Хроники уходящего поколения - Валерий Николаевич Стовба

Боже! Как же я ошибся. Польское слово «herbata» (чай) было прочитано по-украински «не рвати» (не рвать).

В поисках интимной вещи

Берлин, как и обычно, был великолепен. Бранденбургские ворота, Пергамон — музей, зоопарк, гостиница «Беролина». Свободного времени у меня практически не было. Кроме плановых экскурсий предстояло побывать по двум адресам в пригороде немецкой столицы у родственников моих русских друзей и передать им кое-что по мелочам.

Как только я оставался один, меня тут же ловил Владимир — мастер одной из шахт Кривбасса. У него был пунктик: где можно купить презервативы с усиками. Их ему заказали близкие друзья. Вначале я отсылал его ко многочисленным автоматам по продаже этих интимных предметов, расположенных практически на каждой многолюдной улице. Затем переадресовал Владимира к переводчику — молодому немцу. Несмотря на это, Владимир вновь обратился ко мне:

— Переводчик советует обратиться в аптеку. Но я по-немецки ни бельмеса. Как я им объясню?

— Володя, что ты от меня хочешь?

— Вы немного говорите по-немецки… Составьте мне компанию в этом культпоходе.

— Не шути, шеф. Некогда мне. Найди другого попутчика.

Однако я недооценил парня. Он просто забодал меня, довел до инфаркта, до заикания. В конце концов я сдался, и мы назначили прогулку в ближайшую аптеку на следующий день.

И у него, и у меня, когда зашли в аптечный зал, было чувство, будто вступили на территорию минного поля. Предварительно договорились, что я подключусь в ходе событий только тогда, когда диалог зайдет в тупик.

Володя подошел к окошку, за которым стоял усатый фармацевт. Произнеся только одно слово «презервативы», фармацевт на пальцах, прибавляя один за другим, уточнил, сколько резиновых изделий иностранец купит. Сошлись на трех. Володька сразу же, еще не рассчитавшись, надорвал один из пакетиков. Увидев, что никаких усиков нет, немного подумал, и пальцами изобразил у себя под носом усы. Мол, с усиками нужны. А продавец понял это по-своему, мол, ты, усатый, что мне впариваешь? И разразился длинной злой тирадой.

Старушка, стоявшая в очереди за моим товарищем, вдруг обратилась ко мне и на чистом русском языке спросила: «Что хочет ваш друг?» Я объяснил. Она объяснила усатому немцу. Это услышали и вновь зашедшие покупатели.

Такого громового, заливистого смеха я еще в жизни не слыхал. А старушка, говорившая по-русски, даже опустилась на стоящий рядом с ней стул.

Усатый с удовольствием продал моему товарищу два десятка нужных презервативов. Я с облегчением покидал аптеку. А немцы — посетители аптеки — с чувством большого уважения смотрели за тем, как русский прячет в кейс два десятка презервативов.

« « «

Спустя полгода я встретил Владимира в Кривом Роге. Поинтересовался, между прочим, подошли ли резиновые изделия его друзьям.

— Не в том оказалось дело, — констатировал парень. — Развелись.

Гриша-тракторист

В середине семидесятых обком комсомола утвердил меня руководителем группы туристов-сельхозработников в ГДР. До выезда познакомиться с ребятами не успел. Пришлось наверстывать упущенное по ходу. Ведь нередко бывало, что, добравшись до купе, работяги усердно налегали на спиртное, ко времени пересечения границы теряя облик. До таможни в Бресте обошел все купе, ответил на возникшие вопросы, объяснил, что одна из двух бутылок водки, разрешенных к вывозу, в резерве группы для проведения встреч, дней рождений, подарков немцам.

Особо в глаза бросился тракторист Гриша. Парень в широкополой шляпе, которые носили лет двадцать назад; в габардиновом пальто, из-под которого выпирал приличный животик. Увидев на столике водку, я познакомил его с правилами.

— Не волнуйся, шеф, — ответил он. — Правила я знаю: две бутылки в чемодане. А эти две — сверх, в дорогу.

Хорошо, что мы с ним оказались в одном купе. Можно было умерить его аппетит. Но тема водки не покидала Гришу. И когда у нас в купе собралось человек семь — восемь, Григорий тяжело вздохнул и, обращаясь к ребятам, пожаловался:

— Сидим, не о чем говорить. А шеф запретил выпивать, хотя есть две лишние бутылки.

И, обращаясь ко мне: «Что, их теперь выбросить?»

Ребята замерли в ожидании моего ответа. А что было делать? Выбрасывать? Ведь через границу лишнее спиртное не провезешь. Да и что такое две бутылки на восемь крепких парней?

— Доставай, Гриша, — дал я ему команду. — Только организуйте что-нибудь закусить.

Кто-то принес две банки тушенки и хлеб. Пока разливали по стаканам, Гриша вскрыл тушенку. Присмотрелся и громко рассмеялся.

— Выпьем — расскажу, — заверил он, отвечая на немые вопросы присутствующих.

Выпили, закусили. Гриша кашлянул, привлекая к себе внимание:

— Ну так вот. Это было весной прошлого года. Мы, трактористы, работали на дальнем от села поле. А это значит, можно не опасаться появления начальства. Вот и решили завершить вспашку на часок раньше, посидеть у костерка. Самый молодой смотался в село, привез водку и полтушки барана. Когда сели к костерку, баранина уже сварилась, бурлил бульон с толстым слоем жира. Рядом несколько бутылок водки и огромный термос с ключевой водой.

— Выпили по первой, — продолжил Григорий, — закусили бараниной. Выпили по второй — запили уже чуть остывшим бульоном. Выпили по третьей и запили ключевой водой — не жрать-то присели, а выпить.

И надо тебе — именно в этот момент около нас появился главный агроном. Вам не понять, что мы выслушали из его уст. Пытались оправдаться, объяснить ему что-то. Но случилось неожиданное: бараний жир после ключевой воды застыл на голосовых связках. Мы только раскрывали рты, не произнося ни звука. А агроном, думая, что мы его дразним, расходился пуще и пуще. В конце — концов запрыгнул в свой УАЗик и двинул в сторону конторы — жаловаться председателю.

Что нам было на следующий день — словами не передать.

— Я к чему это вспомнил, — завершил Гриша, — тушенка-то, которой мы закусывали, тоже из мяса барана.

Мы дружно рассмеялись.

На второй день нашей поездки по ГДР ко мне подошли девушки и тихонько поведали, что им стыдно быть рядом с Григорием из-за его дурацкой помятой шляпы. Я заверил женскую делегацию, что решу данную проблему. И я ее решил, выбросив Гришину шляпу в мусорную урну. Григорий вскипел, догадываясь, конечно, о судьбе шляпы. Отказался принимать участие в запланированных экскурсиях. Грозил запить горькую.

Пришлось сходить в магазин и купить ему новую модную шляпу. Примерив ее, Григорий остался доволен.

«««

Очередное приключение с Гришей случилось в филармонии. Нас усадили на лучшие места. Симфонический оркестр играл Прокофьева, Рахманинова. Григорий долго держался, мучительно потирая глаза. Затем всхрапнул. Я въехал локтем ему в бок. Он понимающе кивнул мне