Большая Суета - Ислам Иманалиевич Ханипаев

стояли у сцены за ограждением в ожидании продолжения праздника.

– Дорогие дети, дорогие родители, вот уже… извините… – Расулу: – Сколько до Нового года?

– Час двадцать, – подсказал услужливо бывший помощник бывшего мэра.

– Вот осталось уже чуть больше часа до Нового года, и мы все в очередной раз собрались здесь, в центре Махачкалы, под любимой елочкой. Увидев все это, я решил, что самое время для снежка! О-хо-хо! И вот он пошел! Смотрите, какие большие хлопья! Вытяните ручки, дети, ловите снежинки!

Дети начали пытаться ловить снег, который действительно вот уже двадцать минут обильно шел.

– Настоящий праздник, не так ли?

– Да-а-а! – завопили дети.

– И вправду. Праздник. Что ж, и как полагается на празднике, я принес подарки! Смотрите, у меня их много! – Юсуп поднял над головой не самый чистый, но все еще красный мешок. – Это все для вас, детки! Только перед тем, как я их раздам, я хочу рассказать вам одну важную, поучительную историю. Двадцать лет назад, стоя тут, рядом с елочкой, я пообещал одному мальчику подарок. Но, когда пришло время, я не подарил ему ничего. И другим детям тоже, потому что растерял все подарки. А ведь я должен был принести много счастья детям. Возможно, кто-то из тех детей – ваши родители, и они помнят тот Новый год, когда они остались без моих подарков. Да и без меня тоже. Я бы очень хотел наверстать упущенное, но время ушло… Время уходит, и однажды шанс сделать что-то хорошее тоже уйдет. Пока есть такая возможность – дарите друг другу радость. Дети, дарите радость родителям, учитесь хорошо в школе, будьте послушными… будьте счастливыми! Родители, если ваши родители еще с вами, будьте и для них хорошими детьми. Пока есть такая возможность. И самое главное, почему я рассказал эту историю: если обещали что-то – сдержите обещание. Это очень важно. Я очень хотел бы сегодня вручить тому мальчику подарок, но шанс упущен. Время ушло. Всегда держите обещания, – завершил свою речь Дед Мороз, вытирая слезы с лица.

Расул протянул руку, и Дед Мороз вложил в нее микрофон.

– Нет. Подарок, – сказал Расул.

– Какой?

– Мой подарок, который ты обещал, «главный Дед Мороз на площади».

– Ты? Твой день рождения…

– Завтра. Да. Тридцать один уже будет, если тебе интересно. Даешь?

Дед Мороз, замер, вглядываясь в лицо парня, пытаясь узнать в нем того самого десятилетнего мальчишку, и слезы заструились по его щекам еще сильнее.

– Столько лет… каждый Новый год… – пробормотал он и протянул дрожащими руками мешок. – Выбирай.

Расул засунул туда руку и достал светящийся музыкальный меч. Поднял его над головой. Зал поддержал аплодисментами.

– Я тебе так скажу, – сказал сержант Зулпукаров своему напарнику, вытирая слезы, – какая мущинская драма получилась! Даже как-то неудобно его арестовывать теперь.

– Спасибо, детки! Спасибо! – закричал Дед Мороз в микрофон, затем убрал его и добавил: – Моя лучшая роль…

– Снова под арест? Как тогда? – спросил Расул дрожащим голосом. Ему вспомнилось то судьбоносное новогоднее утро.

– Нет. Вернусь к своим. Мы по отдельности все затеяли, но оказались в одном месте в одно время. И закончим вместе. Раздайте всем подарки, пожалуйста.

Дед Мороз покинул сцену в одиночестве, а вернулся обратно на площадку у Большой Суеты в сопровождении целого конвоя полицейских.

– Мог бы сбежать при желании, – заметил генерал, провожая его к лестнице.

– При желании можно много чего, – ответил Юсуп, бросив на генерала взгляд, полный упрека, и полез наверх, преисполненный чувства гордости от того, что сдержал обещание.

Глава 8

Как-то так

Час до запуска «Немца» (и штурма тоже)

– А где актер? – спросил он у банды.

