Танкист Мордора - Павел Мочалов

– Испугался? – расхохотался Энамир. – Если бы все мои солдаты так пугались, армия «Восток» была бы непобедима. Я так и доложу Повелителю. Думаю, награда не заставит себя ждать. А о травмах не беспокойтесь, я все-таки выполню обещание и пришлю вам одну из своих «помощниц». Она ваши синяки быстро вылечит, обещаю. Эй, солдаты! Вытащить всю падаль на берег, мне нужен труп эльфийского колдуна! Если найдете хоть кого-то живым – немедленно оказать помощь, я хочу с ним поговорить. Живо!

Стрелки метнулись выполнять приказ, а Серега вылез и сел на башню, чувствуя, как дрожат руки и ноги. Испугался он все-таки изрядно.

– А чем это он в меня пульнул, почтенный Энамир? Шаровая молния какая-то?

– Нет, господин, – отозвался вместо Энамира спрыгнувший на песок Гудрон, – это не молния, это энергетический шар, их любят использовать эльфийские колдуны. Нам в Лугбурзе рассказывали во время учебы, да я и сам их видел. Эльфы зачерпывают энергию стихий Арды, а здесь воды – целое море колышется.

– Так и есть, – подтвердил Энамир, наблюдая, как солдаты вылавливают в прибое трупы, – только я одного не пойму: такого шарика хватит, чтобы испепелить тролля, а он просто исчез, долетев до вашей машины. Может Повелитель поставил защиту?

– Нет, – покачал головой Попов, – он, наоборот, говорил, что здешняя магия над нами не властна.

Между тем Гудрон обошел танк и ткнул пальцем в переднюю часть башни:

– Вон он куда попал, господин, смотрите!

Шарик угодил в левую скулу башни. Пусковая установка дымовой гранаты, оказавшаяся на его пути, исчезла, превратившись в застывшую лужу расплавленного металла на крыше корпуса. В броню башни уходил оплавленный тоннель, глубиной примерно в два орочьих пальца и диаметром сантиметров пять. Прикинув направление, Серега поежился: целились точно в голову, хотя за броней его видно не было.

Между тем из леса высыпали всадники Варка, за ними спешил запыхавшийся Анарион со своими троллями. Энамир усмехнулся:

– Опаздываем, господин инженер, все интересное пропустили. Машину вот без вас повредили, ладно хоть Сергей Владимирович не пострадал.

Анарион оглядел каверну, оставленную файерболом, и махнул рукой:

– Она не сквозная. Забьем деревянный чопик, зачистим, зальем оловом, отшлифуем, покрасим, и будет как новая. Вот стаканчик этот, расплавленный, я вам в полевых условиях не сделаю. В Лугбурзе – хоть сотню, хотите – из стали, хотите – из бронзы. Он важен для функционирования механизмов?

– Да нет, – Серегу била крупная дрожь, наступал «отходняк» от пережитой опасности, – это мортирка для стрельбы дымовой гранатой. У нас их все равно нет, а если бы и были, использовать их негде.

– Ну и славно, до вечера я все заделаю. Господин Энамир, вам еще нужна машина или я могу заняться ремонтом?

– Займись, дорогой, займись, – Энамир уже пришел в прекрасное настроение, – и с берега ее убери, надежнее будет.

Сзади осторожно подошел один из адъютантов:

– Господин, мы нашли его, частично.

Энамир крутанулся на каблуках, глубоко ушедших в песок:

– Кого нашли?

– Эльфа, господин. Он там был один, остальные – люди.

– Ага, – потер ладони полководец, – славно. А почему частично?

– Ну, он это, в общем, – смутился адъютант, – сейчас сами увидите.

– Ты чего это, дорогой, как девица перед первой брачной ночью, тушуешься? – удивился Энамир. – Давай, показывай!

Адъютант отступил назад и в сторону, открывая тело, лежащее на песке. Энамир шагнул к трупу, из-за его спины выглянули Варк с Анарионом. Сереге же и с башни было хорошо видно, что вытащили из полосы прибоя.

– Да уж, – потер подбородок Энамир.

– Сурово, – вздохнул Анарион.

