Смертельная Шпилька - Елизавета Берестова

это предполагалось для совершенно другого господина. Подождите пока в коридоре. Но далеко не уходите. Пока надобности во всём этом нет, но кто знает?

Нода бросил растерянный взгляд на лакея со скованными руками, потом на чародейку, кивнул и удалился.

— Итак, — произнесла Рика словно ни в чём не бывало, — продолжайте. Мой способ остаётся в качестве запасного, на всякий случай, если вам вдруг взбредёт в голову начать упорствовать или водить нас за нос.

— Я — не дурак, — последовал ответ, — и упускать свой единственный шанс не стать главным участником в некромантических экспериментах не намерен. По работе, а я служу амулетчиком в «Чарах и путах», если вам, конечно, сие название о чём-то говорит, пересёкся как-то с одной весьма интересной особой.

Рике название не говорило ровнёхонько ничего, а отец Вила и король одновременно качнули головами: «Чары и путы» слыли лучшим в Кленфилде агентством по производству и установке охранных заклятий и амулетов различного уровня и свойств.

— Уж не знаю, откуда вы узнали, только дамочкой этой, действительно, оказалась леди Буна, — продолжал Мицура, беспомощно оглянувшись в поисках куда бы положить окурок. Ему дали королевскую пепельницу в виде кленового листа, — нужно было настроить в их доме несколько амулетов. Возможно, вы мне не поверите, но я влюбился, что называется с первого взгляда, с первых слов. Она тоже. Часом позже мы уже делили ложе в спальне маркизы. Так внезапно начался наш бурный роман.

— Понятно, — скривился король, — избавьте нас от подробностей ваших отношений с вдовой старшего сына Букового клана, — переходите к сути дела.

— Раз при допросе имя леди Давины прозвучало из уст коррехидора, — вздохнул чародей, — полагаю, вы в курсе скандала, который недавно произошёл в закрытой элитной школе для древесно-рождённых?

— Не забывайтесь, Мицура, — напомнил коррехидор, — вопросы задают вам, а не вы. Но для простоты и экономии нашего общего времени скажу, что нам из первых рук известны все подробности. Так что переходите к замыслу и реализации преступления.

— Давина, леди Буна, — поправился обвиняемый, — была вне себя. Она говорила, что хуже ситуации придумать нельзя. Меня всегда удивляло, что Дави, как мать не только не порицала Эйсу за его противоестественные наклонности, даже поощряла. Знаете, ей хотелось, чтобы рядом с нею был не жёсткий и холодный человек, каким по её отзывам был покойный супруг, а тонко чувствующий, нежный и поэтический юноша. Но подобное воспитание дало плоды несколько иного свойства. И, когда грехи парня вышли наружу, Дави сказала, что, если об этом станет известно её свёкру, то с титулом и будущей должностью главы клана Эйса может попрощаться. А лорд Буна узнал. Мы так и не поняли, кто оказался доброхотом, что снабдил старика школьным еженедельником, где содержалось достаточно информации.

— Никто, — пожал плечами сэр Гевин, — я, как и Кестер, вхожу в попечительский совет Школы Серого камня и получаю каждую неделю свежую газету оттуда. Маркиз получал также.

— Тогда понятно, — Мицура вздохнул, — старик приехал в Кленфилд и заявил Давине, что не потерпит в своём клане мужеложца. Эйса будет с позором изгнан, а его имя навсегда вымарано из всех документов клана Бука, поскольку старик отречётся и от невестки, и от внука, лишив содержания и наследства. Официальное заявление и написание нового завещания он планировал сделать сразу по окончании праздничной недели. Дави рвала и метала. Она не желала терять положение нынешнее и будущее (ведь она была матерью букового наследника и следующего главы клана), слёзы перемежались с гневом. Потом она вдруг успокоилась и спросила, насколько сильно я её люблю. Я ответил, что больше собственной жизни. Она улыбнулась сквозь невысохшие слёзы и сказала, что у меня скоро появится возможность на деле доказать это.

— И вы в вашем, уже отнюдь не юношеском, возрасте повелись на бабские подначки: докажи, насколько сильно ты меня любишь? — изумилась чародейка, — готовы были рисковать своей жизнью? Убить незнакомого вам человека и всё из-за любви!?

— Не совсем, — скривился чародей, — мне сорок четыре года. Согласитесь, не самый подходящий возраст для пылкого возлюбленного. Дави, леди Буна, обещала мне брачный союз и титул.

— Что? — воскликнул король, — вы поверили, будто ваша любовница выйдет за вас замуж, лишив тем самым своего сына права встать во главе Букового клана? Боги, каких наивных дураков нынче обучают в Академии. Она могла пообещать вам Луну с неба, а потом выставить вон. Или предложить подождать лек эдак мна-дцать, чтобы проверить чувства.

— Возможно, я и легковерен, ваше величество, — наклонил голову Мицура, разговор был для него явно неприятным, — но не настолько. Чтобы не оказаться в дураках и не стать легковерным простачком, которого обвели вокруг пальца, я взял с неё клятву Разорванного сердца.

— Это что ещё за ерунда? — это воскликнул уже отец Вила со своим привычным громким смехом, — клятва женщины — смешно! На самую чуточку больше, чем ничего! Да в постели она вам и не в таком поклянётся!

— Сэр Гевин, — осторожно вмешалась чародейка, — если господин Мицура говорит нам правду, то леди Буна попала в весьма щекотливую ситуацию. Разорванное сердце — магическая клятва. Если человек не исполняет обещанного, а сроки и условия строго определены, то через месяц он умирает от разрыва сердца. Не представляю, как вам удалось склонить леди Буну дать вам её, — девушка посмотрела прямо в круглые карие глаза чародея.

— Она не знала, — скривился тот, — мне не составило труда использовать вместо амулета украшение разделённого сердца, его так любят влюблённые. Иронично, но прекрасно подошло.

— И прагматичная маркиза согласилась покляться на крови?

— Мы выпили и обсудили детали убийства, — дёрнул бровью Мицура, — и после страстных объятий я подарил ей украшение. Заявил при этом, что капли нашей крови, смешанные на серебряном сердце, символизируют неизменность и силу наших чувств. Она первая продырявила себе палец. Я последовал её примеру, спросив, как бы вскользь, не передумает ли она потом насчёт брачного союза. Давина усмехнулась и сказала, что она выйдет за меня, могу не сомневаться. Как только Эйса вступит в должность главы клана, мне оставалось подождать пять лет. Таким образом, клятва Разорванного сердца была принесена по всем правилам, а я, наконец, получал возможность избавиться от низкого происхождения, которым меня наказала судьба и перестать работать.

— Кто предложил идею убийства? — спросил Вил.

— Давина. Я даже не знал, что у вас тут такие празднества происходят, — Мицура вздохнул, — она сказала, что среди придворных дам леди Камирэ имеется одна особа, неравнодушная к сладостям весьма сомнительного толка, и спросила, не знаю ли я случайно, как заставить человека подчиняться чужой воле. Естественно, ничего