Не надо, папа! - Эпсилон Тукана

Их знакомый до боли звон отозвался мурашками под кожей, в груди стало горячо и больно. Жаркая горечь перекинулась в чакру и устремилась к глазам. Сетчатку запекло. Сарада испугалась, что снова ослепнет, и подавила это неприятное чувство размышлениями.

Кагуя. Что это за религия?

Орочимару промолчал, словно монотонная музыка приворожила и его.

Сарада заставила себя отойти от перил и вернуться назад на развилку, за которой следовало свернуть к постоялому двору Миджикая. Чем дальше она отходила от храма, тем меньше ощущался запах благовоний, а с тающим ароматом растворялись и музыка, и голос.

«…ибо не имеет конца то, что не имело начала…» — прямо про меня.

Сарада остановилась и глубоко вздохнула.

Точно гипнотизируют. Мозги промывают.

Квартирант продолжал хранить молчание.

Орочимару!

«Чего тебе?» — проворчал саннин.

Золото.

«Ах да. Надеюсь, ты не станешь возражать…»

Сарада почувствовала, как растекается по организму чужая чакра. В крови запекло. Она задохнулась от непреодолимого желания вывернуть себя наизнанку и выдавить Орочимару с его чакрой, как гной. Но все-таки сдержалась. Было в этом слиянии даже какое-то щекотное извращенное удовольствие.

Что ты делаешь? Превращаешь железо из моей крови в золото?

Орочимару легко рассмеялся на ее едкость.

«Нет. Немного адаптировал твой организм под себя».

Как это понимать?

«С твоей кровью мой призыв не сработает».

С-стоп. У нас… не разные группы крови? Ты что творишь?

«Это не имеет значения. Доверься мне. Все под контролем. Гм… Позволишь?»

Сарада нехотя отступила. Странно было вновь чувствовать, как организм сам по себе решает, чего ему делать. Зубы прокусили кожу на пальце. Пальцы сами собой сложились в печати призыва. Она присела и хлопнула ладонью по земле.

Появилась небольшая пятнистая змейка. Тут же обвилась вокруг ноги и полезла выше, к самому плечу. Сарада ощутила омерзение. Очень уж напомнило это все момент ее гибели и Черного Зецу, прилипшего к ноге.

Тело снова слушалось. Орочимару отступил.

Почему не отберешь себе тело?

Орочимару засмеялся и облизнулся своим длинным языком.

«А ты хочешь мне его подарить?»

Обойдешься.

Змейка щекотно сползла по руке и отрыгнула на ладонь немного золотых самородков, прохладных и влажных от пищевого сока. Сарада чуть поморщилась.

И много у тебя такого?

«Нам хватит. Не переживай. А если не хватит…»

Даже не думай.

Миджикай — невысокий мужчина с худыми черными усищами — рассматривал самородки через увеличительное стекло и даже пытался грызть.

Из коридоров, которыми изобиловало его двухэтажное заведение с подвалом, доносился женский смех и пьяные голоса.

— И откуда у ребенка такое богатство? — спросил хозяин, хитро стреляя глазками. — Обокрала кого?

— Комнату на ночь. И сдачу.

Они смотрели друг другу в глаза. Миджикай — не торговка. Он выдерживал ее взгляд долго, словно пытался доказать ей таким образом, кто тут главный.

— А вдруг я сдам тебе комнату, а ты и меня втихаря обворуешь?

— Слишком много лишних вопросов, — отрезала Сарада.

Миджикай перестал ехидно улыбаться. Он чуть склонил голову и наконец разорвал зрительный контакт: окинул ее взглядом с головы до ног, словно товар. Сарада почувствовал себя неуютно. В последний раз на нее так смотрел Орочимару.

— Ладно. Сочтемся, ребенок.

Он спрятал золото и отсчитал ей монеты — легкие и дырявые, похожие на металлические пуговицы. Сарада, хмурясь, взвесила в руке горсть мелочи и сунула в кошелек на поясе за спиной.

— Меня интересует деревня Скрытого Облака. Как далеко она и в какой стороне?

Этот вроде был не из пугливых. Сараде стало интересно, что ответит он.

Миджикай прищурился.

— Запретный город? Хм. А ты из каких краев, ребенок?

— Что за запретный город? — Сарада упорно игнорировала вопросы о своей личности.

— Та территория, о которой ты говоришь. Это закрытые земли. Кагуя-сама ввела запрет на их посещение.

Кагуя-сама? Богиня… ввела запрет? Меня уже раздражает эта религия.

— Но это ведь не означает, что туда никто не ходит, верно? — небрежно заметила Сарада.

Миджикай усмехнулся мелкими белыми зубами.

— За все своя плата. За информацию — отдельная.

Сарада посмотрела на него исподлобья.

— Что же, раз так, найду источник подешевле.

Мужчина надменно хмыкнул, провожая ее неприятным липким взглядом.

Ей снился Наруто. Огненный, испуганный. С застывшими слезами на глазах. Его хотелось прижать к груди и успокоить, словно ему было не шестнадцать лет, а всего лишь шесть. Странный возраст… каким-то образом Наруто в шестнадцать умудрялся совмещать в себе мужчину и ребенка. Однако всякий раз, как она пыталась потянуться к нему, он ускользал. Видение разбивалось. Сарада с кем-то сражалась, с трудом удерживая скрещенными кунаями вражеский меч. Натруженные руки дрожали, по спине градом катился пот. Взмах белого полотна… Гипнотические танцы жриц на сцене. Голос, повторяющий снова и снова одни и те же слова из какой-то легенды…

…ибо не имеет конца то, что не имело начала, а начала не имело мира, который сотворен был концом…

…которое начало, а воля ее не имеет ни конца, ни начала, ибо не имело воли то, что было началом…

Звон бубенцов.

Наруто, поскальзывающийся на влажной траве. Отнять бубенчики у пользователя шарингана — та еще задача для неумелого двенадцатилетнего мальчишки.

Импульс чакры вытолкнул ее из бреда. Сарада очнулась и тут же почувствовала чужое присутствие. Она вскочила на футоне. От вломившихся в ее комнату двоих мужчин расползались пятнистые змеи. Ее змеи. Вторжение переполошило рептилий, и их беспокойство пробудило ее ото сна. У Орочимару была очень тонкая связь со своими призывными тварями, куда лучше отлаженная, чем ее связь с воронами.

— Мерзость какая, — бросил низким голосом дальний из мужчин.

— Ну-ка, малыш, иди-ка сюда, — сказал ближний.

Сарада откинула покрывало. Она спала в одежде. Мужчина попытался ее схватить, но она едва уловимо отклонилась и дотронулась рукой, обернутой зеленым свечением, до его головы. Мужчина лишившись чувств растянулся на постели.

— Не понял, — с вызовом сказал дальний. — Эй, Нагай! Поднимайся! Ты чего там разлегся, ублюдок? Хватай мелкую и идем!

— Куда идем? — сухо спросила Сарада.

— Тебе понравится, — усмехнулся дальний.

Сарада поднялась. Он, ничуть не опасаясь ее, подошел ближе и от души пнул подельника по голой волосатой ноге.

— Поднимайся, сказал!

— Не думаю, что мне понравится, — пусто ответила Сарада.

— С-скотина, — он еще раз пнул Нагая, на этот раз в живот. — Ну ладно, дрыхни