Без остановки. Автобиография - Пол Боулз

от тепла? Из отопительных приборов у меня была только традиционная терракотовая жаровня для угля mijmah / миджма. Все, кто пользовался такой жаровней, знают, что разжигать её надо на открытом воздухе и держать там, пока угли не заалеют. В Северной Африке люди часто умирают от угарного газа миджмы, потому что небольшие комнаты быстро наполняются углекислым газом. Я же в то время никогда лично не разжигал миджму, и не знал, как это правильно делается.

Утром того дня, когда со мной случилось несчастье, я поставил миджму около матраса, на котором сидел и спокойно читал. Ничего страшного не стряслось, просто вдруг у меня возникло острое желание сползти чуть ниже и поудобнее улечься на матрас, положив на него голову. Так и сделал. Во всём теле ощущалась тяжесть, но я даже не стал задумываться, откуда она. Я стал стремительно погружаться во тьму, но тьму уютную, и окунался туда охотно. Потом услышал, как мне в ухо орут: «Господин!» и почувствовал, что меня вытащили из кровати на кухню. Помню ещё, как спотыкался, когда меня под испепеляющим солнцем вели в дом лейтенанта д'Арманьяка, где я два дня пролежал с ужасной головной болью.

Так как нормально отопить дом у меня не выходило, лейтенант предложил мне вернуться в Лагуат и поселиться в отеле Transatlantique, пока не станет теплее. Он говорил, что на две-три недели после солнцестояния всегда холодает. Оставив все свои вещи в доме и захватив с собой немного одежды, нотные листы и два тома романа «Обретённое время»[164], я выехал в Лагуат. В отеле мне дали хорошую скидку на месяц проживания с питанием, и я устроился вполне комфортно. Каждое утро слуги входили в мою комнату, растапливали камин, а когда становилось тепло, приносили завтрак.

В городе была церковь, куда я зашёл попросить у настоятеля разрешения пользоваться их фисгармонией. Получив согласие, я приступил к написанию кантаты на собственные стихи на французском. Через много лет кантату исполнили в Музее современного искусства в Нью-Йорке, но я тогда был в Индии и не присутствовал на концерте, а второй раз её пока не исполняли.

Спустя месяц я снова приехал в Гардаю. Лейтенант оказался совершенно прав — стояли погожие дни и потеплело. Но в арендованный дом я не вернулся, а поселился в местной гостинице, где останавливались водители грузовиков и автобусов. Некоторое время я ел прекрасную французскую еду и не мог себя заставить питаться тем, что был в силах состряпать одноглазый слуга. В отеле я познакомился с американцем Джорджем Тернером, который был, наверное, на год старше, и уже несколько месяцев колесил по пустыне. Мы стали вместе обедать и вскоре решили отправиться в путешествие на верблюдах.

Я продал несколько предметов ранее купленной мебели, упаковал свои вещи, попрощался с лейтенантом, и мы отправились в Алжир на автобусе, где Джордж должен был получить почту и деньги от семьи в Эванстоне. Каждый вечер мы выходили исследовать касбу. Французская полиция заходила туда только если там возникали серьёзные проблемы (тогда случалась облава с уймой служителей порядка), и мы поступали глупо, подвергая себя такой опасности. Даже если так, нам очень повезло, проблем у нас ни разу не случалось.

Несколько дней мы провели в Бу-Саада[165], где за нами по пятам ходил неутомимый гид, который стремился нам что-то показать. Он готов был показать всё, что угодно: базар, песчаные дюны или пересохшее русло реки. Однажды гид упомянул о том, что девушки из племени улед наиль[166] могут станцевать для нас обнажёнными. Мы сжалились над гидом и попросили его устроить нам представление. До этого в городе Джельфа мы спали в комнате с тремя женщинами из этого племени, подцепили от них вшей, от которых избавились только в Алжире[167], где сходили в баню-хаммам, так что ночевать в борделе в Бу-Сааде не собирались. В заведении оказалась одна миловидная девушка (на вид ей было лет шестнадцать), изображавшая из себя недотрогу. Переспать с ней каждый из нас мог за пятнадцать франков, а вот за то, чтобы посмотреть, как она танцует без одежды, пришлось бы выложить семьдесят пять. Более того, хозяйка заведения, с которой мы торговались, сказала, что девушки обычно не танцуют голыми, и она не уверена, что та, которую мы выбрали, на это согласится. Джордж считал, что надо бросить эту затею, но я настоял и сказал, что заплачу, если девушку убедят для нас станцевать. Она в результате согласилась, но ужасно стеснялась, раздеваясь. В какой-то момент не выдержала и убежала в соседнюю комнату, где была хозяйка, с которой мы общались. В той же комнате был и наш гид, и девушка вылетела оттуда как ошпаренная. Танцевала скверно, и весь танец длился где-то пять минут. Но это не имело значения, потому что она была вполне привлекательной. Всё, что она исполняла телом, радовало глаз. После окончания танца мы расплатились с женщиной, и девушка спросила, кто из нас будет с ней спать. Когда мы оба отказались, она сделала вид, что ужасно расстроилась. Мы вернулись в отель, только я успел потушить свет в комнате, как услышал, что дверь комнаты Джорджа открылась, и раздались его шаги по коридору. На следующее утро он признался, что вернулся, чтобы провести с ней часик, но будучи человеком по-своему, как и я, скрытным, упомянул об этом как бы невзначай.

В Бу-Сааде мне в голову пришла мысль покататься верхом. Лучше бы я сразу выбросил её из головы. Лошадь взбрыкнула, седло сползло и оказалось у неё под пузом. Я некоторое время держался без седла на галопирующей лошади. Потом она меня сбросила, и я упал лицом в пересохшее русло реки. Когда я поднялся, лошадь была уже где-то на горизонте и всё ещё неслась во всю прыть. В результате падения у меня сломались часы, и несколько дней потом я отчаянно хромал.

Мы вернулись в Алжир в отель, где я оставил свои вещи, и потом снова пошли на юг. В Туггурте у нас были проблемы с полицией, ну, французы всегда остаются французами, то есть подозрительными ко всему, что им непривычно, но все проблемы ограничились тем, что в комиссариате нас подробно расспросили о причинах, по которым мы находимся в Алжире. Два дня спустя я встретился с bach'hamar / представителем местной племенной администрации и договорился, что нам дадут двух верблюдов и погонщика, чтобы мы пересекли северную оконечность Большого Восточного Эрга[168] и попали в город Эль-Уэд.