Хроники уходящего поколения - Валерий Николаевич Стовба

ко встрече с нами тщательно и заранее. В гостиной был накрыт богатый стол. Там же стоял телевизор украинского производства. Второй стол накрыли во дворе на только что подстриженной полянке. Деревянная будочка туалета изнутри была выскоблена до гигиенической чистоты.

Пол дня провели в разговорах за столом. Это было время перестройки в СССР. Речь в основном шла о ее тонкостях, деталях. Кроме того, мы подарили говорящим по-русски хозяевам массу наших газет и журналов: «Огонек», «Литературная газета», «АиФ», «Московские новости» и другие.

Не обошлось без приключений. Нам предложили сходить за грибами. Пройдя с полкилометра, перелезли через изгородь из жердей. И здесь мой спутник почти выкрикнул: «Садись!» Я хлопнулся на пятую точку. Так же поступил и румын. И здесь я заметил большую лохматую собаку, которая, увидев, что мы сели, прекратила бег и легла, наблюдая за нами.

Так продолжалось часа полтора, пока не пришел хозяин собаки. Боже, как над нами смеялись оставшиеся в заимке после рассказа о нашем приключении. Тем более, что мы чуть не опоздали к началу матча. А в заимке уже шла деятельная подготовка к телепоказу. Одна женщина сидела у телевизора, вторая стояла на пороге дома у открытой двери. Хозяин дома бегал туда — сюда по пригорку, держа в руках длинный шест, к вершине которого был привязан многометровый провод антенны. Женщины по цепочке сообщали мужчине качество сигнала в тот или иной момент. Это продолжалось с полчаса, пока они пришли к консенсусу.

Матч смотрели сквозь метель помех. Переживали на грани разумного. Да и как иначе — наши проиграли матч бельгийцам, у которых легко выиграли перед этим в группе. Своим настроением мы «заразили» и хозяев.

Вскоре за нами пришла машина. Тепло попрощавшись, мы осторожно поехали по тропинке вниз. И вдруг…

Перед нами неожиданно поперек дороги возникли наши хозяева, с которыми только что простились. В руках мужчин были бутылки и фужеры, у женщин — тарелки с бутербродами. Оказалось, что мы на машине дали кругаля, а румыны прошли напрямую всего двести метров.

Еще раз выпили за дружбу. И, пожимая нам руки, один из мужчин сказал:

— Не переживайте, что ваши проиграли. Второе место в Европе — очень хорошо. А главное, что мы подружились.

Как часы стали календарем

Виктор Николаевич Иванов — первый и последний посадник Великого Новгорода. Мы с ним были добрыми товарищами. Стать друзьями не хватило времени. Он безвременно умер, отказавшись от операции по ампутации ноги. Не хотел жить инвалидом.

Как-то узнав, что я собираю хроники наших дней, среди которых и грустные, и смешные, Виктор Николаевич поведал мне один забавный случай из своей жизни. Ниже привожу его.

«Я был в очередной командировке. На этот раз в Германии по программе Ганзейских городов. Конференция, концерты, исторические справки, встречи с коллегами — все прошло на высоком профессиональном уровне. В последний вечер традиционное застолье.

После активно проведенных дней накопилась общая усталость. Выпив две-три рюмки спиртного, я попрощался и пошел в свой номер. Разделся и с удовольствием упал на кровать.

Проснувшись утром, первый взгляд бросил на электронное табло: «07–02». Еще не сориентировавшись после сна, в голову пришла крамольная мысль: «Седьмое февраля. Самолет шестого. Неужели проспал? А в кармане ни единого евро. Ужас!»

Мозг сам по себе стал искать выход из создавшегося положения. А взгляд неотрывно следил за электронным табло. И вдруг… табло моргнуло и изменило только одну цифру: «07–03».

С меня потек пот облегчения. Слава Богу, это были часы, а не календарь. Семь часов три минуты. До отлета самолета оставалось вполне достаточно времени».

— Знаешь, Валера, может это смешно, но более сильного удара по психике я не ощущал никогда в жизни. А пережил многое.

Глава 7. Встречи, которыми я богат

Ханок в период неизвестности

Летом 1971 года я завершал работу инструктором Днепропетровского обкома комсомола. В Днепродзержинске в эти дни мы проводили областной фестиваль комсомольской песни. К его проведению были привлечены молодые поэты и начинающие композиторы области. Среди них был и Эдуард Ханок.

Невысокого роста, непосредственный, задиристый, по сравнению с опытными комсомольскими работниками быстро пьянеющий, он постоянно попадал в неловкие ситуации, не мог договориться о простых вещах с окружающими, поскольку не принимал компромиссов. Не сумел он включить в репертуар фестиваля и свою первую, в дальнейшем знаменитую песню «У леса на опушке жила зима в избушке».

Расстроенный неудачей, Эдик тем же вечером присоединился в гостинице к нашей компании и довольно быстро захмелел. Когда в наш номер по какому-то поводу на минутку заскочила зав. отделом пропаганды обкома комсомола Алла Сафронова, кстати, грудью ставшую за то, чтобы исключить песню Ханка из репертуара фестиваля, Эдик не выдержал и в грубой форме высказал ей свое «ф». В применении ненормативной лексики он не стеснялся.

После того, как Алла пулей выскочила из номера, Эдик сразу успокоился и сообщил, что переезжает жить в Белоруссию. Переговоры об этом он уже провел.

На следующий день Ханок подошел ко мне и попросил провести его сквозь охрану за кулисы местного Дворца культуры, где выступал с сольным концертом Мулерман.

— Хочу продать ему «Зиму в избушке», — пояснил он.

После концерта Мулерман на сцене за занавесом собирал свой реквизит.

— Я Эдуард Ханок, — представился он певцу. — Хочу продать вам свою гениальную песню,

Сел за рояль и пропел «свою гениальную».

— Это интересно, — продолжая сборы произнес Мулерман. — Оставьте клавир.

Эдик выполнил его просьбу.

« « «

Как потом оказалось, Мулерман не заинтересовался песней. Впервые исполнил ее в Ленинграде Эдуард Хиль. Я думаю, это имело кардинальное значение в том, что спустя некоторое время Эдуард Ханок переехал на постоянное место жительства в Питер.

Маяк под Одессой

Не успел я еще освоиться в должности инструктора Днепропетровского обкома комсомола, как в Днепропетровск на несколько дней прибыла чета Френкелей — Илья Львович и Эминэ Абдуловна. Они решили встретить день рождения их друга поэта Светлова на его родине.

Я плохо еще знал областной центр, а потому мне в помощь дали инструктора горкома комсомола Ларису Луговую.

Вчетвером встретились в гостинице «ДнIпро», в номере Френкелей. Договорились, что сможем показать московской чете дворик, где жил Светлов, и те кварталы старого города, где он мог бывать. Вечером решили поужинать в ресторане гостиницы «УкраIна», где зачастую с друзьями засиживался Светлов.

На следующий день на служебной «Волге» мы вчетвером подъехали к узкому проходу между старыми двухэтажными домами. Зашли