Смерть Ахиллеса - Борис Акунин

Ахимас взял шаровары, платье и платок дочкихозяина. Еще взял из погреба кувшин с вином и высыпал туда содержимое мешочка.

В духане сидели мужчины, разговаривали, пиливино и играли в нарды, но Магомы с товарищами там не было. Ахимас стал ждать.Скоро он увидел, как сын духанщика несет сыр и лепешки в соседнюю комнату, ипонял, что Магома там.

Когда сын духанщика ушел, Ахимас вошел туда и,не поднимая глаз, молча поставил свой кувшин на стол.

«Хорошее вино, девочка?» — спросил одноглазыйи чернобородый, которого он так хорошо запомнил.

Ахимас кивнул, отошел в угол и сел накорточки. Он не знал, как быть с Джафаром из Назрана. Джафар был совсеммолодой, лет семнадцать. Не сказать ли ему, что его конь волнуется и грызетконовязь — пусть сходит, проведает? Но Ахимас вспомнил про казачонка и понял,что делать этого нельзя. Джафар ему ничего не должен, но все равно умрет,потому что такая у него судьба.

И Джафар умер первым. Он выпил из кувшинавместе со всеми и почти сразу ткнулся лицом в стол. Второй абрек засмеялся, носмех перешел в сип. Третий сказал: «Воздуха нет», схватился за грудь и упал.«Что это со мной такое, Магома?» — спросил четвертый заплетающимся языком,сполз со скамьи, свернулся калачи-, ком и застыл. Сам Магома сидел молча, илицо его было таким же багровым, как разлившееся по столу вино.

Одноглазый посмотрел на своих умирающихтоварищей, потом уставился на терпеливо ждавшего Ахимаса. «Ты чья, девочка? —спросил Магома, с трудом выговаривая слова. — Почему у тебя такие белыеглаза?» «Я не девочка, — ответил Ахимас. — Я Ахимас, сын Фатимы. А тымертвец». Магома ощерил желтые зубы, словно очень обрадовался этим словам,медленно потянул из ножен шашку с золоченой рукоятью, но так и не вытянул, азахрипел и повалился на земляной пол. Ахимас встал, вынул из-под девчоночьегоплатья кинжал и, глядя Магоме в единственный немигающий глаз, полоснул по горлу— быстрым и скользящим движением, как учил дядя. Потом опустил пальцы вгорячую, бьющую толчками кровь.

1

В двадцать лет Ахимас Вельде был вежливым,немногословным молодым человеком, выглядевшим старше своего возраста. Дляпублики, приезжающей полечиться на знаменитые источники Соленоводска, да и дляместного общества он был просто воспитанный юноша из богатой купеческой семьи,студент Харьковского университета, пребывающий в долгом отпуску для поправленияздоровья. Но среди знающих людей, которые мало с кем делились своим знанием,Ахимас Вельде слыл человеком солидным и серьезным, который всегда делает то, зачто берется. Знающие люди за глаза называли его Аксахир, что означает БелыйКолдун. Ахимас принимал прозвище как должное: колдун так колдун. Хотяколдовство тут было не при чем, все решали расчет, хладнокровие и психология.

Билет студента Харьковского императорскогоуниверситета дядя купил за триста пятьдесят рублей ассигнациями — недорого.Аттестат гимназии, с гербовой печатью и настоящими подписями, обошелся дороже.

После Чанаха Хасан определил племянника научение в тихий город Соленоводск, заплатил за год вперед и уехал в горы. Ахимасжил в пансионе с другими мальчиками, чьи отцы служили в дальних гарнизонах иливодили караваны с запада на восток, от Черного моря до Каспия, и с севера наюг, от Ростова до Эрзерума. Со сверстниками Ахимас не сошелся — у него не былос ними ничего общего. Он знал то, чего они не знали и вряд ли когда-либо моглиузнать. Из-за этого в первый же год, когда Ахимас учился в подготовительномклассе гимназии, возникла трудность. Крепкий, плечистый мальчик по фамилииКикин, державший в страхе и подчинении весь пансион, невзлюбил «чухонца», авслед за ним в травлю включились и остальные. Ахимас пробовал терпеть, потомучто в одиночку со всеми ему было не справиться, но становилось только хуже.Однажды вечером в спальне он обнаружил, что вся его наволочка вымазана коровьимнавозом, и понял: нужно что-то делать.

Ахимас взвесил все возможные варианты.

Можно дождаться возвращения дяди и попроситьего о помощи. Но когда Хасан вернется — неизвестно. Главное же, очень нехотелось, чтобы в глазах дяди угас уважительный интерес, появившийся послеЧанаха.

Можно попытаться избить Кикина, но это вряд липолучится — тот старше, сильнее и не станет драться один на один.

Можно пожаловаться попечителю. Но у Кикинаотец полковник, а Ахимас непонятно кто, племянник дикого горца, расплатившегосяза пансион и гимназию турецкими золотыми монетами из кожаного кисета.

Самым простым и правильным было такое решение:чтобы Кикина не стало. Ахимас пораскинул мозгами и придумал, как это сделатьчисто и аккуратно.

Кикин отвешивал «чухне» пинки, сыпал зашиворот железные кнопки и плевал из трубочки жеваной бумагой, Ахимас жедожидался мая. В мае началось лето, и воспитанники стали бегать на Кумкукупаться. Еще с начала апреля, когда вода была обжигающе холодной, Ахимас началучиться нырять. К маю он уже мог плавать под водой с открытыми глазами, изучилречное дно и без труда задерживал дыхание на целую минуту. Все было готово.

Получилось очень просто, как и задумывалось.Все пришли на реку. Ахимас нырнул, снизу дернул Кикина за ногу и утянул подводу. В руке Ахимас держал веревку, другой конец которой был накрепко привязанк куску топляка. Когда-то Хасан научил племянника кабардинскому узлу —затягивается в секунду, а кто не знает секрета, нипочем не развяжет.

Одним движением Ахимас затянул узел на лодыжкеврага, всплыл на поверхность и вылез на берег. Досчитал до пятисот, снованырнул. Кикин лежал на дне. Его рот был открыт, глаза тоже. Ахимас прислушалсяк себе и не ощутил ничего кроме спокойного удовлетворения от хорошо сделаннойработы. Развязал веревку, вынырнул. Мальчишки кричали и плескали друг в другаводой. Кикина хватились нескоро.

После того, как эта трудность разрешилась,жить в пансионе стало гораздо лучше. Без заводилы Кикина травить «чухну» сталонекому. Ахимас переходил из класса в класс. Учился не хорошо и не плохо.Чувствовал, что из всех этих наук ему в жизни мало что пригодится. Хасанприезжал редко, но всякий раз увозил племянника на одну-две недели в горы —поохотиться и поночевать под звездным небом.

* * *

Когда Ахимас заканчивал шестой класс, возниклановая трудность. За городом, на третьей версте Ставропольского тракта, былвеселый дом, куда по вечерам ездили отдыхающие на водах мужчины. С некоторыхпор на третью версту повадился и Ахимас, который к шестнадцати вытянулся,раздался в плечах и вполне мог сойти за двадцатилетнего. Это было настоящее, нето что заучивать по-древнегречески куски из «Илиады».