи признают, что у вида есть разные расы, если существуют доказательства четких генетических границ, отделяющих одну популяцию от другой[318]. Но между группами людей таковые отсутствуют. Скорее, для любого гена в той или иной мере есть различия внутри популяции[319]. Генетические различия, выраженные в той или иной степени, – закономерный итог обыкновенного поведения людей, которые в основном скрещивались с представителями своей популяции и – иногда – с выходцами из соседних популяций.

Подобным образом биологи используют для доказательства существования рас второй критерий. Они подсчитывают общее количество генетических различий между популяциями. Установлено пороговое значение: по крайней мере, 25 % генетических различий между особями должно быть свойственно всей популяции, чтобы эти индивиды определялись как представители разных рас[320]. Предположим, миллион генетических вариаций отличает Дональда Трампа от Опры Уинфри. Мы должны будем найти среди них по крайней мере 250 тысяч таких, которые в общем отделяют людей с европейскими предками от африканцев по происхождению. Тогда эти личности можно будет отнести к разным биологическим расам. Для людей, однако, только 4,3 % генетических вариаций между индивидами разделяют континентальные «расы»[321]. Остальные 95,7 % обусловлены причинами, не относящимися к расовым различиям. Эти 4,3 % не незначительны – большая часть данных генетических вариантов приводит к разнице во внешности (такой, как цвет кожи, волос, черты лица). И эта несхожесть позволяет нам с уверенностью сказать, что Дональд Трамп и Опра Уинфри выглядят так, будто принадлежат к разным расам. Этот относительно небольшой процент говорит нам о том, что подавляющее большинство генетических различий между людьми не имеет ничего общего с расами.

Третий критерий, позволяющий идентифицировать расу, состоит в возможности проследить по прямой линии эволюционную последовательность поколений. Это требование подразумевает, что почти все скрещивания происходят внутри популяции, а не между ними. Но, так как исторически люди постоянно скрещивались с представителями других популяций, особенно соседних групп, этот этап проверки человеческими расами полностью провален[322].

Наконец, можно сказать, что расы существуют, если у каждой из них развились уникальные адаптивные черты, которые отличают одну популяцию от другой. Примером такого приобретенного в ходе адаптации признака служит цвет кожи. Как мы уже говорили, он менялся, чтобы приспосабливаться к уровню ультрафиолетового излучения в разных широтах. Несмотря на это, адаптивные черты разных популяций уникальны не только для этих групп. Например, выходцы из Африки к югу от Сахары и меланезийцы из Новой Гвинеи имеют одинаково темный цвет кожи, хотя являются двумя наиболее генетическими далекими друг от друга популяциями на всей планете[323]. Обычно мы определяем разные расы по видимым маркерам, таким как цвет кожи и черты лица. Но эти наглядные признаки являются лишь верхушкой генетического айсберга. Есть куда более важные адаптивные генетические вариации, которые мы не можем увидеть, в отличие от цвета кожи. Например, гены, лежащие в основе устойчивости к малярии или способности усваивать лактозу во взрослом возрасте. Но эти генетические различия невозможно обобщить в виде какой бы то ни было разумной модели, хоть отдаленно напоминающей наши теории о главных континентальных расах[324]. Более того, цвет кожи и черты лица, которые мы используем для различения рас, не связаны в достаточной мере с другими аспектами нашей биологии[325]. Например, жители Западной Африки с генами, которые обусловливают более курчавые волосы, вряд ли имеют гены, отвечающие за большую устойчивость к малярии, чем у других западных африканцев.