Танкист Мордора - Павел Мочалов

– Высказали ему все, что о нем думаете? – предположил Серега.

Энамир осушил кубок до дна и хищно оскалился:

– Да я ему не только сказал, я ему все зубы выбил и нос сломал. Сила-то через край тогда била. Может быть, и не было бы ничего, но он сдуру что-то о мужиках ляпнул, которые всю жизнь за бабью юбку цепляются. Ну, тут меня и заклинило. Очнулся, когда от крепости уже на полдня пути ускакал. Тогда и вспомнил, что с собственным начальником сделал. К трибуналу возвращаться не хотелось, поехал на восток. На третий день меня харадские молодчики и заарканили. Ладно, хоть не те же самые, что я гонял, те бы прирезали. Продали в Мордор. Здесь, как узнали, что я нуменорский офицер, – в кандалы и в подвал. Думали из меня сведения силой вытягивать. А я запираться не стал, даже удовольствие какое-то получал, когда вываливал им все, что знаю. Писцы перья не успевали чинить. Потом беседа с Повелителем и назначение в его личный штаб. Так вот и дорос до командования армией «Восток». А широкую воду с тех пор терпеть не могу. Моя бы воля – я бы и это море высушил к морготовой бабушке.

Энамир махнул рукой с кубком в сторону неутомимого прибоя и вдруг прищурился и вскочил на ноги:

– Эй, лентяи, увеличивающую трубу командующему!

Адъютант подскочил с длинной медной трубкой, живо напомнившей Попову иллюстрации в книгах о пиратах. Энамир вгляделся в окутанный дымом мыс и задумчиво почесал бровь:

– Вы знаете, Сергей Владимирович, какая-то посудина, вместо того чтобы убегать, направляется в нашу сторону. И делает это неестественно быстро, я бы даже сказал – стремительно. Давайте-ка уберем вашу чудо-машину с берега. Где Анарион с его троллями?

– В лагере, – отозвался Серега, – а в чем проблема? Или там дредноут плывет?

– Я не знаю, что такое дредноут, но с такой скоростью корабли передвигаются, когда их вперед толкает чья-то воля. Может быть, там, на борту, эльфийский колдун. Впрочем, удирать уже поздно. Стрелки – вперед! Укрыться за камнями, огонь по моей команде. Копейщики – в лес, занять гребень дюны! Посыльного – в лагерь к Варку и Анариону! Сергей Владимирович, в машину, быстро! – Сам Энамир метнулся к зарослям кустарника у подножия дюны, где уже собралась часть лучников.

Попов взлетел на башню, прыгнул в люк и только из него посмотрел на море. Длинный и узкий корабль вырвался из полосы дыма, повисшей над водой, и понесся к берегу, едва касаясь днищем гребней волн. Сереге он живо напомнил торпедный катер, идущий в атаку, тем более что ни мачты, ни парусов или весел видно не было. Корабль увеличивался на глазах, изрядно пугая Попова. Одно дело расстреливать беззащитный городок с расстояния в два с лишним километра и совсем другое – столкнуться лицом к лицу с его разъяренными защитниками. Поэтому и завопил Серега, как резаный:

– Гудрон, снаряд! – После чего рухнул на сиденье и так резко захлопнул броневую крышку, что чуть не отрубил себе пальцы.

Орку Серегина паника передалась даже лучше, чем вирус гриппа в переполненном автобусе. Он заорал на Зиргана, Зирган – на свой десяток, и, пока Попов вручную крутил башню в сторону корабля, Гудрон лязгнул затвором, а затем и крышкой люка. Серега пыхтел на поворотном механизме, припав к окуляру, но пока видел только мерно раскачивающуюся серую воду да шныряющих над волнами чаек. Когда же корабль попал в поле зрения прицела, то на максимальном увеличении вдруг заполнил его целиком, позволяя рассмотреть себя во всех подробностях. Серые доски, собранные внахлест, отливали серебром, а по планширу и загнутому вверх высокому носу шла затейливая резьба. Людей из-за бортов по-прежнему видно не было, лишь брызги летели в разные стороны да пробегали по бортам злые фиолетовые огоньки. Правда, за огоньки он не ручался. Могло и почудиться от страха и напряжения.

