Горькая полынь моей памяти - Наталия Романова

  Самым страшным был даже не синяк на половину лица и руки в чёрных гематомах, а реакции Натки. Она дёргалась от всего: громкого звука телевизора, тихих шагов Дамира по квартире, сигнала кофе-машины. Сжималась в комочек, закрывала голову руками и жмурилась изо всех сил.

  Происходящее не укладывалось в голове у Дамира. Мужья бьют жён – такова суровая действительность местности, где жили Файзулины, особенно, если муж пьющий, но в своей семье он подобного не видел никогда. Отец голоса не повышал на мать, а чтобы ударить… Дамир не мог представить такого никогда в жизни. А уж вообразить, что именно Натка Иванушкина – всегда независимая, резкая в суждениях, манерах, с характером скорее мужским, чем мягким женским, окажется битой, и вовсе не смог бы.

  Возвращаться Натке было некуда. Муженёк не только избил её до сотрясения мозга, но и спалил квартиру, по пути захватив соседские, и хоть было это статьёй уголовного кодекса, отделался простым штрафом, на какие бы рычаги ни давил Юнусов. Продать покрытые сажей стены, воняющие на всю округу гарью, было невозможно даже за бесценок, а делать ремонт бессмысленно – вложения не оправдают прибыль от продажи. Возвращаться в город, где по улицам ходит Алёша, Натка не могла, да никто этого и не ждал.

  Так и осталась Иванушкина в южном городке, синяки сошли, устроилась в городскую больницу, снимала жильё. Вот только квартиру, в которой жила теперь женщина, не мог себе позволить рядовой педиатр.

  Учитывая, какими по-щенячьи преданными глазами смотрела Натка на Равиля, несчастные два раза – практически подвиг. Сраный обет целомудрия. Дамир был уверен совсем в другом… Да только Кариме от этого не легче, да и прав друг – даже если бы не было ничего, для Каримы достаточно факта – Иванушкина в этом же городе.

Дамир. Наши дни. Южное побережье

  Дамир держал на коленях Ирека, слегка покачивая племянника, вспомнив присказку из детства: «По кочкам, по кочкам». Мальчик закатывался в довольном смехе, это помогало не сойти с ума.

  Эля. Эля. Эля! В этом же городе. Здесь. Руку протяни. Вот она, рядом! Кто, интересно, в здравом уме и твёрдой памяти станет протягивать руку гремучей змее? Точно не Дамир Файзулин, уже имевший неосторожность прикоснуться к ней.

  Но. Эля! Эля! Эля! Безумие! Судьба? Злой рок? Умысел? Промысел?

  – Послушай, – Равиль спустился от Каримы, хмурый, как никогда. Видимо, сестра была настроена решительно. – Ты всё равно узнаешь, – он подхватил потянувшегося к нему Ирека, закрыв на секунду глаза, словно впитывал в себя ощущение собственного ребёнка на руках. – Я навёл кое-какие справки об Эле…

  Дамир приподнял бровь, не в силах скрыть удивление.

  – Ничего особенного не узнал, – отмахнулся Равиль. – Не до того было. Но. Она на Калинина живёт. Жила. В том районе сель час назад сошёл. Только что сказали, у Каримы телевизор в спальне - жители эвакуированы, несколько домов снесло под чистую. Есть погибшие, пропавшие без вести.

  Дом Юнусовых стоял на возвышенности, шторм не прошёл мимо зелёного особняка, деревья на участке гнулись, ливень с остервенением бился в окна и по крыше, но внутренняя гроза жильцов дома интересовала сильнее, чем внешняя. Непогоде снаружи не придали значение.

  – Где она сейчас? – всё, что ответил Дамир.

  – Не знаю. Снимала дом на Калинина, двадцать три.

