📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгПолитикаСумерки империи. Российское государство и право на рубеже веков - Павел Владимирович Крашенинников

Сумерки империи. Российское государство и право на рубеже веков - Павел Владимирович Крашенинников

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 ... 69
Перейти на страницу:
href="ch2-363.xhtml#id138" class="a">[363]. «Каждый из органов, претендующих на выражение общественного мнения — и на это следует обратить особенное внимание, — всегда, если разобрать вопрос по существу, исходит не из того, каково есть общественное мнение, а из того, каким оно должно быть. Говоря от имени народа или общества, всегда мысленно построят эти понятия, причем основаниями для этого построения являются, с одной стороны, известные принципы и цели, а с другой стороны, предположение о том сочувствии, которое эти принципы и цели могут встретить в общественных кругах»[364]. Здесь стоит вспомнить слова Экзюпери «мы в ответе за тех, кого приручили». Поэтому государство не может ограничиваться лишь констатацией прав и свобод гражданина, если они не обеспечены политически и материально, ибо не может быть речи о правовом равноправии, когда для многих стоит вопрос об элементарном физическом выживании[365].

Только тогда, когда правительство исполняет свои социальные функции, общественный строй может гарантировать свободу каждому в подлинном понимании этого слова[366].

Иногда ради этого можно даже пожертвовать другими важными правами — например, неотъемлемым правом на частную собственность, если она в сложившихся обстоятельствах мешает утверждению свободы личности. «Ревнители старой догмы, исходившие из принципа священной и неприкосновенной собственности, нашли бы и в этой постановке вопроса извращение идеи права. Но правосознание нашего времени выше права собственности ставит право человеческой личности и, во имя этого права, во имя человеческого достоинства, во имя свободы, устраняет идею неотчуждаемой собственности, заменяя ее принципом публично-правового регулирования приобретенных прав с необходимым вознаграждением их обладателей в случае отчуждения»[367].

Во время Первой мировой войны Новгородцев активно участвовал в общественной деятельности, занимая должность товарища председателя экономического совета при Главном комитете Всероссийского союза городов. В 1916 году он стал московским уполномоченным Особого совещания для обсуждения и объединения мероприятий по обеспечению топливом. Обычно на эту должность назначали губернаторов, и только в Москве эту службу возглавил профессор права, который справился с этой обязанностью весьма успешно: в Москве никогда не было проблем с дровами, не то что в Петрограде. В итоге вместо председателя дровяной секции Петрограда, министра внутренних дел Протопопова, был назначен Новгородцев, который раз в месяц приезжал в Петроград на заседания. «Вместо анекдотов о дворцовой жизни и сплетен мы вдруг услышали веское, разумное слово профессора Новгородцева. Протопопов ничего не знал, что касалось топлива. Этот был в полном курсе дела. П. И. Новгородцев вместе с талантом ученого обладал и волевыми качествами, и практической жилкой»[368].

После Февральской революции П. И. Новгородцев неоднократно получал приглашения войти в состав Временного правительства, но всякий раз решительно отказывался, поскольку не одобрял альянс кадетов с социалистами и еще в августе 1917 года призывал решительно покончить с большевистской революцией[369]. «В эти тягостные, постыдные месяцы семнадцатого года он был весь — зоркость, тревога, отвращение. Он один из первых понял обреченность этого безволия, этой сентиментальности, этого сочетания интернационального авантюризма с исторической мечтательностью», — писал ученик Новгородцева Иван Александрович Ильин[370]. В августе 1917 года П. И. Новгородцев участвовал в работе Государственного совещания. Некоторое время спустя он был избран депутатом Учредительного собрания.

Естественно, что для Павла Ивановича, убежденного противника каких-либо попыток практической реализации утопических идей, приход большевиков к власти стал катастрофой.

Находясь уже в эмиграции и анализируя причины поражения Февральской революции, Павел Иванович с горечью отмечал: «Нередко думают, что провозглашение всяких свобод и всеобщего избирательного права имеет само по себе некоторую чудесную силу направлять жизнь на новые пути. На самом деле то, что в таких случаях водворяется в жизни, обычно оказывается не демократией, а, смотря по обороту событий, или олигархией, или анархией, причем в случае наступления анархии ближайшим этапом политического развития бывают самые сильные, суровые формы демагогического деспотизма»[371].

Активная антибольшевистская позиция Новгородцева едва не привела к его аресту. 19 мая 1918 года у него в квартире прошел обыск и была оставлена засада. В тот день Павел Иванович не вернулся домой, и это позволило ему избежать ареста.

Тем не менее в Москве он оставался до осени того же года и продолжал свою «контрреволюционную деятельность», в основном просветительского толка, пока не перебрался в расположение армии Деникина[372].

Павел Иванович выступал сторонником военной антибольшевистской диктатуры, которая могла бы обеспечить единство всех сил, способных оказывать сопротивление большевизму. «Анархический большевизм, погубивший русскую государственность, поставил перед нами задачи более элементарного свойства, задачи сверхпартийного национального характера, и прежде всего основную задачу — восстановление русской государственности»[373], — утверждал он.

В ноябре 1920 года Новгородцев эвакуировался из Крыма вместе с частями Русской армии и сочувствующим ей гражданским населением. После эвакуации Павел Иванович осел в Чехословакии. В 1920 году при содействии властей основал в Праге Русский юридический факультет, где продолжил свою деятельность профессора русского права и где студентам, оказавшимся в эмиграции, была предоставлена возможность закончить образование.

В последние годы своей жизни Новгородцев обратился к религии. Окончательно утратив веру в европейский здравый смысл, он выступил как православный мыслитель и славянофил: «Когда первые славянофилы, непосредственно чувствуя истину русской идеи, выступили против односторонности западного идеала, они не могли предвидеть, что близко то время, когда на Западе с полной ясностью обнаружится непрочность утопии обустройства сообразно разуму и осуществления рая на земле. Теперь этот крах западного идеала, являющийся одновременно и крахом всех основ западноевропейской культуры, есть факт, и этот факт, как я отметил уже выше, составляет в связи с углублением и одухотворением славянофильства новый и в высшей степени важный момент в утверждении русской идеи»[374]. Собственно, еще в 1890 году, находясь на стажировке в Германии, Новгородцев писал о симпатиях к славянофилам, а пороки западной цивилизации связывал с господствующим католицизмом и буржуазным государством[375].

Скончался Павел Иванович Новгородцев в Праге в апреле 1924 года, похоронен на Ольшанском кладбище в Праге.

Эпилог

Пытаясь осмыслить причины падения самодержавия, великий князь Александр Михайлович писал: «Трон Романовых пал не под напором предтеч советов или же юношей бомбистов, но носителей аристократических фамилий и придворных званий, банкиров, издателей, адвокатов, профессоров и др. общественных деятелей, живших щедротами Империи. Царь сумел бы удовлетворить нужды русских рабочих и крестьян; полиция справилась бы с террористами. Но было совершенно напрасным трудом пытаться угодить многочисленным претендентам в министры, революционерам, записанным в шестую книгу российского дворянства, и оппозиционным бюрократам, воспитанным в русских университетах»[376]. Обиду представителя двора на ту часть общества, которая привержена европейской культуре,

1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 ... 69
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?