Развод и девичья фамилия - Татьяна Устинова

Батурин промолчал.

Он был взрослый, умный, в общем, тертый калач. Сцена,которую он наблюдал, никак не укладывалась в предлагаемую ему схему – ссорудвух влюбленных голубков. Он мог дать на отсечение голову – или вторую ногу, –что она была до смерти напугана, эта темноволосая длинноногая девушка в очках.И Леша как-то слишком уж усердно навязывал ему эту схему.

Что-то здесь не то, решил Батурин. Надо понаблюдать.

Его машина была припаркована за углом, и он медленно пошел кней, и уже скрылся, когда Леша швырнул ему вслед пустую бутылку.

Бутылка ударилась об асфальт и брызнула стекляннымиосколками.

* * *

Кира открыла дверь, совершенно уверенная, что вернулсяСергей, завершивший свои сыщицкие изыскания, и страшно удивилась, увидев напороге Верочку.

– Кира! – воскликнула Верочка. Лицо у нее наполнилосьвлажным сочувствием, как будто политое из лейки. – Прошу прощения, что такпоздно, но я не могла!

– Мам, кто там? – закричал из кухни проснувшийся Тим.

– Это ко мне! – крикнула в ответ Кира.

– Кира, я только на пять минут. Мне очень нужно показатьтебе… ну, показать то, что я сегодня написала. На работе я никак не моглаподойти. У тебя все время милиция была и еще кто-то…

– Здрасти, – сказал Тим своим самым басистым басом.

– Здравствуй, – улыбнулась Верочка.

– Мам, а папа где?

– Он пошел поговорить с соседкой. Сейчас придет. Вера,проходи, пожалуйста.

– А чай вы без меня попили?

– Мы пили кофе.

– А чай?

– Сейчас папа придет, и будем пить чай.

– То-очно?

– Тим. Не приставай. Вера, может быть, сделать тебе чаю?

– Нет, нет! Мне нужно домой. Я зашла, чтобы показать тебестатью, а то вдруг придется переделывать, а утром мне уже сдавать.

Это было любопытно. Несколько раз Верочка заезжала к Кире, иникакого “папы” не было и в помине. Откуда он мог взяться теперь? Старый мужвернулся? Или нового завела?

– Проходи, – предложила Кира и потерла затылок. Внутризатылка было тяжело и холодно. Да еще Верочка!.. Принесло ее на ночь глядя, какбудто Кире мало было всего, что случилось сегодня. Да еще Сергей ушел ксоседям, ничего лучше придумать не мог, конечно! Как теперь она, Кира, станетжить в этом доме?! Ходить по лестнице, здороваться с соседями у подъезда,отвечать на вопросы про погоду и про здоровье, если он уже всем дал понять,что. Костика убили из-за нее.

– Давай. Что у тебя?

Верочка подала три листочка и села, не поднимая глаз. Онабыла убеждена, что Кире нравится, когда подчиненные принимают смиренный,“монашеский”, вид.

Кира стала читать, и читала очень внимательно и кое-где дажеперечитывала. Ухоженная рука с неброским солидным маникюром перевернуластраницу. Длинная лохматая челка вывалилась из-за уха, и Кира нетерпеливозаправила ее, звякнули браслеты.

О-ох, по-бабьи вздохнула Верочка, грехи наши тяжкие!..Почему у нее, у этой самой Киры, так естественно и просто получается бытьтакой, какая она есть?

Одиннадцатый час, подчиненная ни с того ни с сего нагрянула,сегодня милиция целый день ее полоскала, а потом они с Хромым еще кКостенькиным родным ездили, а вид у нее такой, как будто она с утра до вечерапросидела в салоне “Жак Дессанж” или, на худой конец, “Элизабет Арден”! Вотпочему ни у кого не получается, а у нее получается, откуда он берется, этотнеподражаемый лоск, как его добыть тем, кто не получил от рождения?!

Верочка незаметно вытерла о юбку вспотевшие от неожиданноговсплеска ненависти к Кире ладошки и огляделась.

Она приходила сюда несколько раз и каждый раз жадноосматривалась, изо всех сил стараясь запомнить, “взять на вооружение”, оценить,перенять.

Квартира была не слишком огромной, но все же довольнобольшой, и в ней чувствовался все тот же класс, который присущ и самой Кире. Нирюшечек, ни пуфиков, ни покрывальцев, ни флакончиков, ни шкатулок срозовощекими красотками.

Геометрические линии, контрастные цвета. Мебели мало, но та,что есть, – удобная, дорогая, подобранная в тон. Гигантский плоский телевизорна металлических опорах. Стеллаж с книгами – куда ей такая прорва книг?!Растение в светлой кадушке, стойка, а за стойкой…

– Ничего, – сказала Кира сдержанно, – мне не очень нравится,потому что я в принципе не люблю этот… душераздирающий тон. Но для такогоматериала он как раз уместен. Только убери, что ты училась у него чувствуюмора. Оно либо есть, либо нет, научиться ему невозможно. Кстати, у Костика егоне было.

Верочка обиделась. Обида была легонькой, но ощутимой, какукус комара. Эта лошадиная морда, банкирская дочь, Аллочка Зубова – интересно,управился с ней Лешик, или она все ломается?! – сказала то же самое. Нельзя,мол, научиться чувству юмора, и все такое. Выходит, правильно сказала?!

– И еще вот здесь. – Кира рассеянно заправила за ухо своюсуперчелку. – Вот этот абзац. Я бы его выкинула.

– Хорошо, – с готовностью согласилась Верочка, – конечно.

– Добрый вечер, – произнес низкий насмешливый голос, – идешьна рекорд? Самый длинный рабочий день в истории журнала “Старая площадь”?Многостаночница Кира Ятт?

– Это мой муж, – не поднимая головы от Верочкиногоматериала, с досадой представила Кира, – Сергей Литвинов. Сереж, это ВерочкаЛещенко, из редакции. Она привезла мне материал.

– Я вижу, – согласился Сергей Литвинов.

– Здравствуйте, – выпалила Верочка и улыбнуласьослепительно, но не вызывающе.

– Здравствуйте.

И что Кира в нем нашла?

Высоченный, худой, длинноносый, сутулый. Темные волосы ибыстрые, внимательные, как будто птичьи, глаза. Ну, очки, джинсы, свитер – всеочень дорогое и стильное и как-то примиряющее с общей невыразительностьюоблика.

Нет, Верочка не понимала, как можно выбирать таких мужчин.Вот Костенька – да, это был мужчина. От одного взгляда на него – глаза веселые,зубы белые, загар альпийский, волосы пшеничные – хотелось мурлыкать и сладкотереться об ногу.

А это что?! Разве это подходящий муж для такой красотки, какКира?! Впрочем, ее посадят в тюрьму, и муж ей больше не понадобится. Интересно,если ее посадят, он сразу с ней разведется или будет благородство изображать? Сразгону, возможно, и поизображает немножко, но разве мужики бывают верными?!

– Сереж, не мешай мне. Мы уже заканчиваем. Тим там что-тозавывал про чай.