– Сбежал, – ответил тренер.

– Ах… лицедей… лжец и вор! Оставил меня в этом наряде! – возмутился Юсуп.

– Тебе идет, – усмехнулась Валерия. – Как раз работенка твоего уровня, заслуженный артист.

– Знаете что?! – возмутился он, но затем улыбнулся и рассмеялся не самой смешной шутке. Другого не оставалось. Просто смеяться над мелочами. Но и эти улыбки не продержались долго, потому что снизу раздался голос:

– Внимание, Безымянная банда! У вас один час. Затем мы будем действовать в соответствии с поставленной задачей! Мы требуем, чтобы вы спустились с дерева! Сейчас же!

– Так сейчас же или у нас есть час? – крикнула Валерия.

– …

– Вы определитесь там!

– Ну… у вас есть час. Но лучше сейчас. Как-то так!

Она посмотрела на соучастников.

– Валерия, Натали, спускайтесь, – предложил им Шамиль. – Еще есть шанс, что вас отпустят.

– Потому что мы женщины? – усмехнулась Валерия.

– Да, поэтому. Такая уж страна. Уходите. Вообще все. Мы сделали всё и справились очень хорошо. Привлекли внимание всего мира… Это, вероятно, последняя возможность.

– Меня там больше ничего не держит. Лучше тут, среди людей, которые для меня что-то значат и для которых я, надеюсь, тоже что-то значу, – сказал Юсуп.

– Вот это мощные слова! Я тоже так думаю, – поддержал его Муртуз.

– Вверх. Летим… – добавил дедушка.

– Я все еще не знаю, что тут делаю… не знаю, зачем я здесь, но я здесь и чувствую, что делаю что-то важное. Важнее, чем мой инстаграм[23], важнее, чем популярность и слава. Я реально впервые в жизни чувствую, что нахожусь на своем месте, – произнесла Натали дрожащим голосом и тихо заплакала.

Валерия некоторое время смотрела в сторону городской площади на елку, на тысячи счастливых людей. Вряд ли там ее дочь, скорее всего, она где-то тут за ограждением, ждет и молится, чтобы только что обретенная мама никогда больше не уходила. Она улыбнулась и сказала:

– Чтобы Занозьева дала заднюю? Где это видано? Стоим до конца, товарищи! Дагестанцы мы или кто?!

Глава 9

Рецепты счастья

30 минут до запуска «Немца» (и штурма тоже)

Есть такая фраза, довольно известная и со множеством вариаций: «Друг не тот, с кем можно проговорить вечно, а тот, с кем можно помолчать». С реальностью это имеет мало общего. Несмотря на то что у большинства из нас есть все-таки один или пара друзей, с которыми можно просто молчать, с кем мы реально молчим? Когда вы в последний просто молчали с кем-то рядом, чувствуя, что оба все понимаете и разговоры ни к чему?

Безымянная банда ощутила это сполна. Ту самую всепоглощающую, все объясняющую тишину. Может показаться, что в эти несколько дней, проведенных на дереве, они только и делали, что спорили, мирились, рассуждали, иногда даже шутили, но в действительности почти все это время, не учитывая коротких периодов активности, они молчали. Каждый тихо сидел в своем уголке, но не так, как сегодня делает группа близких друзей в кафе – все в телефонах. Нет. В основном они думали о жизни: о не самом счастливом прошлом, об отчасти пугающем будущем и о том, что происходит с их жизнями прямо сейчас. (Кроме дедушки, там все чуть сложнее.)

Я к тому, что фразу про молчание с близкими людьми можно было применить к ним, ведь они понимали, что иногда говорить незачем. Первые полчаса из отведенного часа прошли в тишине. Все и так было понятно. По крайней мере друг о друге, и от этого становилось как-то теплее.

Но в то же время каждый из них думал о том, сколько всего так и не было сказано, сколько всего осталось внутри. В жизни каждого человека должно быть что-то свое, личное, невыразимое.

– Дом… – сказал дедушка. Затем посмотрел на всех, а возможно,