Грех с ароматом полыни - Галина Владимировна Романова

– Что же такая темнота-то! – возмутилась Ева. – Ни одного фонаря!

– Кто их станет не в сезон зажигать? Чудная ты, – отозвалась Лидочка дребезжащим голосом. – Что там, Ева?

– Мне показалось, что стреляли, – нехотя откликнулась она, прекрасно зная, какая будет реакция.

Конечно, Лидочка начала поскуливать. И тихонько причитать. И несчастная-то она. И не надо было гостя к Еве селить. Из-за него, наверное, все и беды.

Тут Ева поспорить не могла. И промолчала, хотя очень хотелось на Лидочку прикрикнуть, чтобы не ныла. Но потом все же не выдержала.

– Замолчи, а! – прошептала она громко. – Я ничего не слышу, что там происходит.

И Лидочка снова послушалась.

Ева осторожно приоткрыла форточку. Напрягла слух. Тихо. Несколько минут – три или четыре – было тихо. А потом завелся мотор машины. Ее, черт побери, машины! Звук погромыхивающей цепи, с которым она все никак не могла разобраться и устранить, она узнала бы спросонья. Ее машину завели и на ней уехали. Потому что она – идиотка – оставила ключи в замке зажигания. Она всегда их тут оставляла. Кто угонит? Шлагбаум, камеры, поселок под охраной.

– Лидочка, у тебя есть телефон дяди Сережи?

– Кто это? – пропищала с пола Лидочка.

– Охранник на въезде.

– Нет, нету.

Ева угадала, как Лидочка отчаянно машет головой.

– Понятно… Оставайся здесь. Запрись. Я сейчас…

Она быстро дошла до калитки Лидочки. Придерживая, чтобы не так оглушительно скрипела, открыла. Шагнула к своей. Ее не было. Вывернули. Или выбили с пинка, отсюда и хруст, который она слышала. Пошла на ощупь по темноте. Несколько раз споткнулась о кочки. Поругала себя: ей, в самом деле, нельзя доверять землю. Она ее даже не вскопала под зиму. А Лидочка настоятельно рекомендовала. Кочки, ямки, мусор. Его скопилось так много, что на одной из куч, споткнувшись, она растянулась. Руки сразу угодили во что-то мокрое и липкое. И это странно булькало под ее ладонями. И странно пахло. И запах этот невозможно было перепутать ни с каким другим.

Это был запах крови.

Ева резко скатилась с человеческого тела, умирающего сейчас на ее земле. Выхватила телефон, включила фонарик и осветила то, обо что споткнулась.

– О боже! Егор! – простонала она, будто он сейчас стоял за ее спиной и слышал. – Кажется, у нас труп…

Он нечасто бывал у Евы на даче и почти забыл, что здесь и как. Где нашла свое место кровать. А где плетеное кресло. В каком углу шкаф, а на какой половине дома обеденный стол. Не помнил, убей! Но точно помнил, что ему здесь всегда нравилось. Всегда, невзирая на погоду, ему было тепло. Находились какие-то старые куртки, ватники, в которые его наряжали. Было очень спокойно, даже если и непогода буйствовала, и совершенно точно никогда не хотелось возвращаться в город. Они жгли костры, слушали треск поленьев. Ставили на угли старый прокопченный чайник и заваривали его малиновым или смородиновым листом, если вдруг обнаруживалось, что заварка закончилась. Лидочка таскала им пышные булки и пряники из местного магазинчика. Они болтали о всякой чепухе и странно считали, что это очень важно.

Потом все закончилось. Ее уволили. Она отгородилась от всего мира, от него в первую очередь, будто он был в чем-то виноват. И на дачу к себе она его больше не приглашала. В последний раз, когда он собрался жарить здесь шашлыки, они так сюда и не доехали. Беда случилась не у них. Она случилась у посторонних им людей. Но они сюда так и не доехали…

Вид выбитой калитки, поваленной изгороди, развороченной входной двери в домик вгоняли его в уныние. Весь участок освещался с углов четырьмя мощными фонарями и напоминал ему съемочную площадку какого-то дешевого триллера, где режиссер слишком перемудрил с декорациями, освещением и цветом – темно, мрачно, слишком много черного.

Мужчина, умерший посреди мрачных декораций, был также одет во все черное. Документов при нем, конечно же, не оказалось. Но Егор совершенно точно знал, что этот умерший мужчина не был другом детства Евы. Он был его жертвой.

На Еву Егор вообще старался не смотреть. Это было почти невыносимо. Потому что он чувствовал себя преданным дважды. Первый раз – когда заподозрил ее в разглашении информации. И ее друг детства сумел опередить сотрудников полиции и перевез своих пленников в другое место. Второй раз теперь.

Она прятала Тимура на своей даче?! Прятала его здесь, зная, что он творит?! Про угоны автомобилей, в которых он разъезжал по городу, Егор сейчас даже не думал. Это так, забава. Речь сейчас шла о похищении людей. И об убийстве. Этот дядя с застывшим взглядом на грядках Евы умер не от естественных причин. Он умер от ударов ножом в грудь и живот. От характерных ударов ножом.

– Не боюсь ошибиться, Егор, но это тот же самый почерк, – шепнул ему на ухо их эксперт Вова Сучков. – Тот же угол наклона. Той же ширины лезвие. О глубине порезов пока судить не могу. Вскрытие покажет. Но я почти уверен, что Котов и Громов были убиты тем же способом.

То есть получалось, что друг детства Евы убил охранника в ювелирном магазине, а потом и ювелира. При каких обстоятельствах, пока было неизвестно. Но станет известно. Это точно! Егор его найдет. С ее помощью или нет, но найдет.

И допросит ее со всем пристрастием. Но не сейчас. Сейчас он не мог даже смотреть в ее сторону. И она сидела где-то на веранде, скорчившись, будто у нее болел живот. И отвечала на глупые вопросы Устинова. Тот пока разминался. Готовил ее к ответам, которые должен был услышать от нее Егор.

Тело увезли. С формальностями было покончено. С соседкой Евы, Лидочкой, Егор уже поговорил и запротоколировал ее показания.

Стало ли ему легче от ее заверений, что Ева знать не знала о том, что на ее даче кто-то поселился? Да, немного легче стало. Появилась призрачная надежда в ее непричастности. Сможет ли Ева сама это доказать – вот вопрос.

– Она ничего мне толком не сообщила, – вполголоса произнес Устинов, выходя на улицу с веранды, где Ева сидела, низко опустив голову. – Что будем делать?

– Ничего, – ответил Егор и шагнул на первую ступеньку. – В любом случае ей нужно будет проехать с нами. Таков порядок.

– Да, да.

Устинов зашагал к машине. Егор вошел внутрь.

– Ева? – окликнул он ее.

– Что? – Она не подняла головы.

– Тебе придется проехать с нами. Ты знаешь.

– Знаю. Поехали. Только предупреди заранее, по старой дружбе… – Она вскинула голову, глянула пустым страшным взглядом. – Мне нужен адвокат?

Он чуть не застонал вслух.

– Не думаю. Идем. Поедешь в моей машине.

– Разумеется, мою угнали.

Она встала и шагнула, покачиваясь.

– Твою машину бросили возле шлагбаума. Он оказался запертым. А охранник куда-то отлучился. С машиной сейчас работает эксперт.