Небеса с молотка. В погоне за ближним космосом - Эшли Вэнс

ракетостроения. В восемнадцать лет он твердо вознамерился создать первый в мире велосипед с ракетным ускорителем.

Построенное им чудище походило на результат скрещивания велосипеда с гоночным мотоциклом. Ярко-желтая рама была вытянута вперед так, что руль располагался прямо над передним колесом, и Бек при езде не сидел, а лежал ничком, распластавшись поверх своей конструкции с растопыренными по бокам от заднего колеса ногами. Шасси смотрелось реально круто и было вполне достойно звания гоночной велоракеты. Но, увы, силовая установка портила всё впечатление и придавала двухколесному болиду вид весьма комичный. Размещалась она под рамой и состояла из двух цилиндрических баков с компонентами топлива, обернутых термоизоляцией, похожей на жеваную фольгу, и пары плеток из трубок, ведущих к ракетному двигателю, сопло которого с раструбом на конце тянулось прямо от копчика Бека над задним колесом. Кстати, о колесах: обычные 20-дюймовые с шинами BMX для горных велосипедов.

Как-то ночью, устав от долгих трудов, Бек решил вверить свою жизнь собственному инженерному гению. Прямо как был, в рабочем комбинезоне, он водрузил на голову обычный велосипедный шлем, вышел на заводскую парковку и оседлал свое изобретение.

«В тот первый раз ложусь я на него – и вот она, кнопка пуска, у меня под пальцем в каких-то миллиметрах, а у меня одна мысль: „Хм, что теперь будет-то?“ – рассказывал он. – Первый заезд вышел просто феноменальным. Хотя топлива там было на самый коротенький залп, его хватило, чтобы я с первой попытки ощутил вкус езды верхом на ракете. Ощущение невероятное и неописуемое. Сразу хочется еще и еще.

Всего-то легкое нажатие кнопки, и в ту же миллисекунду тебя срывает и уносит, вообще-то говоря, неотвратимо и строго по прямой. В этом-то самый стрем и есть, что после нажатия кнопки и ухода со старта от тебя уже ничего не зависит, а потому, если чуть неточно прицелишься, считай, ты попал. Тебя несет туда, куда сам выбрал. Эти первые полсекунды, если честно, жутковаты.

По мере опустошения баков байк становится всё легче, и, хотя сопротивление воздуха растет, снижение массы подразумевает, что и ускорение растет. Тебя им придавливает. Тебя глушит рев. Тебя потрясает молниеносность всего. В общем, сенсорная перегрузка по полной», – подытожил Бек.

А теперь давайте-ка на минутку отойдем подальше, окинем всё отстраненным взглядом и попробуем оценить степень безрассудности всего этого предприятия. При росте чуть выше среднего (178 см) весил Питер Бек в ту пору от силы 65 кг. Шланг шлангом с копной кудрей на голове, которая непонятно как вообще держится на тонкой шее. Манера речи у Бека была возбужденно-восторженная, а формулировки витиевато-путаные, но при этом он так и лучился высочайшей инженерной самоуверенностью и взрывным энтузиазмом сумасшедшего ученого-экспериментатора. Короче, представьте себе «Дока» Эмметта Брауна в молодости, с химической завивкой и еще не седого. Бек варганил сверхтоксичное ракетное топливо в дворовом сарае и клепал ракетные двигатели из подручных и подаренных добрыми людьми материалов и запчастей. И наконец, это был человек, по собственной воле оседлавший самопальную бомбу с соплом, чтобы прокатиться с ветерком.

После серии испытаний Бек устроил полуофициальное показательное выступление на парковке Fisher & Paykel для руководства и трудового коллектива компании. Вскоре после этого он выкатил свою велоракету на Южный фестиваль скорости, ежегодно устраиваемый на улицах Данидина, в программу которого входили всевозможные состязания и перформансы стритрейсеров и байкеров.

Даже у привычных к форсированным движкам на кое-как скрученных проволокой шасси устроителей фестиваля безопасность фриковатого байка Бека вызвала серьезные сомнения. Заезды во всех основных классах проводились на двухсотметровом отрезке шоссе, где зрителей от мчащихся на расстоянии считаных шагов от них снарядов ограждали лишь стопки покрышек да молитвы. Спасут ли их Бог и резина, случись что-нибудь не то с двухколесной ракетой гаражной постройки под слепившим ее инженером-стажером, специализирующемся на дозаторах моющих средств? Чтобы это выяснить, «главный смотрящий» фестиваля в самом что ни на есть новозеландском духе с вальяжным спокойствием осмотрел байк Бека и строго спросил: «Тормоза-то хоть исправны?» Бек заверил его, что у него «отличные тормоза», и получил добро на пробный заезд с оговоркой, что в качестве меры предосторожности прямо за ним по трассе проследует карета скорой помощи.

Прежде чем допускать Бека до состязаний, организаторы хотели увидеть «медленный» одиночный заезд в его исполнении. Вот только в его случае «медленным» заезд не мог быть по определению. Его байк имел два режима: «не запущен» и «расступись!». Дополнительную зрелищность выступлению Бека придавало то, что он не мог, как другие, просто выкатить свой байк на старт и ждать, выжав сцепление и подгазовывая, зеленого сигнала, чтобы рвануть. Он и сидеть-то не имел возможности, иначе просто не успел бы при старте закинуть ноги на поперечины в кормовой части рамы. Вместо этого Беку нужно было, оседлав байк на некотором удалении от стартовой черты, проделать «размашистые движения» ногами, проталкивая под себя землю под байком, чтобы разогнать его до скорости, позволяющей удерживать равновесие, а затем, закинув ноги назад, выкатываться к линии старта, выдерживая направление строго прямо и следя за светофором, чтобы вместе с зеленым сигналом опустить занесенный палец на кнопку «пуск» – и улететь к финишу. «Никто не мог взять в толк, что происходит, – вспоминал он. – Какая-то странная желтая штуковина под парнем, бегущим по улице, а за ними – машина „скорой“».

Бек и смотрелся под стать роли. Обычный свой промасленный комбинезон он оставил в рабочем шкафу и натянул на себя вместо него красно-черный гонщицкий, желтые краги и черный мотошлем. И как раз в тот момент, когда его мать, находившаяся в числе зрителей, узнала под всем этим прикидом своего сына и задалась вопросом, что она делала не так, Бек стартовал и, с ревом промчавшись по улице, успешно финишировал, пройдя дистанцию за пять секунд. К финишу он даже успел сбросить скорость со 170 до 140 км/ч. Тормозами с ходу пользоваться было нельзя, колодки бы сгорели. Вот он и прибегал к технике аэродинамического торможения собственным приподнятым торсом до скорости в 100 км/ч – и только после этого брался за ручки обычных тормозов.

Толпа взревела от восторга и стала требовать от Бека повторить номер на бис. Только теперь публика ждала от него настоящей гонки с достойным соперником. Устроители, понимая, что никакие спортбайки против этой его ракеты не потянут, пошли ва-банк и выкатили лучшее из имевшегося у кого-либо из местных – Dodge Viper (это, кто не в курсе, спорткар с разгоном до 100 км/ч за четыре секунды). Бек повторил аттракцион со стартом с разбега, а гонщик на