Телепорт - Стивен Гулд

Высота краев достигала ста футов, поэтому мне пришлось несколько минут рассматривать дно каньона, выбирая место для прыжка. На зеленом островке было даже слишком прохладно, высокие стены каньона подавляли. Пожалуй, здесь куда приятнее летом, когда вокруг адская жара.

Дэви!

Ты не подумал, что я лишь хотела услышать от Марка его версию того случая, когда ты, ну… удалил его с вечеринки? Я знаю, что Марк – ничтожество, и не увлечена им, но что прикажешь думать, после того как ты исчез у меня из-под носа? Я ведь даже не знаю, человек ли ты. Я знаю, что ты летаешь, как НЛО, и похищаешь людей направо и налево. Если подобный вывод тебя задевает, подумай, какие варианты объяснения ты мне предложил. Понимаю, что тебе больно, и, наверное, еще больнее от подозрений, что я опять увлеклась Марком. Но, черт подери, ты в долгу не остаешься.

Милли

P. S. Я впрямь не знаю, человек ли ты, зато знаю другое – ты достаточно дорог мне, чтобы сделать больно. Ты сделал мне больно.

На письменном столе валялось несколько листов бумаги, смятых в шарики. На каждом я написал по паре фраз, потом забраковал. Несмотря на все старания, у меня так и не получилось сочинить подходящий ответ, и я сгреб шарики в корзину для мусора. Подумывал отправиться к Милли, но боялся. Видеть никого не хотелось.

Чуть раньше, прежде чем забрать письмо от Милли, я обнаружил в горах выступ, который смотрел на юг, вглубь цепи Эль-Солитарио. Выступ больше напоминал пещеру – широкий каменный пласт с каменным же навесом в двухстах футах над поверхностью земли по отвесной скале. От гребня хребта его отделяли пятьдесят футов, добраться до выступа мог только очень умелый скалолаз или прыгун.

Выступ оказался футов тридцать длиной и относительно плоским. Я приблизился к самому краю и замер. Порывы сухого ветра раздували мне рубашку. Я чувствовал беспомощность и безразличие ко всему. Лучи садящегося солнца окрасили облака в огненный и оранжевый. Каменный выступ наверху, крепкий и массивный, был еще длиннее моего. Я словно попал в разверстую пасть. Сейчас челюсти сомкнутся и сжуют меня заживо.

На выступе мне очень понравилось.

Тем вечером я начал перетаскивать стройматериалы со склада в Йонкерсе, которым уже пользовался. На складе был охранник, но он стоял у двери главного входа и полагался на сигнализацию. Я взял только известковый раствор, краски по бетону, еще корыто для смешивания, кельмы и мелки, чтобы разметить стены.

В пособии для каменщиков говорилось, что работать с природным камнем сложно, мол, начать лучше с кирпичей. Эту часть я проигнорировал и внимательно прочел остальное.

Ночью на выступе холодно, и я решил сложить материалы в заднем конце, где их могли видеть лишь пролетающие грифы.

Вернувшись в домик, я уставился на письмо Милли. По-прежнему сбитый с толку и обозленный, сильно обозленный, я тем не менее понимал, что причина не в ней. Я написал короткую записку.

Дорогая Милли!

Пожалуйста, прости, но боль сейчас не позволяет мне рассуждать здраво. Ты написала, что дорогие люди причиняют боль, и это правда. Если бы я не дорожил мамой, ее смерть не ранила бы меня. Если бы я не дорожил тобой, твои резкие слова не задели бы меня. Я не буду писать, пока не разберусь в ситуации, но я обязательно объявлюсь. Надеюсь, ты найдешь в этом больше плюсов, чем минусов. Если я откажусь от тебя, значит я откажусь от себя самого.

Я тебя люблю.

Дэви

Физический труд позволяет отрешиться от всего вокруг.

Камни я брал с осыпи у основания скалы. По цвету и текстуре камни совпадали с выступами, просто от времени и воздействия стихий они отломились и упали.

Известь наносить сложно, я загубил несколько партий, пока не получилось как нужно. Некоторую сложность создавало то, что высохшая известь куда светлее сырой. Я начал класть стену из глубины выступа, футах в десяти от края, и сделал ее длиной в сорок футов, то есть в половину от длины самого выступа.

К полудню гудела спина, болели руки, зато вдоль выступа я выложил стену высотой по колено. Со стороны обрыва я оставил проем для двери, а другим концом стена упиралась в скалу. Когда на нижних рядах кладки высохла известь, даже с расстояния десяти футов стало сложно определить, где кончается скала и начинается стена. С гребня на другой стороне каньона разница не просматривалась вообще.

Я прыгнул в оазис каньона с вертикальными стенами, минут десять купался в озере, потом вернулся на выступ и до самого заката выкладывал стену.

Ночью я снова наведался на склад в Йонкерсе. На этот раз я взял навесные окна с двойным остеклением, рамы, навесную дверь с оконцем из резного стекла, пиломатериалы для каркасов, светло-коричневую краску, еще известкового раствора, дровяную печь, дымоход и крепежные детали. Я перенес добычу на выступ – печь едва поднял – и задержался у кассы, пробивая свои покупки. Длинный чек и тысячу двести долларов я оставил на прилавке под кофейной чашкой.

Я же грабитель банков, а не просто вор.

– Дэви, вчера на ланче вас очень не хватало.

– Я гулял, миссис Бартон. Наверное, зашел слишком далеко.

Миссис Бартон улыбнулась:

– Ну, прогулки пойдут вам на пользу. Рада видеть, что у вас улучшается аппетит.

Я уставился на вилку. О еде я даже не думал – размышлял об оконных рамах и о кондиционировании для своей тайной крепости, для своего «замка уединения». Но вот я увидел на вилке кусочек яйца, и еда в желудке слиплась в неприятный тяжелый комок.

Миссис Бартон отправилась дальше, а я отодвинул тарелку.

Прежде чем отправиться на выступ, я прыгнул в Нью-Йорк и проверил свой абонентский ящик – переместился в проулок и свернул за угол к почтовому отделению Боулинг-Грин.

Пришло письмо от Лео Силверштайна с просьбой позвонить.

Я прыгнул в аэропорт Сосновых Утесов и позвонил с таксофона.

– Мистер Силверштайн, это Дэвид Райс.

– А-а! Ты получил мое письмо?

– Да.

– Значит, ты опять в Нью-Йорке.

– Нет. – Я решил не врать. – Сейчас я в Сосновых Утесах.

– Да? У меня к тебе дело. Как тебе известно, ты фигурируешь в завещании твоей матери.

Я нервно сглотнул.

– Мне ничего не нужно.

Перед мысленным взором мелькнули страшные картинки. Взрыв, тело, похожее на сломанную куклу, кровь, дым. «Терпеть не могу сидеть в середине или у окна…»

Силверштайн кашлянул.

– Тебе стоит хотя бы прийти и ознакомиться с его содержанием.

– К вам в офис прийти? Даже не знаю. Полиция до сих пор меня ищет?

– Пару дней велись тщательные поиски, но шериф Тэтчер не станет бесконечно гоняться за парнем, которому вменяют лишь использование фальшивых документов.