Пелена страха - Рафаэль Абалос

– Речь не об этом. Я хотела предложить тебе немного попутешествовать со мной в эти выходные. Ты могла бы съездить со мной в Берлин. Я там живу, если ты не в курсе.

Сусанне не хотелось объяснять Хельге, что каждое лето они с родителями на месяц приезжали к бабушке с дедушкой, которые жили на юге Германии в Ингольштадте. Однако она никогда не путешествовала одна, а родители никогда не останавливались в Берлине.

– Нет, я там не была, если не считать вокзала и аэропорта, – в конце концов ответила она.

– Тогда ты просто обязана поехать со мной. Будет великолепно. Я заеду за тобой в четыре.

Деревянный пол большой гостиной в доме Бруно покрывали ковры. Но главным украшением были музыкальные инструменты. Здесь были: рояль, несколько виолончелей, скрипки, тромбон, кларнет, гобой, две трубы, саксофон, флейты, кубинские конги, ударная установка для рока. На стенах висели постеры с абстрактных картин из Музея современного искусства в Нью-Йорке.

Сусанна пересекла гостиную, вышла в широкий коридор и заметила лестницу, ведущую на второй этаж дома. Любопытство оказалось непреодолимым. Наверху она обнаружила две закрытые двери. Одна вела в ванную без окон. Открыв другую, Сусанна вошла в просторную мансарду с маленькими окошками, закрытыми занавесками. Вся мебель, которой здесь было немало, пряталась под пыльными покрывалами. Сусанна решила, что это вещи, принадлежавшие родителям Бруно. На старом серванте стояло несколько старинных фотографий. На них бабушка Бруно позировала на сцене разных оперных театров. Элегантная женщина, в глазах которой странным образом сочетались суровость и нежность.

Сусанна заглянула в коробки. В них лежали письма, партитуры, маленькие пустые шкатулки, сломанные часы, броши, перья и потертые веера. Ее внимание привлекла красивая деревянная шкатулка.

Дрожащими руками Сусанна открыла ее. Внутри лежало что-то, завернутое в красную шелковую ткань. Сусанна отвела ее в сторону двумя пальцами и тут же бросила, увидев под ней пистолет. Рядом с ним лежала записка, написанная от руки. Почерк показался ей похожим на тот, что она видела на стикере, найденном ею в одной из книг Лесси.

«Оставь его себе на память, мне он больше не нужен».

Однако на этой записке Лесси не стала рисовать никакого черепа.

Несмотря на то что была пятница и до понедельника занятия закончились, за некоторыми столами в главном зале университетской библиотеки Альбертина еще сидели студенты. Густав Ластоон занимал один из самых дальних от входа. Со своего места он хорошо видел ряд окон, расположенных на большой высоте над полом с серым ковровым покрытием. Ластоон с нетерпением ждал Клауса Баумана.

На столе перед ним лежала маленькая книжка, изданная Лейпцигским университетом в 1979 году. Она называлась «Стражи смерти». Ее автором, как и автором докторской диссертации, был Хенгель Тонвенгер, профессор исторического факультета, скончавшийся еще во времена существования коммунистической Германии.

– Вот то, что вы хотели! Надеюсь, что с этого момента вы оставите меня в покое, – с нескрываемым раздражением бросил Густав Ластоон, подвинув книжку в сторону инспектора, как только тот сел за библиотечный стол напротив него.

– Значит, вы нашли ее, – отозвался Клаус и, взяв книгу, стал ее листать.

– Если вы хотите ее забрать, то должны сказать об этом сотруднице библиотеки. Не хочу, чтобы меня обвинили в краже книги.

Молча просматривая страницы книги, Клаус Бауман обратил внимание на старые черно-белые фотографии, иллюстрировавшие текст. В книге было двести двадцать страниц, оглавление с номерами глав, расположенных в хронологическом порядке, начиная с последних лет перед началом Второй мировой войны и заканчивая разгромом немецких войск в 1945-м. Кроме этого, имелось приложение, посвященное деятельности тайного общества с 1947-го по 1979-й, куда входила и докторская диссертация.

Увидев фотографию татуировки с изображением черного саркофага с тем же символом внутри белого круга, который он видел на кинжале, инспектор перестал листать страницы и поднял глаза на Ластоона. Татуировка была нанесена на плечо мужчины, лицо которого не вошло в кадр.

– Я никогда не лгал вам, инспектор.

У Клауса возникло странное ощущение слепоты и клаустрофобии. Казалось, что он потерялся в темных коридорах лабиринта между той версией, которую с такой уверенностью отстаивала агент Европола, и теорией, которой с самого начала расследования придерживался Густав Ластоон. Теперь сама реальность вызывала сомнения. Иметь дело с такими загадочными типами, как этот кладбищенский гид, под маской невинности которого мог скрываться безжалостный убийца, оказалось для Клауса совсем не просто, даже несмотря на то, что он привык разоблачать волков в овечьих шкурах. Густав Ластоон не выглядел волком, но, без сомнения, был хитрой лисой.

– А что вы делали вчера ночью в «Бимбо Таун», господин Ластоон? – спросил Клаус, закрывая книгу. Он решил, что прочтет ее позже на неделе, спокойно лежа дома в постели.

Кладбищенский гид слегка улыбнулся.

– Забавно, но я собирался задать вам тот же вопрос, – ответил он. – Я часто бываю в Спиннерай, но вас увидел там впервые. Никогда бы не подумал, что вы ходите на рок-концерты. Я решил, что вы с агентом Европола следите за мной, и почувствовал себя важной персоной.

До того, как они вошли в зал, ни Клаус Бауман, ни Маргарит Клодель не могли предположить, что встретят в «Бимбо Таун» Густава Ластоона. Поразмыслив, они постарались сделать так, чтобы он их не заметил. Позже, когда они уходили, инспектор подозвал полицейского и велел ему последить за свидетелем, а потом отчитаться. Агент сообщил, что типы, с которыми Ластоон так весело проводил время, вели себя вполне мирно. Он сфотографировал их и отправил снимки каждого в комиссариат, чтобы их могли проверить на принадлежность к неонацистским группировкам. Наутро Клаус Бауман поговорил с инспектором из отдела, занимавшегося преступлениями на почве ксенофобии. Тот сказал, что никто из них не состоит на учете.

Инспектор решил переформулировать свой вопрос:

– Кто те люди, которые были с вами вчера в «Бимбо Таун»?

– Я делаю вашу работу. Эти типы принадлежат к новой неонацистской организации, о которой я вам говорил.

Клаус Бауман взял в руки книгу, потом снова положил ее на стол.

– О какой новой организации вы мне говорите сейчас? – спросил он.

– О людях, которые не похожи ни на бритоголовых, ни на фашистов, ни на ультрас. Они даже могут выглядеть, как нонконформисты. Эти люди уже начали проникать во все секторы социальной жизни. Они одеваются, как обычные люди, иногда даже носят длинные волосы и бородку в стиле хипстеров… Им приказано не выделяться, чтобы никто не смог догадаться, кто они на самом деле. Помните листовку, которую я вам давал?

– Вы тоже носите бороду, – перебил его Клаус Бауман, не обращая внимания на заданный ему вопрос.