Большая Суета - Ислам Иманалиевич Ханипаев

в курсе! Снимай одежку, шпион!

– Какой шпион? Я не шпион, я актер…

– Ты не агент? Не военный?

– Нет, я работаю в Кукольном театре. Главный актер, между прочим. Мурад Амагаев. Пользуясь случаем, пока вас еще не убили, я ваш фанат, Юсуп Курамагомедов! Я видел все ваши постановки!

– Спасибо! – Юсуп смутился. – Я помню тебя. Видел разок на сцене. Ты хорош, только голосом слабоват.

– Я записался на вокал.

– Молодец! Развитие – вот в чем сила настоящего творца! Только я просил для себя одежду Деда Мороза, а самого Деда Мороза не просил.

– О, это проблема. Я бы одолжил свою, но она маловата.

– Жаль… Но других вариантов нет и времени тоже. Как ты правильно заметил, пока нас не убили, я обязан исполнить обещанное много лет назад. Не могу умереть, пока на сердце такая ноша. Посему прошу тебя раздеться и одолжить мне образ свой.

– Это оригинал… Финский.

– Я вижу, шов хороший. Не наше и не китайское барахло. Снимай же, друг, иначе придется умертвить и снять одежды с плеча покойного. Бандиты мы иль кто, в конце концов!

– Не надо умерщвлять! Почту за честь отдать шубу заслуженному артисту Республики Дагестан.

– Более того, чтоб не замерз, можешь надеть мои одежды, хоть велики, зато пропитаны талантом и потом трех дней отчаянной борьбы за справедливость.

– Спасибо!

– Коллеги, прошу вас отвернуться. Много лет назад я опрометчиво возмечтал надеть одежку эту на нагое тело, поскольку жарким был костюм. Видимо, запоздало, но свезло.

После смены одежды Юсуп стал выглядеть несколько странно. Дедморозовская шуба казалась фраком, а штаны напоминали бриджи.

– Хоть шапка впору, – прокомментировал он.

– Ты хоть объясни, что задумал, – сказал Шамиль. – Ты кому-то что-то обещал или что?

– Обещал. Хоть холодно мне, но обещал. Эй, младой актер!

– А? – спросил тот, надевая огромные одежды.

– Посох есть?

– Внизу у дерева.

– Подарков сколько?

– Не меньше ста.

– Ну и хорошо. Коллеги, коль я не вернусь, помните хорошим человеком. Быть может, малость трусом, не без греха, но человеком был хорошим. Надеюсь. И если вдруг однажды прозвучит на сцене мое имя, знайте… впрочем, не важно. Я ушел.

Юсуп спустился по лестнице и был встречен генералом, глядевшим на него с выражением недоумения на лице, и десятью направленными в его сторону дулами самых разных огнестрельных орудий.

– Уважаемый! Ты думал, мы тебя не узнаем переодетым? Это твой план? – усмехнулся генерал. – Ты, походу, совсем нас за баранов принимаешь. Это не кино. Тут такое не прокатывает.

– Нет, такого плана не было. План другой – и рассчитан на ваше великодушие. Хочу детям доставить радость. Подарки подарить. Для этого и приоделся. Подарки, – он показал на мешок, – вашими трудами есть. Надеюсь, не откажете мне в Новый год.

– Откажу. Ты хочешь, чтобы я отпустил тебя, лидера Безымянной банды, без двух минут экстремиста, с мешком подарков к детям на площадь?

– Да, в целом так. Я понимаю, генерал, вы отказываете мне, я враг ваш, это мне понятно. Но дети? Чем виноваты дети? – обратился Юсуп скорее к объективам телекамер, чем к генералу, и последнего это напрягло. – Прошу вас, не лишайте праздника их! Вы можете перепроверить мой мешок, в нем только то, что положили ваши люди. А я – в одежде Деда Мороза. Разве можно меня, обладателя такой красоты, просто потерять? Сжальтесь, генерал, сделайте своих вояк моей тенью и дайте полчаса на раздачу подарков.

– Ты, походу, всё. Поехал мозгами.

– Я, кажется, понял, – прошептал генералу на ухо офицер Магомедов. – Очки зарабатывает перед зрителями, потому что знает, что откажем. Это их план. Используют Новый год, чтобы показать себя хорошими, а нас плохими.

– Но мы же хорошие! – возмутился генерал.

– А теперь выглядим плохими. А им это и нужно! Чтобы мы отказали им! Все из-за голосования! Он ждет, что мы его арестуем! Деда Мороза с подарками для детей!

