Роза Марена - Стивен Кинг

«Разумеется, он захочет зайти, — произнес Норман тем тяжелымтерпеливым тоном, к которому прибегал, когда старался не рассердиться на нее ивсе же не мог сдержать злость. — Более того, он будет настаивать. С чего бытогда он тащил тебя в ресторан и вышвыривал полсотни баксов? Черт возьми, тыдолжна быть польщена — на улице полно шлюх, которые проявили бы гораздо большуюуступчивость и за половину этой суммы. Он захочет войти, он захочет трахнутьтебя, и, наверное, это не худший вариант — может, после этого ты станешь меньшевитать в облаках».

Ей удалось достать ключ из сумочки, не уронив его, но кончикключа долго постукивал по металлическому кружку, категорически отказываясьнаходить замочную скважину в центре. Он накрыл ее руку своей и помог вставитьключ на место. Снова в момент прикосновения она ощутила легкий ударэлектрическим током и не смогла уйти от воспоминаний, которые вызвал у неевходящий в замочную скважину ключ.

Она открыла дверь. Нормана нет, разве что он прячется в душеили кладовке. Всего лишь приятная комната с кремовыми стенами, висящей у окнакартиной и включенным над раковиной светом. Пока еще не дом, но гораздо ближе кдому, чем общая спальня в «Дочерях и сестрах».

— Вы знаете, очень даже неплохо, — задумчиво заметил он. —Не двухэтажный особняк в пригороде, но все же неплохо.

— Не хотите ли войти на минутку? — предложила она, с трудомшевеля совершенно бесчувственными губами, как будто ей сделали укол новокаина.— Я могла бы угостить вас чашечкой кофе…

«Великолепно! — завопил Норман из крепости в ее голове. —Сразу берем быка за рога, так, что ли? Ты угощаешь его чашечкой кофе, а он тебя— сливками. Не ожидал от тебя, крошка».

Билл, казалось, тщательно обдумал ее предложение, прежде чемотрицательно покачать головой;

— Мне кажется, это не самая подходящая мысль. По крайнеймере, не сегодня. По-моему, вы не до конца представляете, как действуете наменя. — Он засмеялся чуточку

напряженно. — Наверное, я и сам не до конца представляю, каквы на меня действуете.

Он заглянул ей через плечо и увидел нечто, заставившее егоподнять кверху большой палец.

— Все-таки вы оказались правы в отношении картины — в тотмомент я ни за что бы не признал этого, но вы были правы. Пожалуй, вы уже тогдазнали, где ее повесите, признайтесь.

Она отрицательно покачала головой, расплываясь в довольнойулыбке.

— Когда я выменяла у вас картину, то даже не подозревала осуществовании этой комнаты.

— Тогда вы ясновидящая. Готов поклясться, лучше всего онасмотрится на том месте, где ее повесили, в конце дня или начале вечера. Когдасолнце подсвечивает ее сбоку.

— Да, она просто замечательная в это время, — подтвердилаРози, хотя могла добавить, что картина смотрится прекрасно в любое время суток.

— Насколько я понимаю, она вам еще не надоела?

— Ни капельки.

Мысленно она добавила: «И еще она выкидывает забавныефокусы. Подойди поближе и посмотри на нее внимательно. Может, тебе удастсярассмотреть нечто более интересное, чем женщине, которая собирается размозжитьтебе голову банкой фруктового коктейля. Скажи-ка, Билл, не кажется ли тебе, чтокартина неожиданно изменилась, перескочив с обычного экранного размера до„Синерамы-70“, или это плод моего воображения?» Но, конечно, ничего этого онане сказала вслух. Билл положил ей руки на плечи, и она посмотрела на неготоржественно, как ребенок, готовящийся лечь в постель. Он наклонился ипоцеловал ее в лоб, в гладкую точку, у которой сходятся линии бровей.

— Спасибо, что согласились поужинать со мной.

— Спасибо, что пригласили меня. — Она почувствовала, как полевой щеке скатилась теплая слезинка, и утерла ее тыльной стороной ладони. То,что он увидел ее слезу, не вызвало в ней ни стыда, ни страха; она чувствовала,что может доверить ему свою слезинку, и ощущение доставило ей удовольствие.

— Послушайте, — сказал он. — У меня есть мотоцикл-старыйдобрый «харлей-

дэвидсон». Он большой и трескучий и иногда глохнет наперекрестке, если красный свет не включается слишком долго, но он удобный, а яна удивление надежный и осторожный мотоциклист. Один из шести владельцев«харлея» в Америке, которые надевают шлемы. Если погода в субботу будетхорошей, я мог бы заехать за вами утром. Я знаю отличное местечко милях втридцати отсюда, у озера. Красота! Для купания еще холодно, но мы могли быустроить небольшой пикник.

Несколько секунд она молчала, лишившись дара речи — ее потрясло,что он снова приглашал ее. Затем представила, как едет с ним на мотоцикле… какэто будет выглядеть? Что она почувствует? Несколько мгновений Рози думала лишьо своих ощущениях: сидеть за его спиной на двух колесах и разрезатьпространство со скоростью пятьдесят или шестьдесят миль в час. Крепко держатьсяза него руками. Совершенно неожиданно ее захлестнула горячая волна, похожая наприступ лихорадки, и она не поняла, что представляет собой эта волна, хотявспомнила, что подобное происходило с ней и раньше, правда, очень, очень давно.

— Итак, Рози? Что скажете?

— Я… не знаю…

И что она должна сказать? Рози нервно дотронулась кончикомязыка до верхней пересохшей губы, отвела от него взгляд в надежде собраться смыслями и увидела пачку желтых листовок на кухонном столе. Снова поворачиваяськ Биллу, она ощутила одновременно разочарование и облегчение.

— Не могу. В субботу «Дочери и сестры» устраиваюттрадиционный пикник. Это люди, которые помогли мне, когда я попала сюда, моидрузья. Софтбол, гонки, перетягивание каната, разные конкурсы, поделки — вызнаете, как это бывает. А вечером концерт для сбора средств. В этом году к намприезжают «Индиго Герлс». Я обещала продавать футболки с пяти вечера и потомудолжна поехать на пикник. Я в большом долгу перед ними.

— Но я доставил бы вас к пяти часам без особых проблем; — неотступался он. — К четырем, если захотите.

Она действительно хотела… однако у нее имелось гораздобольше основания для отказа, нежели предстоящая продажа футболок. Поймет ли он,если она признается, в чем дело? Если скажет: «Я с удовольствием обняла бы тебякрепко-крепко, и ты помчался бы быстро-быстро, и мне хотелось бы, чтобы тынадел кожаную куртку, чтобы я могла прижаться щекой к твоему плечу, вдыхатьприятный запах и слышать слабый скрип кожи при каждом твоем движении. Мне быочень хотелось этого, но я боюсь того, что может открыться позже, когда нашепутешествие подойдет к концу… я боюсь убедиться в правоте слов Нормана,засевших у меня в сознании, утверждающего, что тебе нужно именно то, а недругое. Больше всего меня пугает предстоящая проверка