Большие дела - Дмитрий Ромов

ледяная бездна, будь она неладна. Нет лёгкости и задорной легкомысленной уверенности в успехе. А это плохо. Без этого нам никак. Звоню в дверь. Она открывается почти сразу. На лице Трыни отражаются одновременно радость от того, что он видит меня и разочарование от того, что он видит не Платоныча.

─ Здорово, Андрюха, ─ киваю я, заходя в прихожую.

─ Здорово, ─ отвечает он. ─ Ну что там слышно?

─ Да, пока ничего конкретного.

─ Значит его сегодня не выпустят? ─ спрашивает он, и я читаю в его глазах надежду, что я опровергну его предположение.

Но, к сожалению, сказать мне нечего. Боюсь, действительно сегодняшнюю ночь дядя Юра проведёт в застенках. Я подхожу к телефону и набираю номер Куренкова.

─ Слушаю, ─ раздаётся его уставший голос.

─ Роман Александрович, это Брагин.

─ Пока сказать нечего, ─ сухо отвечает он. ─ Ждём вестей из Москвы.

─ Понятно…

Понятно, что ничего не понятно.

─ Если что-то прояснится, я тебе позвоню, ─ добавляет он.

Ну да. Если что-то прояснится.

─ Кофе будешь? ─ спрашивает Трыня, когда я кладу трубку.

─ Кофе? А посущественнее ничего нет?

─ Чего? ─ подвисает он. ─ Ты выпить что ли хочешь?

─ Я про еду вообще-то. Сегодня ещё маковой росинки во рту не было.

─ Пельмени есть, ─ взмахивает рукой он. ─ Будешь?

─ Буду конечно.

─ Ну, пошли на кухню тогда.

Мы проходим на кухню и он, достав из шкафа кастрюлю, набирает в неё воду.

─ Ты сам-то ел? ─ спрашиваю я.

─ Да, ел что-то, ─ морщится он. ─ Ты лучше скажи, как это всё получилось.

─ Не знаю, Андрей. Пока информации нет, но мы узнаём и обязательно узнаем.

Он молча кивает.

─ Давай, себе тоже свари.

─ Не, ─ отвечает он. ─ Я не буду.

─ Давай-давай, сейчас главное сохранять обычный ритм и распорядок, чтобы быть гото…

─ Ты прикалываешься что ли? ─ перебивает он. ─ Как всё это можно сохранять, когда тут такое?

─ Ну а что ты предлагаешь, заламывать руки и рыдать во весь голос? Нужно не паниковать и сохранять трезвый рассудок. Он может понадобиться.

─ А если не удастся его оттуда вытащить?

─ Удастся, Андрей, не может не удаться. Ты бы знал, какие люди сейчас задействованы в процессе освобождения Платоныча.

─ Какие? Чурбанов?

─ Да, Чурбанов, совершенно верно.

─ И что, ─ усмехается он. ─ Это действительно большая шишка?

─ Да, Андрей, очень большая. Он зять Брежнева и заместитель министра внутренних дел.

─ И он даст приказ освободить батю?

─ Надеюсь, даст. Это и в его интересах тоже. А скажи, пожалуйста. Ты Эдику говорил про то, что мы с батей упоминали этого Чурбанова?

─ Чего? Ты совсем что ли?

─ Просто один человек, который разговаривал со Снежинским, оказался в курсе, что я имею дела с Чурбановым. Но о моих контактах с Чурбановым почти никто не знал. А человек этот, кстати, и дал приказ арестовать Платоныча. Врубаешься?

─ А я-то причём? Я-то откуда знаю про твои дела? Хоть с Чурбановым, хоть не с Чурбановым.

─ Ну, мы же от тебя ничего не скрывали, считая тебя частью нашей семьи… то есть нашего братства. Мы тебе полностью доверяли всегда.

─ А сейчас, значит, перестали? ─ прищуривается Трыня. ─ Сейчас перестали доверять?

