Гардемарин - Андрей Алексеевич Панченко

Береговая группа уже на позиции, и потому я приказал играть туземцам побудку. Левый борт окутался дымом, восемь пушек, стреляя как на полигоне, ударили ядрами по крайним хижинам. Насколько я помню, там рыболовные снасти храниться и лодки. Канониры резво перезаряжали орудия, пока три вельбота с десантом отходили от борта корабля. Мои морячки горели энтузиазмом, сейчас это обычная практика захвата рабов, и многие из них уже неоднократно участвовали в подобных мероприятиях. На берегу можно будет порезвиться, пострелять и может быть даже трофей какой урвать! Понятно, что всё самое крупное и ценное придётся сдать Дайону, для последующего учёта и распределения, но мелочёвку то можно и за пазухой спрятать! Так что добровольцев в морскую пехоту у меня было хоть отбавляй. На лодках плыли и все десять моих бывших пленников, для отличия от врагов, одетые в белые парусиновые рубахи и штаны. Они хотели поквитаться со своими обидчиками не меньше меня, и выпросили у меня право быть во главе атаки. Я не возражал, бывшие рабы вправе покарать тех, кто обрёк их на рабскую долю. Выдав каждому по большому тесаку, я благословил их на бой, велев после разборок на суше, явится ко мне, для официального освобождения и получения последних персональных заданий. Мне нужны союзники на берегу, и угнетаемые племена к которым относились бывшие пленники и которые готовы мстить за обиды, мне будут весьма кстати.

Между тем на берегу, бесцеремонно разбуженный посёлок начал стремительно оживать, мгновенно погрузившись в хаос. Крики и вопли жителей доносились до корабля, по берегу металась испуганная толпа полуголых мужчин и женщин. Завидев на воде черный корабль, окутанный дымом, дикари бросались прочь, стремясь скрыться от приплывшего к ним ужаса и смерти.

Прежде чем вельботы достигли береговой черты, канониры успели дать ещё два залпа, сея на берегу разрушение и смерть.

Вельботы достигли берега одновременно. Десять белых фигур тут же бросились вперёд, а моряки, возглавляемые Аланом, построились в нестройную шеренгу и дали залп из мушкетов куда-то в глубь деревеньки. Скрывшись в пороховом дыму, десантники шустро перезаряжались, не предпринимая попыток атаковать. Как только мушкеты будут заряжены снова, мои матросы пойдут на зачистку. Я не был уверен, что в горячке боя не пострадают невинные, однако всех строго предупредил, что женщины и дети не должны пострадать, под нож предполагалась пустить только мужское население бандитского посёлка. Наверняка не послушаются, но совесть моя будет спокойна, я сделал всё что мог. Сейчас мне оставалось только ждать итогов атаки.

Бой занял от силы полчаса. Все направления бегства моим морякам прикрыть конечно же не удалось и часть населения успела скрыться в пальмовых зарослях. Один из вельботов прибыл доложить о победе и вскоре я был на берегу.

Бойня, другим словом это было не назвать. Всюду валялись полуголые тела дикарей. Кого-то настигла пуля, кто-то пострадал от картечи, которой мои артиллеристы сделали последний залп, но большинство имели колотые и резанные раны. Среди убитых попадались и женщины, но на моё счастье, детских тел видно не было. Уцелевших защитников, а также всех женщин и детей, мои моряки согнали в центр поселения, где было что-то вроде площади. Оцепив импровизированный загон плотным кольцом и направив на деревенских мушкеты, матросы из обоих групп стояли на страже, готовые пустить в расход любого, кто посмеет оказать сопротивление. Отдельно от жителей поселения, жалась кучкой группа голых мужчин и женщин, среди которых ходили все десять моих бывших невольников, срезая с их запястий и лодыжек путы. Понятненько, новая партия пленников, готовых к продаже!

— Вождь среди них есть? — я оглядел пленных и обратился к старику переводчику, который семенил рядом со мной, с ужасом глядя, на то, что натворили мои матросы.

— Вон Банги стоит, в центре! — покорно сдал мне своего бывшего босса старик, и в его голосе я даже услышал злорадство. Ну и правильно, этот Банги его без зазрения совести мне в рабство отдал! Я бы тоже на месте старика порадовался неудачам врага.

Вождь выглядел жалко. Абсолютно голый и избитый, он стоял, сгорбившись за спинами женщин и прикидывался ветошью. Я его и не узнал, хотя видел на берегу в тот день, когда мы с ним торговались через старика. Тогда он был горд и важен, и даже казался гораздо больше размерами.

— Вот этого нигера вздёрнуть на пальме! — я указал Алану на бывшего вождя — остальных связать и пусть кто-то их охраняет. А ты старик, укажешь мне на всех тех, кто тогда участвовал в нападении на мой корабль!

Старик без разговоров пошёл вдоль рядов своих бывших соплеменников и всматриваясь в их лица, время от времени указывал то на одного, то на другого дикаря. Мои матросы тут же выводили чёрных пиратов из общего строя. Всего пятнадцать человек? Чего-то маловато!

— Где остальные⁈ Не вздумай врать мне старик! — я сурово взглянул на переводчика.

— Их тут нет господин! Я клянусь вам! — залепетал старикашка, вжимая голову в плечи. Чего он меня так биться? Я за время нашего знакомства его и пальцем не тронул!

— Этих тоже в расход! — не глядя на обреченных бросил я через плечо — нашли чего ценного?

— Полный сарай бивней господин Виктор! — рядом со мной нарисовался довольный Дайон — почти в два раза больше, чем мы взяли в прошлый раз! А ещё нашли немного золота! Мы продолжаем искать, но уже могу сказать точно, наши расходы окупились! Только вот чего с рабами будем делать? Уж очень их много.

— Рабов мы не возьмём Дайон, я человечиной не торгую! — отрезал я — их передашь нашим неграм и вон тем несчастным, которых они освободили. Я думаю в их племенах сейчас не хватает рабочих рук, и рабы им пригодиться!

— Но… — начал Дайон, однако уловив мой взгляд тут же заткнулся.

— Ну вот и хорошо, сейчас отпустим наших негров, и начинай грузить трофеи! Как закончим, отплываем в форт и будем ждать там, я думаю кости у нас вскоре серьёзно прибавиться. Свободному месту в трюме мы найдём применение и без живого товара! — я обвёл поселение взглядом — как закончишь, сжечь тут всё!

Деревенька пылала, густой дым поднимался высоко в голубое небо. В пальмовой роще скрылись последние колонны черных невольников. Бывшие рабы и пленники, вооруженные подаренными мною тесаками и трофейными копьями, уводили своих бывших мучителей на новое место жительство. Не завидую я им, рабом быть совсем не сладко, а быть рабом у своего бывшего невольника так совсем, наверное, полная жопа. Но они эту долю заслужили, когда решили, что в праве распоряжаться чужими жизнями как своими вещами. Десять моих негров,