Лето быстрых перемен - Николай Рябов

Разумеется, все эти перемещения моего четырёхколесного друга я не отслеживал, так как сидел в своём кресле, обжатый со всех сторон спасительной воздушной подушкой, что сработала, через долю секунды после столкновения.

Все описываемые события заняли считанные секунды, но именно в эти секунды я почти одновременно успел услышать грохот столкновения машин, хлопок надуваемой подушки, шелест лопнувших стёкол и скрежет металла о металл, когда мой бедолага-«Форд» таранил чугунные перила. Заключительными аккордами этой смертельной какофонии стал шумный всплеск и бульканье воды, моментально устремившейся в беззащитное нутро моей машины.

Хотя я был невероятно ошеломлён случившимся, мои инстинкты сработали не хуже подушки безопасности. Они-то и помогли быстро действовать в этой мерзопакостной обстановке и не пойти ко дну вместе с автомобилем.

К счастью, подушка начала сдуваться, как только выполнила свою ответственную миссию. Я это почувствовал, когда, наконец, смог поднять правую руку. Что касается левой, то она почему-то упорно не желала подчиняться.

Вода стремительно заливала салон через разбитое лобовое стекло, подгоняя меня, как можно скорее, покинуть тонущую машину.

Водительскую дверцу заклинило от удара и пришлось вылезать прямо через передний проём. Кажется, в это время мы уже уверенно опускались на дно.

Перед эвакуацией, я машинально сбросил с ног туфли, и это немного облегчило путь наверх, учитывая, что левая рука была практически полностью обездвижена и явно не собиралась участвовать в моём спасении. По-видимому, именно в эти минуты я лишился своего мобильника, которым всё равно вряд ли воспользовался бы в ближайшие часы, даже, если бы он остался цел и работоспособен.

Когда я вынырнул на поверхность, меня тут же посетила мысль, что под водой было намного спокойнее. Река повсюду вокруг будто кипела от дождя и сильнейшего ветра, то и дело, заливая лицо и ежесекундно попадая в рот. Последнее было вообще ужасно, потому что я начал быстро захлёбываться!

Поскольку время, которое я мог продержаться на воде, было весьма ограниченным, мне следовало шевелиться, причём, как можно результативнее.

Торопливо оглядевшись по сторонам, я с удивлением выяснил, что нахожусь едва ли не под мостом, куда меня, вероятно, снесло сильным течением. До ближайшей опоры было не меньше двадцати пяти метров и я, не мешкая, поплыл к ней, отчаянно загребая воду правой рукой.

Когда рука, наконец, коснулась огромной бетонной опоры, мои силы были на исходе, в основном, из-за того, что я прилично наглотался воды и отчаянно задыхался. Как мне показалось, под мостом течение было ещё сильнее, но, по крайней мере, хотя бы сверху на голову ничего не лилось.

Осмотрев чуть позже опору, я обнаружил на одной из её сторон большую проволочную петлю, которые обычно предусмотрены для монтажно-погрузочных работ. К великому счастью, петля находилась в зоне досягаемости, и я тут же ухватился за неё здоровой рукой, высунувшись из воды едва ли не по пояс.

Короткий отдых дал возможность хотя бы немного прийти в себя и восстановить дыхание, которое до того походило на предсмертный хрип.

Висение на петле, вероятно, было вполне переносимым занятием, если бы не тупая боль выше левого локтя и холодная вода, от которой я стал быстро замерзать. Кроме того, под мостом до меня, наконец, в полной мере дошло, что водитель чёртового самосвала сделал всё, чтобы протаранить мою машину и почти добился своей гнусной цели! Это открытие не добавило ни сил, ни оптимизма.

«Может, это обычное ДТП?», – пискнул где-то внутри голосок сомнения, но его быстро придушил здравый смысл.

«Ты пятнадцать лет гоняешь на машинах и ни разу не был в подобной передряге, – веско напомнил он. – Тебя просто хотели убить!».

«Если это охота за мной, то время и место выбраны идеально!», – невесело подумал я и решил, что ребята наверху сейчас, наверно, хотят удостовериться, что машина пошла ко дну вместе со своим владельцем.

– Хрен вам! – негромко буркнул я, оглядываясь по сторонам в поисках мало-мальски подходящего плавсредства.

Берег и мою опору с железной петлёй разделяли метров сто, а, может, и все сто пятьдесят, и добраться до суши без спасательного поплавка сейчас было также реально, как и выудить «Форд» из холодной мутной пучины.

Не помню, сколько я провисел на той петле, потому что левая рука с часами была погружена в воду, а правую я боялся отпустить, чтобы меня случайно не унесло прочь от опоры. При этом, я вовсю крутил головой, высматривая, что река несёт мимо и что могло бы помочь спастись. В основном, это был разный мусор: пластиковая упаковка от продуктов, небольшие ветки, какая-то шелуха.

Один раз в метре проплыла длинная необструганная доска, но, присмотревшись, я понял, что она не выдержит и десятой части моего веса.

Замерзая, я уж было начал понемногу отчаиваться, когда судьба неожиданно послала по бурным водам целую секцию штакетника вместе со столбом, которые, непонятно каким образом, смыло в реку.

Я дождался, пока эта восхитительная конструкция подплывёт ближе и, когда до неё оставалось метров пять-семь, решительно отпустил петлю и поплыл навстречу.

Вскоре я вцепился в занозистые доски штакетника так, как это умеют делать только утопающие, а секундой позже, с облегчением понял, что не ошибся в выборе!

Рассказ о том, как мне, в конце концов, удалось добраться до берега, занял бы слишком много времени. Скажу лишь, что когда, через полтора или два часа мучительных барахтаний, я, наконец, почувствовал под ногами дно, то, неожиданно для себя разрыдался.

Потом я с трудом выполз на сушу, и меня тут же жутко стошнило. Не удивился бы, если вдруг узнал, что в эти минуты я похудел сразу на полтонны!

Затем я долго лежал без сил на прибрежном песке, пока вновь не напомнил о себе холод. Очнулся я от того, что вдруг услышал отчётливое лязганье собственных зубов.

Мой подъем можно было без преувеличения сравнить с подвигом. Когда я вновь очутился на ногах, то с удивлением обнаружил, что по-прежнему держусь за свой спасительный штакетник, который всё это время не отпускал ни на секунду! Прежде чем окончательно расстаться с ним, я наклонился, насколько мог, и от души поцеловал мокрые шершавые доски.

К тому времени, ливень уже умерил свою ярость, перейдя в спокойный бесконечный дождь. Разглядев за его полупрозрачной сеткой какое-то подобие дороги, я медленно побрёл прочь от проклятого водохранилища.

Хвала небесам, они сжалились надо мной, сохранив не только жизнь, но и кошелёк, который лежал в заднем кармане брюк и теперь весил не меньше булыжника. Денег в бумажнике хватило на то, чтобы, добравшись до ближайшего шоссе, убедить дачника на «Жигулёнке» отвезти моё мокрое, полуживое тело в Беляево, где все последние годы обитал в своей двухкомнатной холостяцкой квартирке Максимыч.

Наша встреча с Маркеловым больше всего напоминала ожившую картину «Возвращение блудного сына». Отличие заключалось в том, что Максимычу не пришлось, как рембрандтовскому папаше, ждать десять или двадцать лет, так как, чуть больше суток назад, он уже имел счастье обнимать и успокаивать непутёвого отпрыска, которого судьба решила жестоко наказать за какие-то прегрешения.