Психология стресса - Леонид Александрович Китаев-Смык

торможения [80]. Продольная мускулатура тонкого кишечника при вестибулярных (калорических) воздействиях чаще, напротив, активизируется, при этом усиливается перистальтика кишечника. Эти данные не противоречат друг другу, так как известно, что продольная и кольцевая мускулатура кишечника при одном и том же воздействии может давать противоположный эффект [20]. Как антагонистическое, так и синергическое взаимодействие этих мышечных аппаратов кишечника участвует в перистальтике и антиперистальтике кишечника. По мере нарастания действующих ускорений первоначально вестибулярные, а затем экстравестибулярные гравирецепторные сигналы включаются в организацию работы пищеварительного тракта [80 и др.].

На основании смены симптоматики в ходе развития "болезни движения" при относительно постоянном действии кинетозогенных факторов в условиях длительного медленного вращения было сделано заключение о фазности (стадийности) изменений кислотно-щелочной среды желудка при кинетозе [123]. В первый день вращения, видимо, за счет антиперистальтики происходит заброс в желудок щелочного содержимого 12-перстной кишки. Со 2-x по 3–5-е сутки вращения у большого числа испытуемых были отмечены симптомы гиперацидной кислотности желудка. Указанные закономерности следует учитывать при организации режима питания людей при длительном пребывании в кипетозогенной среде (в космическом полете, в штормовых условиях на море и т. п.).

Признание того, что экскреторно-эвакуаторные реакции – это одно из проявлений вегетативной "защитной" активности организма, которая возможна при любых формах стресса, выдвигает вопрос о том, почему ее вероятность особенно велика при кинетозе, т. е. при стрессе, возникающем в ответ на экстремальные динамические изменения пространственной среды.

Высказывалось мнение, что так как противодействие организма факторам "укачивания" в биологическом смысле есть борьба, то и все лишнее, что мешает этой борьбе, должно быть заторможено [173, с. 143]. Подавляется аппетит, и как результат этого повышается чувствительность рвотного центра, что способствует эвакуации содержимого желудка.

Можно предположить, что при действии ускорений содержимое желудочно-кишечного тракта в силу своей инерционности является раздражителем рецепторов желудка и кишечника. Для облегчения защитных активных двигательных действий особи оно выбрасывается из организма. Экспериментальные данные не противоречат этим предположениям. При экстремальных гравиинерционных воздействиях усиливается импульсация от механорецепторов кишечника, это усиливает его моторные реакции и включает ряд цепных вегетативных реакций, характерных для кинетоза [80, 218, 273 и др.].

Известно, что у ряда животных бывает выбрасывание желудочно-кишечного содержимого для облегчения бега. Волки отрыгивают содержимое желудка во время преследования жертвы. У многих животных опорожняется прямая кишка при убегании от преследователя. Аналогичная реакция, "медвежья болезпь", бывает при испуге и у человека.

Основываясь на данных эмбриологии о метатомной близости ростковых участков вестибулярных и рвотных центров, можно полагать, что возможна избирательная функциональная зависимость рвотной реакции от управляющих влияний вестибулярной системы.

Указанные и другие попытки объяснить специфичность для кинетоза желудочно-кишечных экскреторно-эвакуаторных реакций недостаточно убедительны. Данная задача ждет своего решения.

Аппетит и стресс. Один из трех элементов "триады Селье" – петехиальные кровоизлияния и изъязвление слизистой желудка тесно связаны с таким симптомом стресса, как ухудшение аппетита. Однако общим, неспецифическим проявлением следует считать изменение аппетита, которое может проявляться как в возрастании аппетита, иногда избирательно к тем или иным продуктам питания, так и снижение аппетита вплоть до полного неприятия пищи. Так называемое переедание часто рассматривают как одну из предпосылок "болезней цивилизации", якобы ведущей к ожирению и атеросклерозу. При этом полагают, что переедание обусловлено единственно удовлетворением потребности организма в еде, т. е. нормальной естественной потребности, не ограниченной лимитированием пищи. Такой взгляд на проблему переедания не учитывает того, что оно, как правило, является одним из начальных симптомов эмоционального стресса [369, 556 и др.].