  Дамир прыгнул в машину Юнусова и рванул с места, едва не снеся ворота – не было мочи ждать. Сердце выдавало нещадный ритм, в висках стучало, руки тряслись, как после сильнейшей интоксикации, от животного страха сводило живот. Он не мог отказаться от Эли сейчас. Он отдал бы голову на отсечение за то, чтобы спокойно воспринять новость о грязевом потоке, который снёс её дом. Она сама была селем. Опасной, не знавшей жалости, кипящей лавиной. Но никому не нужна голова Файзулина-младшего, а вот ему жизненно необходимо убедиться, что с Элей всё нормально.

  Она живёт. Она дышит. Её сердце бьётся, лёгкие прокачивают воздух, а кровь делает круг, большой и малый.

  Куда направили эвакуированных, Дамир нашёл быстро. У небольшого здания школы – отдельно стоящего дома из белого кирпича, с небольшой площадкой для линеек, с флагштоком и примятой, жухлой зеленью по краям, – толпились люди. Суетились врачи, то и дело подъезжали и уезжали скорые, бегали полицейские, ходили люди в форме МЧС, почему-то в основном женщины.

  Внутри здания складывалось ощущение полного хаоса, никто не мог ответить ни на один вопрос. Списки пострадавших вывешивали и тут же снимали, чтобы ручкой добавить дополнения или вычеркнуть имя. Пахло сыростью и валерьянкой. Две женщины, поставленные управлять людским потоком, лепетали что-то невразумительное, обещали скорый приезд главы администрации, а паникующих отправляли к психологу. Организация на грани фантастики!

  Наконец нашёл спортивный зал, там рядами стояли раскладушки, в углу стопкой лежали одеяла, сновали люди, было тише, при этом, будто обречённей. Женщины сидели на краешках казённых постелей, кто-то держал детей, пара дряхлых старух свернулась в позе эмбриона – не для почтенного возраста такие встряски.

  Взгляд сам зацепился за ребёнка. Девочку. Дамир не слишком разбирался в возрастах детей - старше Эльдара точно, вряд ли школьница, даже не первоклашка. Жидковатые рыжеватые косички торчали в разные стороны, прихваченные цветными резинками, ярко-розовые колготки с огромными ромашками приспустились, фланелевая кофточка в крупную клетку. Наверное, кофточка, снизу она была подбита широкой оборкой, больше напоминающей экстремально короткий подол платья. Ребёнка явно вытащили из дома, в чём был, рядом не было никого из близких взрослых. Все проходили мимо, не обращая внимания на девочку.

  А рыжуля с интересом разглядывала окружающих, кажется, она совсем не испугалась произошедшего. Дамир несколько минут поговорил с ответственным по этому сумасшедшему дому и отправился изучать новые, уточнённые списки эвакуированных, пройдя ещё раз мимо девочки со светло-рыжими косичками. Где-то он видел такие косицы… Алсу! Впрочем, наверняка любые не слишком густые волосы выглядят одинаково, особенно если цвет похож.

Мысли то и дело возвращались к малышке. Почему она одна? Если нет родителей, разве не должен кто-то отвечать за её безопасность? Уполномоченное юридическое лицо? Полицейский? Сотрудница МЧС? Врач? Для чего их нагнали едва ли не больше, чем пострадавших, в конце концов?! Освоить бюджет?

  Напротив ребёнка на соседнем ряду раскладушек развалился толстый мужик, хаотично почёсывающий себя по ногам, животу, ныряя под грязную футболку и выше, у шеи. Скорее всего, он страдал от психического расстройства, расторможенные движения указывали именно на это. Маленький ребёнок, девочка, не должна видеть ничего подобного. Ни больного мужика, ни старуху с грязными пятками, ни истерично орущую женщину, трясущую капризничающего младенца. Зрелища не для глаз маленькой девочки! Разве можно оставлять ребёнка одного? Девочку!

  – Женщина, – он крикнул одну из якобы ответственных. – Вы не знаете, где родители этой малышки? – Дамир показал на ребёнка.