Либеральный лексикон - Ирина Борисовна Левонтина

Таким образом, наименование демократы по отношению к, условно говоря, «партии Ельцина» вполне закономерно. Ведь основными лозунгами была отмена шестой статьи Конституции (о руководящей роли партии) и борьба с привилегиями – то есть уничтожение партократии.

И в результате в 90-е годы слово демократ приобрело специфическое значение – сторонник новой, не советской, власти, а значит, как тогда казалось, демократической власти. 20 августа 1991 года в тоннеле под Новым Арбатом погибли Дмитрий Комарь, Владимир Усов и Илья Кричевский. На стеле над тоннелем написано «Защитникам демократии в России».

Ср. следующие примеры:

Во время погрома альманаха «Метрополь» одна поэтесса, ныне крупная демократка, брякнула: «Нам не нужны хорошие писатели. Нам нужны НАШИ писатели!» [Евгений Попов. Подлинная история «Зеленых музыкантов» (1997)]

Дело в том, что раньше, при отце, моя мать была убежденной демократкой и сторонницей рыночной экономики. Теперь, получая, надо признать, довольно ничтожную пенсию за сорок лет безупречной работы инженером в проектной организации, она сильно полевела. Поэтому разговоры в основном про то, что старики вымирают от голода, лекарства опять подорожали и «все-таки раньше пенсионеры не были так унижены и заброшены». Возражать? [Нина Катерли. На два голоса // «Звезда», 2003]

Убежденная демократка и сторонница рыночной экономики – типичное словоупотребление 90-х годов, сейчас едва ли возможное. Интересен такой пример:

XXI век! Поруганный русский народ вновь вернулся к «буржуйкам». Называют их сейчас – «демократками»). [Владимир Князев. Художник и время (2003) // «Спецназ России», 2003.05.15]

Любопытно, что печка-буржуйка была названа так, потому что она потребляла много топлива и отдавала мало тепла. Название же демократка возникло просто по аналогии – для указания на ответственность новых властей за трудности с энергоснабжением и вообще обнищание.

Этот экскурс в историю нужен нам здесь для того, чтобы показать, что слово демократ не отсылает к либеральной части политического спектра, да и вообще едва ли ассоциируется с определенной его частью.

При этом нередко представление о демократии, так же как и идеи свободы и прав личности, ассоциируется с «прозападной» установкой. Показательно следующее рассуждение о «народоправстве» и свободе:

Мы хотим свободы, но не западной, хотим законности, но не западной, хотим «народоправства», но не западного. Все это старо, как мир, – поздние славянофилы, Данилевский, евразийцы, Бердяев и вот теперь – Солженицын. Между всеми этими «антизападниками» масса различий и даже – глубоких. Но одно их всех соединяет: убеждение в разложении, если не смерти, Запада, причем источником этого разложения считается как раз западное понимание свободы. [А. Д. Шмеман. Дневники (1973–1983)]

Слово демократия (и его производные демократ и демократический) хорошо подходит для употребления применительно к описанию конкретных общественных институтов и процедур – например, выборов. Оно также вполне эффективно для описания широких коалиций различных политических сил, отстаивающих базовые ценности гражданского общества, в том числе не либеральных, а, скажем, социал-демократических по своей направленности. В этом смысле показательно обозначение «Объединенные демократы», которое использовалось на московских муниципальных выборах сентября 2017.

Однако полезно понимать, что демократия – это не специфически либеральная ценность. Она разделяется многими, причем, как мы старались показать, на протяжении последних двух веков понятие демократии присваивалась разными идеологиями. Вообще это слово (как и его синоним народовластие) по своему ассоциативному потенциалу тяготеет скорее к левой части политического спектра, в том числе оно остается ключевым для всех разновидностей коммунизма. В роли ключевого слова либерального лексикона оно недостаточно контрастно.

Отдельно следует отметить, что использование слова демократ (демократка) затрудняется дополнительными значениями, которые у него развились – в частности, демократ понимается как невысокомерный человек (ср. также прилагательное демократичный); а кроме того, демократ часто понимается в узком смысле – как противник коммунизма и сторонник перемен в СССР и затем России конца ХХ в.

Справедливость

Справедливость, как и демократия, не может считаться специфически либеральной ценностью. Более того, стремление к справедливости иногда вступает в некоторое противоречие с либеральной идеей. Тем не менее справедливость является постоянным мотивом либерального дискурса, поскольку отступление от принципа справедливости часто осознается как посягательство на права личности.

Справедливость представляет собою одну из базовых этических ценностей русской языковой культуры. При этом само слово справедливый, выражая идею, которая оказывается в каком-то смысле специфичной для русского языка, не имеет точных переводных эквивалентов в западных языках, в которых ему соответствуют слова, подчеркивающие, скорее, ‘законность’ (ср. французское juste, английское just) ‘честность’ (ср. английское fair) или ‘правоту’ (ср. немецкое gerecht).

Особая значимость справедливости для русской культуры отражена в статье «Справедливость» из «Словаря русской ментальности» под ред. А. Лазари[26]:

Справедливость / Justice / Also the concept ofjustice/righteousness possesses many common characteristics with ‘truth, ‘truthfulness, ‘sincerity’ it goes beyond the boundaries of the meaning of those lexemes. The desire for righteousness is a feeling which, to a great extent, defines the way the Russian perceives the surrounding world. The idea ofjustice is derived from the teaching of Christianity about truth: For the righteous Lord loveth righteousness; His countenance doth behold the upright (Psalm, 11: 7); All thy commandments are faithful.

Что же такое справедливость? Хотя большинство носителей русского языка довольно ясно представляют себе смысл этого слова, определить его очень трудно. В первом приближении можно сказать, что для него существенна идея суда – реального или метафорического. Справедливым мы называем человека, который занимается распределением благ (или наказаний). Справедливым может быть учитель, но не ученик, судья, но не подсудимый. Справедливым (или несправедливеїм) мы называем также вынесенное «судьей» решение и – метонимически – последствия этого решения, как в песне Александра Галича «Репортаж о футбольном матче»: досадный и несправедливый гол.

Справедливость подразумевает иерархичность арбитров: справедливость сама по себе – характеристика действий кого-то, наделенного полномочиями арбитра, чтобы судить о том, справедливы или несправедливы действия «арбитра», говорящий как бы присваивает себе функции «арбитра второй степени»; чтобы судить о том, справедливо ли суждение о справедливости, необходимо быть «арбитром третьей степени» и т. д.

Итак, справедливость предполагает, что «судья» принимает решение в ситуации, которое касается распределения благ или наказаний, и говорящий или другой субъект оценки характеризует это решение как адекватное ситуации. Он должен делать это справедливо, т. е. давать каждому по потребностям или по заслугам. Когда журналист пишет, что суд был строг, но справедлив, он хочет сказать, что вынесенное наказание соответствовало тяжести вины (как говорит пословица, поделом вору и мука). С разных точек зрения