Клятва золотого дракона - Ирина Лазаренко

Кьярум повел плечами, и рукоять Жала выше поднялась над его плечом. Он не был уверен, хочет ли Дарзий сказать что-то вроде «Вот и ты сбежал обратно в город, проведя в подземьях всего два года, никчемный гномишко, лишь только набил карманы драгоценными камнями!», и на всякий случай дал понять, что слушать ничего подобного не станет.

– Но всё-таки, – словно не заметив его движения, продолжал Дарзий, – что бы стало с подземьями, если бы в них не было грядовых воителей? Велика ли беда, что мы хотим есть досыта и отнимать у живунов камешки? Без нас тут бы расплодилось столько прыгунов, что врата Гимбла просто рухнули бы под ними! А-рао паслись бы на гимблских пастбищах, жирея хлеще горбачей! Поля кустов-ползунов…

– К слову о полях, – рыкнул Кьярум. – Хватит зубы заговаривать, расскажи толком, что происходит!

– Там, на поле – это не а-рао, – наконец решился Дарзий. – Это бывшие наши.

– Что? – воскликнул Гилли.

Дарзий прищурился на него, перевел взгляд на Кьярума, но тот сидел с совершенно расслабленным лицом и лишь беспечно махнул рукой: дескать, говори ты свободно, ты же понимаешь: толстяк не опасен, что он сделает-то? А я, Кьярум Пеплоед, слушаю тебя очень внимательно, Дарзий Белокамень, и очень, очень заинтересован в твоей истории. Особенно в той части, где про паучиных живунов и про камни, ты бы не мог повторить?

– Слушай, мы видели, как Брокк Душеед приходит за нашими друзьями. Да ты и сам видел это, Кьярум. Разве не потому ты решил убраться обратно в Гимбл? Подумал, что если в конце не будет разницы, то какой смысл доживать в подземьях кратко? Если можно жировать и Гимбле долго на все те камешки, которые ты…

– Вовсе не потому я ушел! – вознегодовал Пеплоед. – Я тебе вломлю сейчас за такие слова, Дарзий, и не посмотрю, что хочется дослушать, чего ты там расскажешь!

– Да всё, всё, не пыли! – Белокамень отодвинулся, положил ладонь на рукоять молота, и Кьярум мгновенно перестал надуваться, как перекормленный горбач-шестиног. – Не пыли, говорю. Слушай дальше.

Пеплоед устроился поудобнее и принялся слушать, а взгляд у него был нехороший, тяжелый, и Дарзий это, конечно же, видел, поскольку отнюдь не был слепым или тупым. Иначе, как уже понял Гилли, он бы просто не выжил в подземьях.

– Так вот, я уже сказал: жизнь наша становилась всё мрачнее, а споры между – всё сильнее, и едва не пошёл раскол, ты понимаешь. Всё оттого, что не стало предводителя, вот как я думаю. Ведь как погиб Боргр, еще при тебе, так никто толком и не сумел встать во главе с тех пор. И тут некоторые из ребят, которые ходили в глубокие подземья – Зуг у них там был заводилой, не помнишь его?

– Тот чокнутый, что пришел сюда из-за Храма?

– Ну да, что пришёл сюда резать прыгунов и хробоидов. Так у него потом совсем снесло купол. Так-то посмотришь – вроде нормальный, а как заладится про тьму и свет, ну просто туши лаволампы. Так вот, он стал говорить, что наших сил не хватит, чтобы донести свет повсюду. Ну и тут он, хотя и прибахнутый, а прав, конечно. И вот он и его ребята стали говорить, что все наши сложности из-за двух вещей. Первое, значит, это бесцелье, что у нас нет общего большого устремления. Ну, например, вырезать всех прыгунов из подземий! Или там – раскопать все потерянные города! Или: разобраться, отчего камни плавятся в некоторых местах. Ну и оттого, что большой цели у нас нет, мы не можем договориться друг с другом даже в мелочах. А вторая сложность – это, значит, малосилье, поскольку гнома недостаточно, чтобы свернуть горы. А если бы у нас была и большая цель, и большая сила, то нам бы ясно стало, зачем мы живём, зачем мы в подземьях и всё такое прочее.

Дарзий умолк на полуслове и сделал вид, что его страшно заинтересовали собственные ногти.

