Выжить вопреки - Игорь Викторович Поляков

на стол. В полном молчании, только свист плети, Марк нанес десять ударов. Так же спокойно, как лег, Иван встал и натянул рубашку на окровавленное тело.

- Мне все больше не нравится этот парень, уж очень у него независимые глаза. И люди на него смотрят с обожанием, - сказал Император, обращаясь к Семену, - они должны так смотреть на меня. Может быть, он диверсант и мы можем убить его прямо сейчас.

- Мой информатор ничего не знает. Если он от Полковника, то это очень сложная тайная многоходовая операция, проведенная в очень большом секрете. – Семен замолчал, давая понять, что еще кое-что знает.

- Продолжай.

- Пришел наш герой с севера, он был у старика за рекой, и тогда у него был пистолет. Мой человек считает, что парень преодолел большое расстояние и преследует какую-то цель. То, за чем он пришел, есть у нас.

- Как думаешь, что ему надо?

- Не знаю, - Семен пожал плечами, - пока не знаю.

- Во время пира сядь с другой стороны от него, может он выпьет и расслабится, скажет что-нибудь лишнее, - сказал Император.

Семен хмыкнул:

- Этот размякнет и проговорится?! Посмотри на него, - на лице спокойствие, будто его никто не унизил, словно не болит спина от ударов плетью. Нет, это тертый калач. Такого нужно иметь в своих союзниках или видеть мертвым.

- Попробуем. Будь начеку, если что-то не понравится, можешь его убить.

Вечером Император вышел к столу, ведя с собой Элис. В самой большой комнате здания стоял стол, заставленный блюдами с пищей и бутылками. Вдоль него сидели его приближенные и отличившиеся в бою воины. Помещение освещалось десятью факелами, закрепленными на стенах. При их появлении гул голосов стих. Император оглядел стол, сидящих людей и, махнув рукой, разрешил начинать.

Первые минуты были слышны только звуки насыщающихся чавкающих ртов и бульканье разливаемого алкоголя. Протягивались руки и выхватывали с блюд куски курицы и свинины. Элис с брезгливым выражением лица смотрела на это скотство, - аппетит отшибло напрочь. Хотя, аппетита у неё давно уже не было.

- Семен, скажи этой кукле, чтобы хайло сделала попроще и ела то, что стоит на столе, - сказал Император.

- This meats is well. No looking around. – старательно выговаривая непривычные слова сказал Семен, обращаясь к Элис, но та сделала вид, что не слышит его.

- I am glad to see you here, - только услышав эти слова, произнесенные легко и с правильной интонацией, Элис обратила внимание на нового человека в окружении своего тирана. Он улыбнулся ей и продолжил есть, отрезая ножом маленькие кусочки мяса и аккуратно отправляя их в рот.

- Знаешь язык, на котором она говорит? – спросил Император.

- Совсем немного.

- Немного, говоришь, - он посмотрел в глаза Ивану, - это хорошо. Давай выпьем за то, чтобы девчонка родила мне сына.

- За сына, - подхватил стол, гремя металлическими кружками. Иван пригубил свой стеклянный бокал и поставил на место.

- До дна, - заметив это, сказал Император.

- Я не пью. Алкоголь сильного воина делает слабее бабы.

- Я тебе приказываю.

- Это принцип жизни, за который я готов умереть, - Иван отложил нож и уверенно посмотрел в его глаза. – И потом, что если этой ночью Полковник нападет, воспользовавшись тем, что весь командный состав пьян. Вырежет нас, как котят.

- Он прав. Полковник, наверняка, знает, что мы празднуем, - поддержал Ивана Семен.

- Марк, проверь посты и предупреди, чтоб глаз не смыкали, - Император, нахмурившись, замахнул стопку. Ему не нравилось, когда все шло не так, как он задумал.

Элис вяло ковыряла в тарелке. Её мысли были далеко отсюда. Она уже все решила для себя, и сейчас оттягивала момент. Пустота, заполнившая её, пришедшая взамен всех тех эмоций, что она испытывала в своей жизни, подавляла.

Когда она боролась за жизнь и свободу, страх и ненависть смешивались с верой в то, что он образумится, увидев её покорность и доброе отношение к нему. Жгучее желание убить его мешалось с благодарностью за редкие минуты спокойствия. Это была странная смесь эмоций, впрочем, как и сама ситуация, но эти эмоции создавали ощущение жизни, надежды на лучший исход. Затем, почувствовав движения ребенка, она подумала, что теперь все изменится, но стало еще хуже. Её хорошо кормили и не трогали, - кура-несушка в инкубаторе.

Бессонные ночи не прошли даром. Она сделала свой выбор. Она знала, что надежда умирает последней, но похоже её надежда уже умерла.

- What? – спросил Семен, заметив её отсутствующий взгляд.

- Motherfucker, - равнодушно ответила она. Встала, неторопливо подошла к сложенной в углу куче оружия, выбрала пику (остро заточенный металлический прут) и, повернувшись к замершему залу, громко крикнула:

- Motherfuckers!

Уперев пику в дефект пола, она наставила острие на живот и упала вперед. В последнее мгновение руки, подчиняясь материнскому инстинкту, изменили направление пики и острие, распоров кожу живота, вошло в тело, разрывая ткани груди. Несколько мгновений торжествующим взглядом (я смогла, я сделала это) она смотрела на замерших за столом пьяных мужчин, затем, захрипев кровью, повалилась набок.

В полной тишине Иван подошел к телу, пощупал пульс и, поймав взгляд прислуживающей женщины, сказал:

- Принеси воды и чистые тряпки.

- Что собрался делать? – спросил Император.

Он неохотно встал со своего места и подошел к Ивану.

- Ребенок пока жив, - ответил Иван, разрывая одежду и обнажая живот мертвой женщины, - и я собираюсь его достать.

Он перестал обращать внимание на окружающих. Сделал длинный разрез, глубоко погружая брюшко своего ножа в жировую ткань передней брюшной стенки. Добравшись до полости, он руками раздвинул края раны, открывая взору синюшно-багровый шар.

- Словно закрытая раковина с жемчужиной внутри, - сказал Семен, стоящий за спиной Ивана. – Откроешь её и она твоя.

- Да ты поэт, - усмехнулся Император.

Иван все также спокойно разрезал матку по всей длине, и, не обращая внимания на полившуюся жидкость и кровь, погрузил левую руку в рану. Защищая рукой ребенка, дорезал края раны и, отложив нож, извлек из полости матки маленькое тельце. Положив его на заранее приготовленные тряпки, отрезал и завязал узлом пуповину. Взял в руки бледное безжизненное тело ребенка, краем тряпки быстро обтер его. Перевернув ребенка вниз головой, плеснул холодной воды на кожу и … мертвенно-бледная кожа начала стремительно розоветь. Ребенок сделал первый