Падшие из ада - Илья Шумей

Я услышал, как внезапно прервалось дыхание Киры, и она испуганно стиснула мою руку.

– Это же… – она резко отвернулась, зажимая ладонью рот, и тут кусочки мозаики в моей голове один за другим начали прыгать на свои места, складываясь в безумную картину.

Мой ошеломленный мозг, правда, сопротивлялся до последнего. Как пациент, которому огласили страшный диагноз, упорно отказывается поверить в услышанное, изыскивая правдоподобные объяснения, извиваясь и уворачиваясь от пугающей истины. Да нет, бросьте! Не может такого быть! Послышалось, небось. Вы что, всерьез? Но…

Тем не менее, отдельные штрихи постепенно слились в единый образ, безжалостный в своей очевидности.

Неожиданный испуганный возглас жены выдернул меня из ступора, словно открыв мои внутренние дамбы и разом выбросив в кровь весь припасенный запас адреналина. Я резко крутанулся на месте, закрывая собой Киру и, одновременно, взмахнув своим верным прутом, чтобы упредить возможную атаку. И не прогадал.

Небритый тип в халате как раз подкрадывался к нам сзади, вот только вместо фонаря он уже сжимал в руке большой кухонный нож. Моя палица со свистом рассекла воздух и заехала ему по плечу. Мужик вскрикнул и выронил оружие, но я не стал останавливаться и, описав своей железякой широкую дугу, ударил его сверху вниз по шее.

Я почувствовал, как под моим ударом что-то хрустнуло, и небритый тип молча повалился на землю как мешок с навозом.

Раздумывать было некогда. Я перепрыгнул через неподвижное тело, увлекая за собой Киру и развернулся лицом к костру, выставив оружие перед собой и готовый к бою. Я не испытывал жалости и не ожидал милосердия в ответ, как гамбургер, угодивший в руки оголодавшего посетителя забегаловки. Теперь я понял, что именно показалось мне странным во взглядах собравшихся вокруг костра людей.

Просто они смотрели на нас с Кирой как на еду, а жарившаяся на огне нога была человеческой.

На меня уже несся тощий очкарик, и я не стал тратить время на очередной замах, а просто выбросил руки вперед и ткнул ему точно в солнечное сплетение. Он запнулся, хватая ртом воздух, и я помог ему принять правильное решение, с размаху заехав по коленке. Бедняга упал, хватаясь за ногу и мучаясь от желания кричать и одновременной неспособности сделать хотя бы один вдох.

Другие также повскакивали со своих мест, но теперь, когда между нами лежало уже два тела разной степени искалеченности, они сбавили темп, вовсе не горя желанием пополнить их число. Кира, прижимаясь ко мне, одновременно держала под присмотром наш тыл, так что вновь застать нас врасплох у них бы уже не получилось, а на моем лице, думаю, ясно читалось, что пленных я брать не намерен. Из леса слышались обеспокоенные оклики, и на шум скоро вполне могло прибыть подкрепление, но мы вовсе не собирались здесь его дожидаться.

– Уходим, – негромко скомандовал я Кире, и мы осторожно попятились в сторону тропинки, по которой пришли сюда.

– Вам далеко не убежать! – крикнул бородач в костюме, но было видно, что делает он это больше для проформы.

– Вот и проверим, – я сделал еще несколько шагов назад.

Бородач шагнул следом, но остановился около неподвижного тела в нелепом халате. Когда мыслительный процесс деградирует до воспроизводства простейших рефлексов, чужие размышления можно элементарно считывать, ориентируясь на жесты и мимику. И я почти слышал, как скрипят извилины в его голове.

Два куска свежей сочной еды улизнули из-под самого носа, но преследовать их не имеет смысла, поскольку, во-первых, сбежавшая провизия отличается скверным нравом и огрызается, а, во-вторых, на траве лежат еще две тушки, которые ничуть не хуже и почти не сопротивляются.

Бородач поднял оброненный нашим проводником нож и склонился над пытавшимся вяло протестовать очкариком. Мы с Кирой, не сговариваясь, развернулись и бросились бежать.

С этой частью парка мы были более-менее знакомы и, несмотря на то, что темнота изрядно искажает восприятие окружающей действительности, быстро нашли тропинку и припустили по ней со всех ног. Мы не ставили перед собой какой-то конкретной цели, просто желая оторваться от возможного преследования, а потому бежали со всех ног куда глаза глядят. А именно в мельтешащую ветвями темноту. Что ни говори, а вид предназначенного для тебя кухонного ножа здорово прибавляет прыти.

Остановились мы только оказавшись в центральной части этажа среди бетонных стен и разгромленных магазинчиков. Забившись под первый попавшийся прилавок, мы с женой еще долго не могли отдышаться и прийти в себя. Да и как тут можно успокоиться, повидав такое!?

– По-моему, я схожу с ума, – простонала Кира, обхватив руками голову, – не могли же они там и в самом деле…

– Не хочу тебя огорчать, но…

– Что? Я и вправду рехнулась?

– Нет. Я видел все то же, что и ты. Они действительно кого-то там зажарили и сожрали.

– Но как такое возможно!? Там же были женщины и дети! Как!? У них на глазах!?

– Я, вроде, уже рассказывал тебе про бездушную Логику?

– Это не логика, это дикость какая-то! – Киру снова передернуло, – а вдруг они… ну… Дмитрия Аркадьевича!? Или его жену!?

Она отвернулась, зажимая рот. Ее вновь начали бить пустые рвотные спазмы. Я и сам мечтал стереть из памяти жуткие картины, воспоминания о которых так же стискивали мой желудок. Однако они возвращались снова и снова, и я даже не знал, какие из них ужасают меня больше – вид и запах поджаривающейся на огне человечины, или пустые глаза бородача, склонившегося над своим товарищем с ножом в руке. Глаза мясника, методично и равнодушно разделывающего очередную тушу.

Да и я сам не сильно от него отличался.

– Что-то мне подсказывает, что я убил того мужика в халате, что бросился на нас с ножом, – томившаяся в моей душе боль требовала выхода, – думаю, я сломал ему шею. Мои руки до сих пор помнят хруст его позвонков. Ты видела, как он рухнул?

– Ну, ты, по крайней мере, не стал его есть, – Кира сплюнула желчь и вытерла рот рукавом.

– Так себе оправдание, по-моему.

– Он же специально подкарауливал нас у пруда, как хищник, устроивший засаду у водопоя, не так ли? Чтобы потом заманить на заклание.

– Вполне возможно, – согласился я после непродолжительного раздумья. Версия жены выглядела вполне правдоподобно, – хотя мысль о том, что люди уже начали охотиться друг на друга как на дичь, меня немного пугает.

– Немного? – Кира нервно рассмеялась, – да у меня все труселя мокрые!

– А мои после храма уже высохли. Я там страха на всю оставшуюся жизнь натерпелся.

– Рабство, кровавые жертвоприношения, каннибализм… что дальше? – послышался горестный вздох, – дикари, скачущие по ветвям в чем мать родила?

– Да ради Бога, лишь бы нас не трогали.

– Ты можешь мне объяснить, что вообще тут происходит!? – голос жены предательски задрожал, – почему весь «Айсберг» внезапно обезумел!? Кто все это здесь устроил!? Зачем!? За что!?