Отбор наоборот, или Папа, я попала! - Слава Соло

– То есть это была его идея? – удивляюсь я.

– Да, мы с ним встретились после одного приёма, я как раз крупно проигрался, вот он и пригласил меня к себе на разговор. Ну и мы начали обсуждать детей, я рассказывал, какая ты у меня умница..

– Ты сказал, что я метаморф?

– Да, – отцу, кажется, неловко говорить об этом, – упомянул, но ты ведь знаешь, что мы всегда были друзьями, Эдгар ни за что бы не…

– Отец, он ведь мог сразу приказать поставить на меня клеймо! – от обиды у меня даже слезы на глаза наворачиваются.

– Детка, но ведь он этого не сделал! Иди сюда, милая. – он обнимает меня, прижимая к своей груди. – Прости меня, я знаю, что иногда совсем не контролирую свои слова, но ведь Эдгар и правда ничего такого не сделал!

– Что было потом? – аккуратно отстраняюсь от него, складывая руки на груди.

– Он сказал, что хочет, чтобы ты приняла участие в отборе, приняв облик своего брата. За это он покроет все наши долги и даст тебе отличное приданое.

– Да, да, это я помню, – устало добавляю я, – но что именно он хотел, чтобы я сделала?

– Так ведь ты должна была следить за участниками, выяснить нет ли среди них предателей.

– Я ведь не детектив, почему он доверил мне такую ответственную миссию?

– Ну… – тянет отец, и я понимаю, что об этом он как-то не подумал, услышав словосочетание «я закрою все ваши долги». – Может, он поверил в тебя?

– Ох, папа…

Качаю головой, понимая, что мы оба хороши. Злиться на него я не могу, дело уже сделано. Папа преследовал цель обогащения, не увидев ничего странного в том, что король пригласил меня на отбор, а я соблазнилась идеей получить деньги на своё путешествие, чтобы вырваться из Шертога. Мы оба «молодцы». Теперь мне остается только исполнить свою роль по контракту и доиграть этот спектакль до конца.

– А где сам Эдгар? – задумчиво спрашиваю я. – Я не видела его во время бала.

– Ему нездоровится, – просто отвечает Морис, – он и нас-то принимал в своей гостиной, чуть ли не лежа на софе.

Ладно, значит, поговорить с королем мне сегодня не удастся, но вопросы все-таки остались.

От чего-то я совсем не чувствую опасности этой ситуации. Убейте меня, но я не верю, что Эдгар желает мне зла. Слишком уж по-доброму он ко мне относится, а смотрит… Такое нельзя сыграть. Глаза всегда говорят правду, стоит только приглядеться, и ты сразу поймешь, как именно человек относится к тебе. В глазах короля я читала только отеческую заботу, может быть поэтому и не задавала лишних вопросов всё это время.

– А где твой брат? – отец озирается по сторонам, словно надеясь его увидеть.

– Понятия не имею, – вру я, – на самом деле я бы тоже хотела с ним поговорить. Может он в библиотеку пошел?

Указываю рукой на бордовые гардины, но отец только качает головой:

– Ну что ты, милая, куда Джоэла никогда не тянуло, так это к книгам. Может, стоит поискать возле стола с напитками?

Он уже разворачивается, чтобы уйти, но я произношу:

– Я всё-таки взгляну одним…

В момент, когда я немного отодвигаю штору, на нас обрушивается такой грохот, что я с испугу теряюсь. Оказывается, пока мы с отцом тут мило беседовали, в библиотеке развернулась самая настоящая баталия.

Истошный крик Селии с призывами на помощь сотрясает воздух. Она спряталась за одной из книжных полок в углу, в то время как Джоэл катается по полу с каким-то мужчиной, одетым в костюм официанта.

– Отец, зови на помощь!

– Но…

– Быстро!

Если Морис и удивляется тому, как распределились роли, то спорить не решается, он бросается в зал и уже через несколько секунд возле меня возникает… Арон, конечно же.

Он взмахивает рукой, легким движением заставляя обоих мужчин повиснуть в воздухе. Изучает каждого пару мгновений, прежде чем вынести свой вердикт. Джоэла ставят обратно на ноги, а вот второго запирают в клетке из светящихся зеленым магических прутьев. Точно такой же, как в тот вечер, когда он нейтрализовал Лапочку.

Мой брат, оказавшись на ногах, тут же бросается в сторону Селии, но она отталкивает его, оседая на пол.

С ней приключается натуральная истерика, и я сама теряюсь, не зная, что сказать.

– Подданные меня ненавидят, ненавидят, – она сидит на полу, обнимая колени, вперив пустой взгляд в пространство.

– Селия, поднимайся, – мой брат осторожно тянет её за локоть на себя, но принцесса вырывается, хватаясь за голову. – Ты ни в чем не виновата!

– Нет, они ненавидят меня, каждый раз нападающий был из простого народа, папа ведь говорил мне… Они меня ненавидят… Ненавидят.

Боже, вот сейчас мне становится не по себе на столько, что неприятные мурашки скользят по рукам. Я вздрагиваю, когда ладонь Арона касается моего плеча.

– Помоги ей, – шепчу я тихо.

То ли мольба в моём взгляде смягчают его жесткое сердце, то ли принцесса сама выглядит на столько беспомощной, что вызывает в нем сочувствие. В любом случае, хмурый джин коротко кивает и двигается к Селии. Он присаживается на корточки возле неё и кладет руку на взмокший лоб.

Принцесса запрокидывает голову и широко распахивает глаза. На мгновение мне кажется, что она сейчас закричит, но этого не происходит. Все присутствующие напряжённо следят за действиями джина, который бормочет что-то себе под нос, неотрывно глядя на девушку, сжавшуюся в комок возле стены.

Мужчина в клетке продолжает рычать и бросаться на прутья магической клетки, пытаясь добраться до принцессы. Истинная ненависть в его лице, граничащая с безумием, пугает.

Перевожу взгляд на действия джина, и сама не замечаю, как возле меня образовывается плотное кольцо людей, перетекший сюда из бального зала.

Мне ужасно не хочется, чтобы они видели будущую королеву в таком состоянии, поэтому я подзываю стражу, шепча им, чтобы они увели девушку. Сама Селия словно пребывает в каком-то трансе, но хотя бы не бормочет себе под нос бессвязные слова, что радует.

Ей помогают удалиться, а Джоэл следует за ней по пятам под шепотки расступающейся толпы. Арон возвращается ко мне, я тихонько спрашиваю:

– Что ты с ней сделал?

– Забрал боль.

Это звучит так, словно «перевязал палец», но я решаю не уточнять как именно он это сделал, что-то подсказывает, что я всё равно этого не пойму.

– Видишь, ты не так безнадежен, – слабо улыбаюсь я, – и даже способен помогать людям, которых так не любишь.

– Я сделал это потому что ты попросила. – ледяной тон сметает мою улыбку, но он всё же берет мои похолодевшие пальцы в свою ладонь. – Но, да, я стараюсь изменить своё отношение.

Так-то лучше. В его светящихся глазах снова разливается знакомая магия, от которой у меня слабеют колени. Даже если он врет, то хотя бы старается казаться обучаемым, это мне уже больше нравится.