Варк промолчал, но как-то по-новому поглядел на Попова. Гудрон лишь пожал могучими плечами, мол, и похуже видали. Собственно говоря, тела как такового и не было. Ударная волна и осколки разделили его на какие-то едва связанные полосы плоти, покрытые обрывками одежды. Угадывались наполовину оголенный позвоночник и грудная клетка, освобожденная от всего содержимого. Головы не было, а может и была, только охотников поискать то, что от нее осталось, не обнаружилось. Останки растянулись метров на пять: от полосы прибоя и почти до танка. Серегу же больше всего поразила не куча перемазанного песком мяса и костей, еще пару минут назад бывшая живым существом, а каким-то чудом сохранившаяся кисть руки. Изящная, с длинными пальцами и аккуратно подрезанными ногтями, она покоилась на ворохе сизых внутренностей, не имея каких-то внешних повреждений, даже царапин не было на белой, чуть покрытой копотью взрыва, коже. На среднем пальце горел тонкий золотой ободок кольца. Именно на кольцо минуты две и смотрел Энамир, а затем, словно очнувшись, щелкнул пальцами:

– Снимите!

Адъютант побледнел и буквально прирос к песку. Энамир уже грозно свел брови, намереваясь разразиться гневной тирадой, но положение спас Гудрон, увидевший рядом с собой разинувшего рот Зиргана. От мощного толчка чуть ниже спины снага чуть не влетел прямо в эльфийские останки.

– Кольцо снять, помыть, принести! – рявкнул сзади Гудрон.

На автомате Зирган схватил кисть, сдернул с пальца кольцо, метнулся к воде и через секунду вернулся, держа на раскрытой ладони мокрое, но чистое кольцо.

– Молодец, – буркнул Энамир непонятно кому, то ли Зиргану за исполнительность, то ли Гудрону за сообразительность. Достал откуда-то из-за пазухи кожаный мешочек, спрятал кольцо. Оглядел присутствующих:

– Это кольцо будет крайне интересно Повелителю, господа. Все мы смертны, и если эта неприятность вдруг приключится со мной до того момента, как я прибуду в Лугбурз, один из вас обязан, я подчеркиваю, обязан доставить его Повелителю.

– Да, господин, – ответил за всех Гудрон.

– Все, все по своим местам. Мертвых врагов – закопать. Наших раненых – в лагерь. Варк, одолжите коня, а то мой в этой суматохе удрал куда-то. Не хотите посмотреть бывшую крепость, Сергей Владимирович?

– Не, – помотал головой Попов, еле справляясь с пляшущей челюстью, – чего я там забыл?

– А я обязательно посмотрю, мне же Повелителю докладывать. Вечером прошу ко мне – отпразднуем победу, – подмигнул Энамир уже из седла.

* * *

Вечером Серега надрался в дугу, причем совершенно сознательно. Пили вчетвером: он, Энамир и Горгаз с Варком. Попов «в аут» ушел первым, проснулся только на следующий день к полудню и, собственно говоря, ничего, кроме первых двух тостов, и не помнил. Очнулся в кровати под скрип и раскачивание платформы и долго пытался понять, где он и кто он.

Оглушенное ударной дозой алкоголя сознание невнятно подсказывало, что вообще-то он – курсант первого взвода третьей роты рядовой Попов. И если это так, то состояние жуткого похмелья лишь малая толика того наказания, которое его ждет. Вряд ли оно ограничится только дисциплинарной властью майора Казакевича, и сомнительно, что даже правами командира батальона полковника Свиридова. Скорее всего, ожидается публичная «порка» на общеучилищном утреннем разводе, а это минимум пять суток ареста от начальника училища. И хорошо, если только пять, и хорошо, если на самой «губе» не добавят, там курсантов страсть как не любят. Вся самая грязная работа – гарантированно его. Серега застонал, и в ту же секунду потревоженный мозг решил усомниться – если все так плохо, почему он с комфортом располагается в кровати? В подобном гуманизме к нарушителям воинской дисциплины ни старшина Макухин, ни майор Казакевич замечены не были. А! Я же в отпуске! Точно! Надо же было так надраться, что забыл – в отпуске нахожусь. Стоп. Если в отпуске, то как я приехал? Когда? Я же ничего не помню. С кем пил, где и по какому поводу? Ну, повод понятен – отпуск. А с кем и где? Кровать явно больше, чем дома. У друзей сплю? Не помню друзей с такими кроватями. Нет, точно не помню. Стандартные «хрущевки», стандартные кровати.