Попов отвел увеличение на минимум, расширил угол обзора, и корабль сразу отдалился, хотя до берега ему оставалось теперь метров пятьсот, и лихорадочно начал скручивать дальность с 2200 на ноль. Через пару секунд он был готов стрелять, но движущаяся сразу в трех плоскостях цель заставляла дергать рукоятки ручного наведения, и центральный угольник прицела постоянно срывался с корабля, вернее, корабль срывался с угольника. Более того, он начал маневрировать по курсу, причем, как только Серега был готов нажать на спуск, корабль, словно чувствуя это, делал рывок в сторону, заставляя уточнять наводку и выигрывая лишний десяток метров на пути к берегу. Попов уже взмок, не столько от физических усилий, сколько от страха, так как становилось понятно, что шанса перезарядиться и выстрелить второй раз наверняка не будет. Начал переживать и Гудрон:

– Он уже близко, господин! Стреляйте же!

– Отвали! – огрызнулся Серега. – Не попаду я!

Спасла их песчаная отмель, протянувшаяся вдоль берега. С корабля ее или заметили поздно, или просто не успели сманеврировать, поэтому киль корабля пробороздил по песку, и он резко остановился, кренясь на левый борт. В тот же момент из-за камней и кустов вылетел рой стрел. До корабля было метров сто, но ни одна из смертоносных ос его не достигла: стрелы вспыхнули в воздухе, рассыпаясь пеплом и искрами. Про этот фейерверк Попову потом рассказал Зирган, сам он из танка его не видел. Зато увидел, как корабль огрызнулся по защитникам берега стрелами, а следом из-за борта выскочил огненный шарик размером с теннисный мяч. Сереге он показался искоркой, которая вдруг рванулась прямо в него, стремительно увеличиваясь в размерах. Попов заорал и нажал на спуск.

Пушка грохнула, а так как в панике Серега отшатнулся от огненного шара назад, окуляр прицела безжалостно врезал ему в здоровый до этого момента правый глаз. Взвыв от боли и неожиданности, парень не сразу смог вновь посмотреть в прицел, но радостный крик Гудрона безошибочно указывал на попадание в цель.

– Ха! Так ему, колдуну эльфийскому! Здорово, господин! Прямо в дырочку! Ха! Так им!

Корабль в окуляре исчез как единое красивое и целеустремленное целое. Из воды торчали носовая и кормовая части, остального просто не было. Глубоко вздохнув, Серега решился открыть люк и выглянуть наружу. Опасность явно исчезла, осколочно-фугасный снаряд сделал свое дело. В полосе прибоя бились расщепленные деревянные части бывшего судна и трупы его экипажа. На песке лежало четыре солдата армии «Восток», сраженных стрелами с корабля. Остальные осторожно выглядывали из-за кустов и камней, не решаясь еще выйти на открытое место. Орки Зиргана дисциплинированно лежали за танком, уткнувшись носами в песок и зажимая лапами уши. От дюны уже спешил Энамир:

– Не устаю восхищаться, Сергей Владимирович! И вами, и вашей машиной, и мудростью Повелителя. Так расхлестать эту колдовскую посудину! В щепки, в труху! Он сжег наши стрелы и думал, что неуязвим. А тут – раз! Только, по-моему, вы слишком хладнокровно подпустили его на такое расстояние. Ведь он успел использовать свое оружие раньше вас, вам не кажется?

– Еще как кажется, – признался Попов, – только это не было хитроумным планом. Я просто не мог поймать его в прицел, он постоянно маневрировал, зараза. А когда он этой своей молнией пульнул, я испугался и рефлекторно нажал спуск. Вот повезло – попал. И второй глаз себе подбил.