– Ух, эта поганая политика! Хитер актер! – Генерал погрозил Юсупу пальцем. – Не дам набрать очков. Думает, что мы откажем, а мы наоборот! Хорошо, актер! – В сторону камер: – Новый год как-никак! Мы за счастье детей! Мы же хорошие! Мы – те, кто за моей спиной, а не всякие диссиденты – узурпаторы деревьев. Так что сделай хорошее дело. Магомедов, проверить мешок. А ты, Курамагомедов, у тебя двадцать минут! Попробуй замутить что-нибудь, скручу в ту же секунду, прямо на площади!

– Спасибо, Шапи Магомедович. Вы истинный патриот!

– Да, я такой! – Генерал расправил усы.

Следующие пять минут офицеры проверяли игрушки на предмет наличия сомнительных предметов, и в этот момент на нос небывалых размеров опустилась первая снежинка Махачкалы.

– Снег! Не это ли доказательство праздника?! Ура! Всех нас поздравляю! – возликовал Юсуп. – Одно лишь омрачает, что кровь наша багряная будет хорошо заметна детям на снегу.

– Эй, эй! Давай без этого! Хватит тут… актерствовать. Перед камерами.

– Исполнять, – подсказал офицер.

– И исполнять тоже! Иди уже. Приставим к тебе двоих… в военной форме будет слишком явно, спецназовцы тоже перебор. Семьи напрягать не будем. Нужны два полицейских, местных, которые хорошо знают район.

– Мы тут! – объявил Зулпукаров. Его молчаливый напарник кивнул. – Глаз с него не спустим.

– Смотрите у меня!

Сразу могу сказать, что за актером они не усмотрели. Он растворился вмиг, оказавшись в толпе других Дедов Морозов.

– Который наш? – задумчиво спросил сержант Зулпукаров. Напарник в ответ пожал плечами. – Наверное, этот! – но тут и «этого» оказалось сразу двое. – Пожалуй, я готов признать, что мы его потеряли.

– В смысле «потеряли»? – спросил генерал, выслушав их короткий и разочаровывающий отчет. – Это же мужик, одетый в Деда Мороза!

– Ага.

– На площади!

– Ага.

– Искать! Вперед! Зовите подмогу! Еще десять человек!

Липовый Дед Мороз чувствовал мороз всем телом. Открытые по голень волосатые ноги воспринимали каждый порыв ветра.

Юсуп подходил к детям, без разбору вкладывал им в руки подарки, поздравлял с праздником и шел дальше, пока не уткнулся в лестницу у входа в здание администрации города Махачкалы. А прямо перед ним оказался парень со знакомым лицом.

– Эй, – сказал Дед Мороз, – лицо у тебя знакомое.

– У вас тоже, – ответил Расул, понимая, что слышал этот голос в последние дни уже слишком много раз.

– Уважаемый, актер! – крикнул Зулпукаров из-за спины. – Руки вверх!

– Ни за что! – ответил Дед Мороз.

– Юсуп Курамогомедов! – признал в нем Расул одного из захватчиков дерева.

– К вашим услугам! Но не в этот раз!

– Стой, стой, стой, стой!

Дед Мороз попятился.

– Стоять, Дед Мороз! – добавил Расул и рванул с места следом за полицейскими.

Преследователи окружили и зажали Деда Мороза у елки. Тот перемахнул через ограждение и нырнул в вату. Ту самую, в которой двадцать лет назад безнадежно пьяный безмятежно уснул. Пробираясь сквозь огромные картонные коробки, обвязанные разноцветными лентами как новогодние подарки, он каким-то образом оказался за сценой, на которой другой Дед Мороз пел песню и скакал в разные стороны.

– Эй, ты кто? – спросила оказавшаяся рядом Снегурочка.

– Я Дед Мороз! – объявил криминальный Дед Мороз.

– Ты не наш Дед Мороз! Наш на сцене! Ты что тут делаешь? У меня сейчас выход!

– Прости, Снегурочка, но не в этот раз! – сказал Юсуп, выхватил из ее рук микрофон и, пробив задник, ворвался на сцену.

– А ну-ка! Давай-ка! Плясать выходи, а? – кричал нормальный Дед Мороз в микрофон.

– Нет, Дед Мороз! Нет, Дед Мороз! Нет, Дед Мороз! Уходи! – продолжил Юсуп.

– Что?.. – не понял настоящий.

– Уходи, говорю! Срочная смена сценария! – ответил криминальный.

– Я так не могу работать! – обиделся настоящий и ушел со сцены.

Заметив неладное, полицейские полезли через ограждение.

– Хотите психологическую травму детям нанести, скрутив перед ними Деда Мороза? – спросил у них Расул. – Камеры снимают. Отзовите всех. Разберемся аккуратно…

Расул подошел сбоку к сцене и встал рядом с огромной советской колонкой, расплываясь в улыбке перед зрителями.

Песня завершилась. Сотни семей