Этот симптом стресса справедливо оценивают как результат замещения неудовлетворенных потребностей избыточным удовлетворением потребности в еде. Поедание как успешно законченное действие, а также насыщение пищей в некоторой мере способствуют снятию стрессогенного напряжения, не устраняя стрессора, обусловившего повышенную склонность к еде. Последняя часто приводит к "болезни стресса" – ожирению. Наряду с указанным аппетит при стрессе можно рассматривать как проявление тенденции к накоплению организмом энергетических ресурсов, т. е. как защитную реакцию.

Снижение аппетита при стрессе также может быть интерпретировано по-разному. При кратковременном сильном стрессе снижение аппетита может быть обусловлено переключением внимания на стрессор и на действия по его устранению. При длительном стрессе в снижении аппетита видят только проявление нарушений соответствующих систем организма; действительно, нарушения слизистой оболочки желудка реально присутствуют при стрессе. Наряду с указанным и снижение аппетита, и деструкцию желудка можно рассматривать как проявление стрессового биологического механизма, направленного на уничтожение особи (см. выше). При таком взгляде уже снижение аппетита, характерное для особей с пассивным поведенческим реагированием при стрессе, т. е. "уклонившихся" от активной борьбы со стрессором, может рассматриваться как предоставление энергетического потенциала пищи в распоряжение особей с активным стрессовым реагированием.

Примером "управляющих" влияний на сознание со стороны вегетативной сферы является отражение в сознании предпочтения пищи при дистрессе и при болезнях. Исследования, проведенные при длительном гравитаинерционном стрессе, выявили некоторые закономерности в изменении предпочтения пищи испытуемыми при кинетозе [123, 129]. В первые сутки вращения у всех испытуемых было отмечено снижение аппетита и часто предпочтение слабокислых продуктов. Со вторых-третьих и до пятых-девятых суток кислые продукты чаще отвергались, отмечено предпочтение слабощелочных минеральных вод и молочных блюд. Далее выбор пищи в зависимости от ее кислотного состава не отличался от исходного. Указанные симптомы свидетельствуют об изменении желудочной среды. В первые сутки вращения, вероятно, происходил заброс в желудок щелочного содержимого 12-перстной кишки. Со вторых-третьих суток, видимо, имела место гиперецидная секреция желудка, симптомы которой были более выражены у испытуемых первой группы (см. выше). Кроме указанного, характерным практически для всех испытуемых и часто неожиданным для них было отвержение с первого дня вращения блюд из говядины, баранины (ранее предпочитаемых) и отчетливое предпочтение куриных и рыбных блюд. Подобные изменения вкуса сохранялись у некоторых испытуемых на протяжении нескольких недель после окончания вращения. Указанные симптомы говорят о том, что наряду с усилением эвакуации содержимого пищеварительного канала и увеличением экскреции метаболитов через его стенки при кинетозе включался механизм прогнозирования "полезных" веществ, актуализирующийся в виде предпочтения пищи.

В доступной литературе по диэтологии и физиологии питания мы не нашли данных, дающих удовлетворительное объяснение сущности указанного феномена и функциональных механизмов, лежащих в его основе. Некоторый свет на это загадочное явление проливают сведения, содержащиеся в восточной литературе по диэтетике. В древневосточных концепциях мироздания существует деление всех природых веществ, качеств и явлений на две субстанции: "ян" (мужское начало; активный, позитивный принцип; душевная и физическая сила; грубость и т. д.) и "инь" (женское начало; пассивный, негативный принцип, душевная и физическая слабость, нежность и т. д.) [9, 548 и др.]. Эта концепция предусматривает разделение продуктов питания в зависимости