Поцелуй врага - Лана Морриган

– Предлагаю посидеть пару минут в тишине, успокоиться и после попить чаю. Вы же что-то испекли? – Илья занимает крепкий табурет, выкрашенный белой краской, притягивает меня к себе на колени. – Посиди, – пресекает на корню попытку возмутиться и встать. – Я помогу.

Его руки оплетают и ложатся на мое бедро. Что подумает мама? Но она улыбается, продолжая держать пустой бокал. А меня словно по волшебству заполняет безмятежность, вытесняя суматоху чувств.

– Как? – невольно спрашиваю я.

Блондин насмешливо вскидывает брови, уткнувшись лбом в висок:

– Ты так же действуешь, – шепчет лишь для меня.

– Давно вы вместе? – Робкий мамин вопрос застает нас врасплох.

– Да, – уверенно отвечает оборотень.

– Нет, – опровергаю я.

– Я довольно долго ее искал, – исправляется Илья. Маму только позабавила наша разница в словах. – Ваша дочь умеет хорошо прятаться.

Мамина улыбка меркнет:

– Теперь и я это знаю, – произносит она с болью. – К сожалению, характер, скорый на решения, она унаследовала от отца, а я не смогла с этим смириться. Старалась переломить. Исправить. А не должна была. Не сразу поняла. Прости меня, доченька. Прости за все, что произошло. Я не хотела, никогда бы не подняла на тебя руку. Даже сейчас не понимаю, как все произошло, просто не успела убрать нож. Господи, как же я виновата! – Закрывая ладонями лицо, ставит локти на стол. – Я по-настоящему тебя потеряла. Рядом с родителями и твоя могилка. – Мама натурально воет, ухватив себя за волосы. – А нужно было искать! Не сдаваться!

– Прекрати, пожалуйста, – я обнимаю и кладу голову на колени. – Зачем ты это рассказываешь? Зачем себя изводишь? Со мной все хорошо. Мамуль, это я должна просить у тебя прощения, а не ты. Я! – прижимаюсь теснее.

– Ты все правильно сделала. – Трясущиеся пальцы гладят мой затылок. – Я же не слышала тебя и не слушала. Ты бы ушла рано или поздно. Я это всегда знала. Непокорная. Моя гордячка. Думала, вот исполнится Яне восемнадцать и не увижу ее больше, но и тут ошиблась. Почти половину твоей жизни пропустила.

– А теперь можете все наверстать. Ян, вставай с пола. Хватит заливать друг друга слезами. Любовь Михайловна, кормите дочь и меня заодно.

Дважды повторять не приходится, мама резво вскакивает, промокая щеки кухонным полотенцем, щелкает кнопкой чайника.

– Твое любимое, – ставит полную банку клубничного варенья. – Пирог с капустой и рыбой и морковный торт. Как раньше.

Сегодняшний день создан для слез. Слез радости, тоски, обид и страхов. И мой горячий сладкий чай окропляют очередные соленые капли.

Закрываю глаза, втягиваю аромат и возвращаюсь в детство. Хоть на минуту, но я смогла это сделать.

– Спасибо, мам, – я пытаюсь вложить в слова всю гамму эмоций.

– Вы уже уходите?

– Нет! Нет! Очень вкусно, – доедаю кусок пирога. Аппетит так и не проснулся, но за меня справляется блондин. Не отказывается от добавки и самостоятельно наливает вторую кружку чая.

– Яна, а чем ты занимаешься? Ты такая худенькая, как модель.

Мама ждет ответа и точно не о моих успехах в обмане пьяных гостей ночных клубов.

– Она учится, – Илья врет складно, – первый курс медицинского. Недавно даже ассистировала в несложной операции.

– На первом курсе?

– Илья шутит. Я помогла наклеить пластырь на порез. Но учусь, – оставляю без уточнений.

– Я всегда знала, что ты добьешься своего! Яна упорная девочка, – рассказывает мама блондину. – В седьмом и восьмом классах у нее возникли недопонимания с учителями, некоторые пытались занижать оценки, но не выходило. Яна усердно готовилась.

– Охотно верю. И сейчас малявка засиживается за учебниками до полуночи, – рассказывает Илья.

– А где вы живете? – интересуется мама.

– У нас дом в Озерной долине. Извините, мне нужно ответить на звонок. Начальство. – Оборотень выходит и прохаживается по участку, тихо разговаривая.

– Яночка, доченька, ты не подумай, что лезу не в свое дело. Но… он… видно, что состоятельный, успешный. Машина у него такая дорогая, одежда модная. Это очень опасные качества в мужчине для юной девушки. Возвращайся, – она придвигает стул ближе, поглаживая мою руку. – Я одна живу, не смогла привести другого мужчину в дом. Твой отец навсегда остался в моем сердце. Теперь я понимаю, что значит фраза «одна любовь и на всю жизнь».

– Мамуль, Илья для меня, как для тебя папа. – Блондин сбивается с шага, но тут же продолжает путь по вытоптанной дорожке.

– Ты уверена?

– На сто процентов.

Я вижу несогласие в ее глазах:

– Очень надеюсь, что не такой же трус, – подавляет она раздражение. – Расскажи мне о себе. Как ты жила?

– По-всякому, мамуль. Как у тебя дела на работе?

Наверное, невозможно наговориться за все десять лет разлуки, но мы пытаемся. Через четыре часа Илья прямо говорит, что ему пора на работу, и если еще задержимся хоть на минуту, начальник озвереет. Дом я покидаю с легким сердцем и обещанием приезжать каждые выходные.

По дорогу в долину мы храним молчание. Не напряженное, когда можно ножом резать воздух, а мягкое, душевное. Улыбаемся друг другу, пересекаясь взглядами, и продолжаем думать о своем.

– Альфа вызывает. – Илья останавливает машину на проезжей части напротив дома.

– Я так и поняла.

– Не дожидайся, ложись спать. – Блондин склоняется. – Твоя очередь идти навстречу. Да клюнь ты меня уже невинным поцелуем, а то так и умру не целованный своей парой.

А мне тепло и приятно, и радостно. И громкий голос оборотня не раздражает, и шутки кажутся смешными, да и манера общения его нахальная не напрягает, привычной становится. Губы мягкие и запах мужской притягательный, что отрываться не хочется, а мысли окончательно теряют ясность.

– Пока, – я сбегаю, блаженно улыбаясь.

Илья провожает меня взглядом. Я касаюсь дверной ручки, и автомобиль срывается с места.

Тишина. Прохожу по дому: ни души. Пытаюсь заниматься, но мысли отказываются складываться в слова на бумаге. Принимаюсь за точные науки, но и они не желают быть усвоенными. Мешает все: нестерпимое желание пить и есть, сменить неудобную одежду, расчесать спутавшиеся волосы, фонарь напротив дома, что светит точно в глаза. Возникает идея о покупке штор. Раскидываю руки в попытке примерно измерить оконный проем, за этим занятием меня застает пара оборотней. Не скрываясь, волчица указывает пальцем:

– Это же она? – В ее взгляде читается осуждение и неприязнь. – Идем, – дергает за рукав спутника.

– Идите-идите, – отвечаю я себе под нос и касаюсь пальцами откоса. – Полтора примерно, – вбиваю в поисковик «Онлайн-магазин штор». Быстро понимаю свою ошибку: кроме ширины требуется длина. Повернувшись спиной к стене, прикладываю ладонь ребром над головой.