Милый дом - Тилли Коул

ему нужна была поддержка.

Время текло, ночь становилась зловещей и тихой. Я поняла, что мое место возле него: утешать его, доказывать, что я не сдалась, и признаться ему наконец, как сильно я его люблю.

Глава 18

Шаткая дверь домика со скрипом отворилась. Крошечная комната могла похвастаться лишь неровными грязными половицами, старым потертым коричневым диваном и пыльным столиком на двоих. Ромео стоял в дальнем конце маленькой комнаты, опираясь головой о стену. Его рубашка была расстегнута, рукава закатаны до локтей, а воротник скошен в месте, где хватал его отец.

Я поняла по напряженной спине Роума, что мой приход был услышан. Я закрыла дверь, а когда обернулась, Ромео смотрел в мою сторону – враждебность искажала его прекрасное лицо.

– Ты не должна была заставлять нас туда идти! – закричал он, и я подпрыгнула от его слов. – Я же предупреждал! Я говорил тебе, что они не в восторге от наших отношений, но ты меня не слушала. Ты сказала, что все будет хорошо, что они увидят нас вместе и поймут, как много мы значим друг для друга. Только это не так! Ты согласилась на собственную проклятую экзекуцию. Господи, Мол! Как они с тобой обращались…

Я позволила ему выплеснуть все. Я не проронила ни слова, но высоко подняла голову, позволяя парню выпустить пар.

Он наступал на меня, остановившись всего в нескольких футах.

– Я же говорил тебе, что они ненавидят меня, поэтому возненавидят и тебя. Мы сами виноваты, шагнув на передовую, и теперь я потерял тебя. Ты меня бросаешь, да?

– Роум…

– Я мог это предотвратить… должен был! Я знал, на что они способны, и все же поверил, что ты справишься. Но я видел твое лицо там, Мол! Ты, черт возьми, мечтала сбежать от меня!

Я протянула руку, чтобы его успокоить.

– Мне все равно, что они там наговорили, но меня волнует, что они делают с тобой. Почему они ненавидят тебя, Ромео? Должна же быть какая-то причина. Все это за гранью жестокости. Какой родитель будет беспричинно ненавидеть своего ребенка? – Я обхватила себя руками за талию, почувствовав озноб от печали. – Как у твоей матери поднялась рука, как она может так обращаться со своим единственным сыном?

Ромео жесткой хваткой вцепился в свои растрепанные волосы. Что-то мне подсказывало, что он боролся против того, чтобы поведать мне что-то.

Наконец он подался вперед и в отчаянии схватил меня за плечи.

– Потому что я не ее! – закричал он так громко, что у меня зазвенело в ушах.

– Ч-что?

– Потому. Что. Я. Не. Ее. Ты так сильно хотела узнать, почему они меня ненавидят. Ну, вот поэтому.

– Нет… – тихо прошептала я.

Он выпустил меня из объятий и начал растирать лицо ладонями, расхаживая по старому потертому желтому ковру.

– Мамочка оказалась бесплодной. Эта чертова сука бесплодна. Единственное, что ей нужно было сделать, как полагалось идеальной жене, – дать потомство, но она не могла родить, не могла подарить наследника великому нефтяному магнату Алабамы.

– Господи боже, Роум…

– Они не могли позволить себе усыновить ребенка, ведь это стало бы позором, верно? Они не могли найти суррогатную мать и дать повод для сплетен всей Таскалусе. Но в тот момент очень удачно решила вмешаться судьба.

Мое сердце разрывалось с каждым ударом, пока я наблюдала, как Ромео рассыпается на своей исповеди. Я не могла говорить. Я чувствовала себя беспомощной, в состоянии только молча смотреть, как он сбрасывает годы сокрушительного бремени со своих плеч.

– Одна из многочисленных элитных шлюшек моего папочки появилась на их пороге, будучи беременной ребенком, которого она, разумеется, не желала, но была готова отдать младенца при рождении его биологическому отцу… за достойное вознаграждение.

Сердце у меня упало.

– Да, Мол. Это про меня. После теста на отцовство я стал тем самым долбаным наследником состояния Принсов. Правда, у той шлюшки было условие. Принсы должны были оставить данное ею имя. Ей захотелось контроля, сыграть в какую-то извращенную игру со своим постоянным клиентом, вероятно, от злости, что она никогда не будет кем-то большим, чем просто любовницей. Мое имя стало пожизненным напоминанием о моем происхождении, поэтому мамочка презирала его, презирала меня, как только увидела.

– Ромео? – предположила я.

– Ромео.

Он почесал пальцами темный, заросший щетиной подбородок.

– Вот кто я – незаконнорожденный ребенок, бастард отцовской интрижки, но Принсам в любом случае нужно было заполучить меня, понимаешь? Дело в том, что отец хотел сохранить активы в семье. Ожидалось, что у него будут дети, наследник. Мое появление гарантировало, что это все еще могло произойти. Они заплатили шлюхе, чтобы та тайно меня родила. Родители же исчезли на целый год, знаешь ли, свалили в какой-то дурацкий круиз, а вернулись с младенцем. Разумеется, в ложь великого миллиардера поверили.

Казалось, Ромео успокоился, откинувшись на спинку дивана, низко опустив голову.

– Моя мамочка чертовски ненавидит меня. Я живое, дышащее напоминание о том, что мой отец изменял. Но это не единственная причина, по которой они себя так ведут. Они ожидали послушного, покорного ребенка, который, когда они скажут «прыгай», спросит, как высоко. А получили сплошное разочарование, понимаешь? Я достиг отличных успехов в спорте, и у меня появились собственные мысли и собственные мечты – неприемлемые для Принса!

Как я посмел, как посмел желать чего-то для себя после того, как они с такой самоотверженностью меня приняли? Забрали меня и напоминали мне каждую минуту каждого долбаного дня, что я был плодом купленного секса. Били меня до тех пор, пока я не мог даже держать футбольный мяч, не говоря уже о том, чтобы бросить его. Если ты ранен, то не можешь играть, верно? Так что мой папа превратил это в еженедельную традицию отца и сына.

– И н-никто тебе не помог? Не догадывался? – сдавленно спросила я.

Он мрачно рассмеялся.

– Кто бросит вызов могущественному миллиардеру и станет выяснять, почему его ребенок вздрагивает, когда кто-то к нему прикасается?

Я шмыгнула носом и попыталась унять жжение в легких. Образ Ромео – крутого парня распадался на глазах.

– Что еще хуже, их нежеланного ребенка вполне закономерно выбирают на драфте в НФЛ, дважды, но он вынужден отклонить предложения, пожертвовать своими мечтами, чтобы у людей даже не было шанса узнать, что на самом деле он не биологическая гордость и радость Кэтрин Принс. Дверь к сотням скелетов должна быть очень надежно заперта!

Ромео стоял передо мной, широко раскинув руки, и своей позой он