Снежная королева - Наталья Александрова

Он выругался и навалился на нее всем весом. Внезапно впамяти всплыло жуткое воспоминание — как насилует ее долговязый убийца с кривымлицом, насилует после того, как убил Лешку, и перед тем, как убить ее. Онавоочию увидела перед собой его страшную ухмылку, почувствовала его отвратительныйзапах…

Тогда ее парализовал предсмертный страх, и если бы неподвернувшиеся под руку ножницы, все было бы кончено. Сейчас на нее накатиластрашная, неукротимая ярость. Но бешенство было холодным, глаза не заволоклопеленой, напротив, все чувства обострились, она даже стала гораздо лучше видетьв темноте.

— Не смей! — зарычала она. — Не смей менятрогать, подонок!

Но он уже ничего не слышал. Желание застило ему глаза изаложило уши. Он прижал ее к полу так сильно, что она не могла сдвинуться сместа. Однако она и не думала сдаваться. На миг Калмык освободил ее руку, итотчас она полоснула его ногтями по шее и плечу. По тому, как он взвыл, онапоняла, что этот прием был удачным. Он перехватил ее руку и сжал так сильно,что едва не хрустнула кость. Но от ярости она не почувствовала боли,вывернулась и укусила его в щеку. Она почувствовала, как рот наполняется егокровью, и тут он так сильно дернул ее за волосы, что в глазах потемнело, и онаневольно разжала зубы.

— Стерва! — прошипел он. — Ах ты…

Своим обострившимся в темноте зрением она видела, как из-подруки у него по щеке течет темная кровь. Она почувствовала, что он больше неиспытывает никаких желаний. То есть желание у него есть — убить ее на месте.Без труда она сбросила его с себя и встала. Он тоже поднялся, вытер щеку полойрубахи и теперь наблюдал за ней, прикидывая, куда бы ударить.

— Слушай, ты, летун чертов! — сказала она, глядяна него сверху вниз. — Это ты в небе можешь распоряжаться, а на земле ясама себе хозяйка! Ты сможешь меня взять, только если убьешь. Живой я не дамся.Но буду бороться до конца. Так что гляди, как бы тебе какой важный орган неповредить — глаз там или еще чего. Как без глаза летать станешь?

И уставилась на него в упор ледяными глазами.

Он первый отвел глаза, крякнул и ушел. Лера вздохнула,поглядела наверх, и яркая звездочка подмигнула ей одобрительно.

— Пора вставать, — негромко проговорилсклонившийся над ней Калмык. — Скоро рассветет!

На этот раз он не отваживался к ней прикоснуться. На нем былсвитер, который закрывал царапины на шее, щека залеплена пластырем. Лерасделала вид, что ничего не заметила.

У нее болела рука, да на бедре были, кажется, синяки, нонедосуг их рассматривать. На плитке уже кипел чайник. Мосол тоже встал, Николаядо самого последнего момента не беспокоили.

Лера сама разбудила его, принеся кружку растворимого кофе ибутерброды. Николай повернулся к ней, спустил ноги с постели.

— Ты куда? — попробовала она остановитьего. — Тебе нужно лежать! Поешь, а потом Мосол тебя понесет!

— Хватит валяться, — прервал ее Николай, —мне гораздо лучше! Я могу сам идти.

Он действительно выглядел гораздо бодрее, чем накануне.Самостоятельно поел, потом побрился, привел себя в порядок. Тем временем Калмыки Мосол сложили в рюкзаки необходимые вещи и приготовились к отправлению. Лерас интересом наблюдала за ними и гадала, куда они собираются идти: площадка, накоторой они находились, казалась абсолютно неприступной, особенно для тяжелораненного Николая и для девушки, ни разу в жизни не бывавшей в горах. Однако ееспутники не выказывали никаких сомнений. Спрашивать о чем-нибудь бесполезно,Лера знала по опыту, все равно ничего не ответят. Она знает, она привыкла.

Когда все были готовы, Калмык открыл дверцы платяного шкафа.

Лера с удивлением наблюдала за ним.

Пилот наклонился, отодвинул какой-то скрытый засов, и задняястенка шкафа отодвинулась в сторону. За ней обнаружился темный, узкий тоннель,уходивший в глубь горы.

Калмык включил мощный фонарь, осветил тоннель и двинулся понему вперед, сделав Лере знак идти следом. Она отметила, что это хорошо, что онвпереди, а не сзади. О случившемся ночью они не сказали друг другу ни слова,остальные тоже никак не прореагировали на залепленную щеку. Немому было всеравно, а Николай был озабочен более серьезными делами. Однако Лера все жеопасалась мести со стороны Калмыка и ждала от него неприятных сюрпризов.

Она пригнулась и вошла в темный проем, Николай, прихрамывая,двинулся за ней, Мосол поддерживал его, замыкая шествие. Когда все вошливнутрь, он обернулся и закрыл за собой потайную дверцу.

Тоннель, по которому они шли, был узким коридором,вырубленным в толще скалы. Он немного шел под уклон, в то же время забираявправо. Низкий потолок заставлял путников пригибаться, пахло сыростью, как впогребе, местами с холодных стен капала вода.

Они шли так минут двадцать, неожиданно Калмык выключилфонарь.

Только тогда стал виден далеко впереди свет.

Скоро этот свет сделался ослепительным, и путники выбралисьна освещенный утренним солнцем горный склон. Перед ними раскинулось глубокоеущелье, по дну которого струилась едва различимая с высоты речка. Чуть нижетого места, где они стояли, по склону проходила узкая крутая тропинка.Противоположная сторона ущелья была покрыта сверкающими в солнечных лучахпотоками черных камней, словно черные ручьи стекали с горной вершины.

— Обсидиан, вулканическое стекло! — пояснилКалмык, проследив за взглядом Леры.

Немного отставший Николай вышел из тоннеля, опираясь наплечо немого. Он выглядел уставшим, но держался уверенно.

Вдруг Мосол тревожно замычал и взмахнул рукой. Калмыкзастыл, прислушиваясь, и затем озабоченно проговорил:

— Вернемся обратно в тоннель! Летит вертолет, надопереждать.

Только теперь Лера расслышала отдаленный звук мотора.

Все четверо вернулись в устье тоннеля, укрытое отпосторонних взглядов нависающей над ним скалой, и замерли в ожидании.

Звук постепенно приближался, нарастал. Наконец из-за скалвылетела огромная винтокрылая машина. Она медленно пролетела мимо затаившихся впещере спутников. Казалось, до вертолета было рукой подать. Неожиданно машиназависла, в окне кабины показалось напряженное лицо солдата, который внимательноосматривал склон. Время, казалось, застыло, как древнее насекомое в янтаре.

Наконец вертолет чуть накренился и плавно полетел к дальнемуконцу ущелья.

— Пограничники, — прошептал Калмык, — делаютежедневный облет. Больше они сегодня не вернутся.

Дождавшись, когда шум мотора стихнет за горным склоном,путники выбрались из укрытия и двинулись по каменистой осыпи вниз, к тропинке.Мосол поддерживал Николая, почти тащил его на себе, Лера шла вполнесамостоятельно, хотя спуск был тяжелым и никогда прежде ей не приходилосьходить по горам.