Девушка из его прошлого - Трейси Гарвис Грейвс

Жены и подруги время от времени заглядывают в офис, чтобы поздороваться, завезти забытые дома вещи или похвастаться новорожденным. Но редко кто-то входит прямо в конференц-зал во время совещания. Они знают, что так просто не делается. Но только не моя Анника. И сам факт ее незнания вызывает у меня еще большее восхищение. Ну право же, когда мы начали относиться ко всему так серьезно? Ведь сейчас не десять утра. Сейчас шесть часов вечера, и мы работаем уже десять часов подряд. Даже дольше, потому что каждый человек в этой комнате, вероятно, начал работать еще до того, как утром выехал из дома. Разве мы не можем на мгновение сбросить маски и признать, что мы люди? Что не каждый наш жест совершается для того, чтобы показать, как усердно мы работаем?

Несколько изголодавшихся членов команды устраивали набеги на автоматы, и стол в конференц-зале завален пустыми банками Coca-Cola и фантиками от конфет, но из пакета Анники пахнет невероятно вкусно. Я хорошо знаю этих людей, с некоторыми из них работал на протяжении многих лет. Случившееся их позабавило, но лица у них добрые, потому что они знают, через что я прошел с Лиз, а также потому, что любому очевидно, насколько это милый, пусть и несвоевременный жест Анники.

Только не Брэду.

– Привет, – произносит он, и его тон мгновенно выводит меня из себя. Я выпрямляюсь в кресле. – Моника, да?

Брэд одаривает ее фальшивой и снисходительной улыбкой, и у меня тут же вскипает кровь. Анника улыбается ему в ответ, хотя улыбка у нее искренняя.

– Анника. Без «м». Все считают, что имя звучит как Моника, но это не так.

– О’кей. Ну, Анника, у нас тут совещание в самом разгаре.

– Я вижу, – отвечает она. – Но я уверена, что Джонатан голоден, а поскольку есть тут нечего, я принесла ему ужин.

– Давайте сделаем перерыв, ребята, – говорит Брэд.

Команда отодвигает стулья, потягивается. Большинство начинает расходиться, но самые любопытные остаются. Анника подходит ко мне и ставит пакет на стол.

– Тут ветчина с сыром.

Я отодвигаю стул и встаю, чтобы поцеловать ее в щеку. Но не успеваю я взять ее за руку и мягко вывести из конференц-зала, как Брэд подходит и встает рядом с нами.

Анника одета в платье, и хотя вырез у него небольшой, сидит оно довольно свободно. Ей достаточно самую малость пошевелиться, ткань сдвигается, и я мельком вижу ее лифчик и верхнюю часть груди. Рост Брэда позволяет ему заглянуть прямо за вырез, в щель, и он пользуется этим в полной мере, как будто появление Анники на совещании дает ему право так поступать. Мне хочется стереть самодовольное выражение с его лица.

– Джонатан, я хотел бы видеть тебя в своем кабинете, – говорит Брэд. Он в лучшем виде изображает свой фокус, мол, «у тебя будут неприятности», как будто он директор школы, а меня поймали на пропуске занятий.

Я увожу Аннику в свой кабинет.

– Я втянула тебя в неприятности, да? Я просто хотела сделать что-нибудь приятное.

– Анника, все в порядке. Правда. Это было так мило с твоей стороны, и я, черт возьми, съем этот потрясающий сэндвич. Возможно, не перед Брэдом, но все-таки.

– Ты сердишься? Я не могу определить, сердишься ты или нет.

Она ужасно волнуется.

Я беру ее за руки и сжимаю их.

– Я не сержусь.

И я правда не сержусь. По крайней мере, на нее. В основном я злюсь на себя за то, что готов ходить на задних лапках вокруг Брэда, за то, что больше беспокоюсь о своей карьере, чем о том, что действительно важно.

– Подожди здесь.

Анника садится в мое кресло и смотрит на меня так испуганно, что приходится заверить ее, что все в порядке и я вернусь через минуту.

Я вхожу в кабинет Брэда. Он сидит за столом и перелистывает какие-то бумаги. Я стою, как непослушный ребенок, и жду, когда босс обратит на меня внимание.

– Почему бы тебе не закрыть дверь, – говорит он, не поднимая глаз.

Господи Иисусе! Да он ведет себя как последний придурок.

Когда он наконец поднимает глаза, то откидывается на спинку стула и лениво вертит ручку.

– Мне просто интересно, вот эта твоя… Кто она тебе?

– Моя девушка, – говорю я, потому что больше не могу отрицать, что именно этого хочу. Я произношу это медленно и многозначительным тоном, каким говорят с тупицей, желая убедиться, что он понимает. В эту игру могут играть двое, Брэд. По выражению его лица я вижу, что ему не нравится мой тон.

– Мне просто интересно, войдет ли у твоей подружки в привычку заглядывать к тебе, пока ты на работе.

– Даже не знаю. Я не могу с уверенностью утверждать, что она никогда больше не станет приносить мне ужин.

– Я не сержусь из-за прерванного совещания. Мы все много работаем, и мне нравится думать о нас как о семье. Но на этой фирме мы должны поддерживать определенный имидж. Тот, кто занимает должность начальника отдела, как, возможно, в скором времени ты, по долгу службы будет посещать много мероприятий, часто в сопровождении своей второй половины.

– Что ты хочешь этим сказать? – спрашиваю я, хотя понимаю, к чему он клонит. Это вообще нормально, что он такое говорит? Я почти уверен, что отдел кадров будет заинтересован в этом разговоре. Разве не так?

– Я просто говорю, что в деловой обстановке необходимо придерживаться определенных моделей поведения.

Я издаю короткий смешок, хотя сомневаюсь, что Брэд находит эту ситуацию забавной.

– Ну тогда тебе, вероятно, следует дважды подумать, прежде чем заглядывать за вырез ее платья, потому что это определенно неподходящее поведение в любой обстановке.

Брэд не знает, что сказать. Я имею полное право поставить его на место, и он это знает. Но он мой босс, и любая уступка будет означать умаление его власти, а он на такое не пойдет.

– Я не смотрел ей за вырез, Джонатан.

– Думаю, тут мы расходимся во мнениях, Брэд. Уверен, такого больше не повторится.

Мне хочется рассмеяться, потому что теперь я просто дразню медведя, и мы оба это понимаем. Проблема в том, что Брэд знает, что я лучше всех подхожу на эту должность. А если на ней окажется сотрудник вроде меня, его собственная нагрузка только уменьшится. Хотя трудно представить, сколько работы он тогда на меня взвалит. Брэд будет портить мне жизнь, пока я не узнаю, что получу повышение, но я почти уверен, что в конце концов он выберет меня. Брэд заставит меня ждать, пока мы не вернемся из Нью-Йорка, и только потом сделает объявление – таково будет мое наказание за стычку. Брэд поворачивается в кресле ко мне спиной, чтобы повозиться со стопкой папок на приставном столике. Я воспринимаю это как намек на то, что пора уходить.

Когда я возвращаюсь в свой кабинет, то не нахожу в нем Анники.

Чикаго