Я на мгновение теряюсь, задумываясь, как лучше ответить. Лишь на короткое мгновение, но ему этого хватает для того, чтобы дёрнуться.

─ Понятно, ─ хмыкает он.

─ Нет, не перестали, ─ запоздало отвечаю я. ─ Не перестали, просто… просто все люди делают ошибки. Я делаю, Платоныч делает и ты можешь сделать. Я тебе доверяю, Андрей, но хочу понимать, сделал ли ты ошибку, приведшую…

─ К чему приведшую? К аресту отца?

Он ставит передо мной тарелку.

─ Неважно, ─ трясу я головой, ─ ты говорил Снежинскому про Чурбанова?

─ Смешная фамилия, да? ─ вдруг ухмыляется Трыня. ─ Как думаешь его в школе звали? Есть предположения?

─ Андрей!

─ Ты это, ─ кивает он мне. ─ Ешь спокойно, а потом, когда будешь уходить дверь захлопни и всё, ладно? Мне просто с Юлькой надо встретиться. Она там ждёт уже, наверное.

─ Погоди, я тебя подвезу, ─ предлагаю я.

─ Не, ─ машет он головой. ─ Это здесь, рядом совсем, не бери в голову.

Он выскакивает из кухни, и я, встав из-за стола, иду за ним, но, выйдя в прихожую, успеваю увидеть только, как захлопывается дверь. Блин! Блин-блин-блин! Какого хрена! Подскакиваю к телефону и набираю номер в машине.

─ Алло, ─ отвечает Игорь.

─ Игорёк, тормозни там Трыню, пожалуйста. Он сейчас из подъезда выскакивает.

─ Так это… мы не подъехали ещё. Будем минут через пять…

Твою дивизию! Я звоню Юльке. Её номер телефона надёжно сохранён среди остальных важных или ненужных номеров, остающихся в моей памяти.

─ Алло, ─ отвечает Юлька Бондаренко.

─ Юль, привет, это Егор. Что-то до Андрюхи не могу дозвониться, не знаешь где он сейчас может быть?

─ Не знаю, ─ говорит она. ─ Понятия не имею.

─ Ясно… Ну а как дела, вообще-то? Как у вас с Трыней?

─ Дела нормально, а с Трыней пока никак. Мы, похоже, слишком разные с ним. Моя мама в кои-то веки права оказалась.

─ Мама? ─ удивляюсь я. ─ Права? То есть вы что… расстались что ли?

─ Какие громкие слова, ─ хмыкает она.

─ А из-за чего хоть, Юль? Надеюсь, не из-за глупости какой-нибудь?

─ Ладно, Егор, мне идти надо, приятно было поговорить…

Твою ж дивизию… И куда его понесло? Надеюсь, не к «Орбите» и не к… Снежинскому, единственному человеку на земле, способному всё понять и принять…

Я возвращаюсь за стол и со злостью пожираю пельмени, будто это они во всём виноваты и я их за это уничтожаю, перемалывая острыми звериными зубами. Получайте, суки! Вот вам, вот вам! После того, как все враги оказываются поверженными, я заказываю межгород в кредит и жду, когда меня соединят с московским казино.

Приглашаю к телефону Лиду и снова жду, теперь ─ пока она подойдёт.

─ Как там Бакс? ─ спрашиваю я.

─ Да ничего, уже более-менее нормально, ─ сообщает она.

─ Отлично. Когда его выписывают?

─ Ещё, наверное, неделю будет лежать.

─ Значит дожидаться не будем. Вот тебе задание. В декабре, во второй половине будем делать новогоднее шоу.

─ Какое ещё шоу?

─ Яркое, дерзкое, вызывающее, вот какое. Будем делать конкурс красоты.

─ Что? Как в Америке что ли?

─ Как в Америке? ─ переспрашиваю я. ─ Нет, гораздо лучше,