– Так, я понял! – Кьярум поднял ладонь, а вторую прижал ко лбу. – Получить большую силу – это соединить себя с машиной, что ли? Эти пугала были вашими первыми опытами, да? А теперь Зуг собирает машины в подземьях и… Твою кочергу, Дарзий, скажи мне, что ты не спутался с Зугом! Что те пугала возле мельницы сделаны из мертвых тел! Скажи мне, что вы не использовали живых гномов на эти лоскутные одеяла из тел и машин!

– Само собой, они были мертвые! – возмутился Дарзий. – Там же одни ошмётки! Как такое отделить от живых, ты в уме ли?

– Ну и кто же тот гном, сумевший осуществить подобную сборку, да притом успешно? – спросил Гилли.

Дарзий и Кьярум уставились на Обжору такими глазами, словно с ними заговорила бутыль с самогоном. Гилли остался совершенно невозмутимым. Разумеется, он замечал, как изо всех сил Дарзий притворяется, словно никакого Гилли тут нет, хотя и принес три кубка, но говорить явно желал только с Пеплоедом. Однако Обжора плевать хотел на заскоки этого сомнительного гнома, а если Кьярум почему-то желает принимать правила, предложенные сомнительным гномом и внимательно выслушивать его жуткий трёп – ну, значит, и Кьярума тоже в пропасть! Ибо он, Гилли из рода воинов – вовсе не Гилли из рода терпеливых-потакателей-всяким-трепачам!

– Неужели среди грядовых воителей вдруг случайно затесался талантливейший механист? – спокойно рассуждал Обжора, глядя на Кьярума и тоже показывая, что желает общаться только с Пеплоедом. – Откуда же он мог взяться? Величайше сомневаюсь, чтоб даже в Гимбле, среди механистов, нашелся гном, способный свершить подобное. Соединить вместе тело из плоти и металлические, обсидиановые части – быть может, для этого даже не требуется быть механистом, а достаточно хорошо понимать, как устроены и как действуют тела. Пусть даже это не противоестественно, если тело принадлежит гному, рожденному от камня, как и металл рожден от камня. Но вдохнуть жизнь в мертвеца, соединенного с машиной? При этом сделав машинную часть ведущей – ведь смысл всего действа именно в том, чтобы задействовать машинную силу и выносливость совместно со смекалкой гнома! – и гном должен быть оживлен, иначе мертвое тело просто сгниёт!

Кьярум потряс головой. Гилли говорил слишком сложные вещи, слишком много сложных вещей. Пеплоеду никогда не приходило в голову узнавать, как действуют машины – просто существовали гномы, которые умели их делать, оживлять и командовать ими, вот и всё, а что у них внутри и какие тонкости требуется учитывать, чтобы всё это работало – ну ему-то какая разница? И какая разница Гилли? Откуда он вообще это знает?

– Откуда ты знаешь так много про машины? – спросил Дарзий, эхом повторив мысли Кьярума, но, вопреки ожиданию, в голосе Белокамня было не удивление, не испуг, а уважение, как если бы Гилли проявил вдруг отвагу, ловкость, твердость духа, умение обращаться с оружием и другие качества, достойные воина.

Они у Обжоры были, но Дарзий этого и предположить не мог. Интересно, как он себе это представляет: до базы грядовых воителей в средних подземьях добирается гном-рохля? Гном-размазня? Возможно – иди такой гном с отрядом, но Кьярум и Гилли были вдвоем!

Тут Кьярум крепко задумался. Возможно, Дарзий счёл, что Пеплоед притащил целый отряд? Возможно, потому он затеял эту обстоятельную беседу и сел именно лицом к двери, а никак иначе, и нарочно не спросил Кьярума, вдвоем ли они пришли сюда или вомногером. Точнее, не так: Дарзий Белокамень уверен, что с Пеплоедом и Обжорой пришли другие гномы, и что сейчас они находятся где-то неподалеку. Но тогда почему он смело рассказывает о столь сомнительных вещах? За его спиной тоже есть отряд? Или Дарзий не видит ничего особенного в том, что Гилли мог сюда добраться: Белокамень так много времени провёл в средних и дальних подземьях, что, быть может, и не считает путь от Гимбла досюда такой трудностью, которая вообще стоит внимания.