Операция "Драконьи яйца" - Василиса Раса

— Отец писал, тебя похитили, — сказал, поглубже натягивая на замёрзшие уши шапку. Отец не вот прям так и писал, но каждое слово из неё сейчас тянуть — времени слишком мало.

Даричка на миг замерла. Левек не мог видеть её лица, но почувствовал, что вспоминать об этом ей в тягость.

— И такое было, — ответила сестра, подхватывая с земли лёгкую заплечную сумку. — Но недолго, — усмехнулась криво и быстро пошла в противоположную их дому сторону. Парень даже охнул, мгновенно потеряв её из виду.

— Давно ты..? В лесу живёшь? — спросил тихо Левек. Больше, чтобы чувствовать, что сестра никуда не делась, а идёт рядом.

Даричка подождала, пока он с ней поравняется.

— Запах чувствуешь? — доверительно спросила у него.

Левек принюхался, на всякий случай огляделся. Нахмурился.

— Мох. Земли чуток. Живицей совсем тихо…

Даричка беззвучно засмеялась. Незаметно. Как делала это всегда, и у Левека задрожало внутри.

— Ты б шагов за десять учуял, если б я давно… — она говорила что-то ещё, но у него в голове было пусто от облегчения и звонко от холодного ветра, который врывался в лес с озера.

Левек не понял из её слов ровным счётом ничего, кроме того, что сестра жива и вроде бы не лишена дара речи. Это было добрым знаком и значило, что она, скорее всего, не подверглась насилию, да и язык её остался при ней, и его не отрезали, чтоб не смогла разболтать, кого видела. Он сомневался, что она знает, куда идёт, потому что вела его, почти не разбирая дороги, не домой, а в сторону Соколиного перевала. Но у него самого от голода мысли заметно путались, а от внезапно навалившейся усталости ноги мешались друг другу.

* * *

Вацлав знал о Ратице непростительно мало. О Журавле-то он выяснил всё, вплоть до истории распоследнего крепостного камня. Перетряхнул в имперских архивах записи почти за тысячу лет от момента окончания Долгой войны и до нынешнего момента, но о копье там не было ни слова.

О Страннике встречались подробные рассуждения, причисляющие его то к забытым ныне богам, то к великим воинам, павшим во славу короны. Чьей именно короны, хроники умалчивали.

Но и когда он изучил всю историю Журавля, у него всё равно оставалась масса вопросов. Не было однозначного ответа, когда замок был построен, до или после войны. А если до, то в какой период? Владычества на этих землях драконов, тёмных или людей?

Было одно смутное упоминание о том, что вроде бы зодчим был какой-то дракон, и кажется (кажется!) случилось это при князе Аквелаше Моравике, но, скорее всего, в записях речь была о пристройке смотровой башни более позднего времени, потому что и зодчий дракон, и Моравик жили здесь пару тысячелетий назад. А пережить такой срок никакому замку не под силу, даже укреплённому заклинаниями незыблемости. В случае Журавля этой самой незыблемости нужен был целый мешок. А точнее, лет триста ежедневной работы. Поэтому хранить замок от разрушения могло что-то мощное и бесконечно сильное.

А вот о Ратице, которая выросла у подножия замка, и искать было нечего.

«Окрестности Журавля» — так город и назывался в путеводителях для туристов. Вроде придаток для обеспечения жизни замка. А вроде и курорт. Теперь и не поймёшь, кто из них кого кормит. Туристов тут развелось угрожающе много. Столько, что тайную операцию тихо было не провернуть. И если случится чего — замять не удастся. Объект культурного наследия, охраняемый короной, бездна его пожри.

По всему выходило, что копьё по-прежнему находится в замке, и Вацлав хмурился, пытаясь смекнуть, как к замку теперь подступиться?

В таких случаях действовать следовало открыто и нагло. Просто прийти и взять.

Но как это сделать в напичканном заклинаниями и охранными контурами замке, он пока не придумал. А единственный свой визит туда он так бездарно потратил…

Ну, может, и не слишком бездарно, а очень удачно всё разведал, собрал бесценную информацию, да в придачу заполучил мощнейшее артефакторное копьё, которое досталось ему почти бесплатно. Понимала ли это девчонка-несмышлёныш, которая провела его в замок? Вацлав решил, что если будет жив, придумает как за это сокровище расплатиться. Копьё стоило целого состояния и явно было сотворено артефакторным богом Хьюго или одним из его близких учеников. Вацлав таковых не знал, но, видно, пришло и их время.

Копьё ему нравилось. К душе пришлось сразу и легло в ладонь как родное. Теперь же оно приятно оттягивало рукав и грело руку. Девчонка догнала его почти возле самой арки, сразу за цеплючим кустом, запальчиво требуя от него рекомендаций на будущее. И он бы ушёл, да ещё вслед поплевал на всякий случай, да сам не знал, отчего согласился. И прямо там оставил ей на кошель с деньгами рекомендательную магическую печать с настоящим своим именем. Глупость, ей-богу, усмехнулся про себя Вацлав, качнув головой. Это имя давно не помнит никто. А если и вспомнит, так пусть она сама со спросом разбирается. Он тут всё равно не задержится.

Вацлав незаметно улыбнулся, поглядывая на опять испортившуюся погоду за окном, и отхлёбнул густой эль, который устроился пить в небольшой, кукольной, как вся Ратица, таверне около той самой булочной, где списался с забавной девчонкой.

Эль был тёмным и добрым, таким, что ему особенно и не пришлось изображать расслабленность.

— Эрих!

Вацлав напрягся, но не шелохнулся, только медленно поднял кружку, делая показной глоток.

— Старик! Как же ты…

Вацлав медленно обернулся к крикуну, стоявшему в опасной близости за его спиной, незаметно приставив к упругому животу кинжал, послушно скользнувший в ладонь из рукава.

— Прости, мужик, обознался, — скорчил из себя пьяного в хлам гуляку несчастный.

— Не беда, брат! — громко произнёс Вацлав, поднажав на клинок и хлопая напросившегося на неприятности по спине. — Выпей со мной, будь милостив.

В хорошо просматриваемом небольшом зале Вацлаву вряд ли что угрожало. А того, что он засветился, было уже не скрыть.

— Что ты здесь делаешь, Лещ? — Вацлав поближе наклонил голову к усевшемуся напротив неопрятному мужичку, который фигурой и правда напоминал леща, с маленькой головой, внушительной широкой шеей, которая перетекала в покатые плечи, и дальше — в объемный живот. — Следил? — спросил с угрозой

Тот с тревогой покосился на правый рукав Вацлава и отчаянно затряс головой,

— Мне жизнь дорога, чтобы за тобой следить, — и тут же с азартом подобрался, — А что, повод есть?

Вацлав цыкнул уголком рта. Прирезать бы эту падаль, что живёт слухами и сплетнями, которые собирает по всему королевству, и дело с концом. Да осквернять городок не хочется. Хотя этот бес одним своим присутствием уже его оскверняет.

Вацлав с усилием распрямился, чувствуя, как щёлкнули позвонки между лопаток, и широко расставил под столом ноги. Ноздри его затрепетали, вдыхая остро-кислый запах страха, который разлился сию секунду от Леща.