Наперстянка - Аделин Грейс

которые она подавляла с тех пор, как уехала, наконец прорвались наружу, еще раз напомнив ей, насколько девушка одинока.

Внутри все сжалось, на глаза навернулись слезы, и Сигна пнула постельное белье так, что грязная сторона плашмя упала на пол. Несколько раз чихнув от пыли, Гандри подошел и лег рядом, положив подбородок ей на ногу и нежно облизывая ее. Сигна зарылась пальцами в его шерсть, когда из глаз брызнули горячие слезы.

– Здесь только ты и я, мальчик. – Она опустилась достаточно низко, чтобы положить голову на спину Гандри, и уткнулась лицом ему в шею. Он был одним из немногих осколков нормальной жизни, оставшихся с ней, а еще волком в овечьей шкуре – эта мысль была настолько нелепой, что девушка чуть не рассмеялась, крепче прижимая собаку к себе, пока за окном не раздался раскат грома.

Гандри вскочил, его шерсть встала дыбом, а клыки обнажились. Сигна проследила за его взглядом к старому туалетному столику у окна, напрягшись и затаив дыхание. Зеркало было мутным от грязи, но не настолько, чтобы Сигна не могла разглядеть развевающийся подол платья, который только что был там, а в следующее мгновение исчез. Ее охватила паника, но через несколько секунд она нашла объяснение. Это был не призрак, а просто крошечная щель в подоконнике, из-за которой занавески колыхались от резкого ветра. Она поспешила закрыть окно, прежде чем вернуться к Гандри.

– Все в порядке, – прошептала Сигна, накрывая их одеялом, как коконом. Ей пришлось повторить это еще несколько раз, почесывая его за ушами, прежде чем пес, защищая, прижался к ней всем телом. – У нас все будет хорошо. Теперь это наш дом, и я не дам нас в обиду.

Они погрузились в молчание, и хотя дыхание Гандри вскоре стало более глубоким, каждый скрип половицы и порыв ветра не давали Сигне уснуть. Какое-то время она раздумывала о том, чтобы совсем отказаться от сна, но поместье стало ее домом, и она не позволит никому и ничему внушать ей страх.

Так что она прижалась к Гандри, закрыла глаза и заставила себя забыться сном.

Глава 26

В ту ночь, когда гремел гром, а дождь хлестал по стеклу, Сигна проснулась от того, что чьи-то руки сжимали ей горло.

Ее охватила ностальгия, и ей снилось, как она ест сладости с Перси и занимается в гостиной с Марджори, пока взгляд не стал затуманиваться. Внезапно она увидела лицо Перси, его глаза, темные, как безлунная ночь, когда он сжал ее горло. Блайт стояла позади него вполоборота и не обращала внимания на происходящее. Сигна потянулась к ней, пытаясь окликнуть. Но крик беззвучно прозвучал в ночи, видение исчезло. И все же, даже когда призрак Перси исчез, хватка на горле не ослабла. Именно тогда, судорожно хватая ртом воздух, Сигна поняла, что действительно задыхается, и резко проснулась.

Гандри стоял напротив нее, в три раза больше своего обычного роста. Его клыки были обнажены, из пасти сочились тени. Он рычал, хотя Сигна не могла ничего расслышать из-за стука крови в висках. Она попыталась выпрямиться, но обнаружила, что не может пошевелиться. У нее на груди сидела пожилая женщина, которую Сигна никогда не видела, и улыбалась ей жалостливой улыбкой, напомнившей Сигне о бабушке. Одной рукой женщина убрала волосы со лба Сигны, а другой сжимала горло.

– Все в порядке, – промурлыкал дух. – Возвращайся ко сну.

Сигна попыталась сунуть руку в карман и запаниковала, обнаружив, что в нем пусто. Она использовала остатки белладонны, когда показала Блайт свои способности. Девушку охватил ужас, руки дрожали. Она отчаянно сопротивлялась, пытаясь освободиться, но дух держал крепко, и холод проникал в тело все глубже.

Происходящее напоминало тот раз, когда Таддеус вселился в нее много месяцев назад в библиотеке Торн-Гров. Хотя это не было одержимостью – Сигна все еще контролировала свое тело, даже если у нее были проблемы с его использованием, – дух полностью поглощал ее, и девушку накрыло ужасающее осознание того, что она может умереть на самом деле.

Но Сигна могла думать лишь о том, что не имела права умирать. Только не сейчас, когда судьба Элайджи висела на волоске, и, конечно, не раньше, чем проживет жизнь с Ангелом смерти. Сейчас было не самое лучшее время для проверки ее бессмертия в случае удушья, и поэтому, когда ее сердцебиение замедлилось, а Сигна оказалась на пороге между жизнью и смертью, она ухватилась за возможность и позволила своим силам наполнить ее, прежде чем потеряла сознание.

– Сигна? – Голос Ангела смерти сразу же прозвучал у нее в голове, и если бы не нависший над ней дух, она бы заплакала от облегчения. – Сигна, что происходит?

У нее не было времени на объяснения. Знакомый холодок сил жнеца проник в вены, придавая уверенности. Каждая тень в комнате потянулась к ней, и она почувствовала себя непобедимой. Девушка отбросила сомнения и воспоминания об ужасе в глазах Блайт, и темные нити обвились вокруг ее пальцев. Сигна обернула их вокруг себя, позволяя им почувствовать ее отчаяние и потребность в спасении. А затем оттолкнула эту тьму, как оружие, отдав приказ ночи.

Сигна не могла сказать, что произошло в те последние мгновения. Она точно не знала, сколько теней собралось вокруг нее, и не подозревала, что весь Фоксглав замер в благоговейном страхе перед ее силой. Она пришла в себя только через несколько мгновений, стоя на четвереньках и пытаясь сделать вдох, которого требовало тело. Горло пересохло и болело, на коже проступили синяки. То ли от холода, то ли от близости смерти Сигна дрожала так сильно, что не могла подняться с грязных простыней, на которых заснула.

Ангел смерти появился только тогда. Он налетел с порывом ветра, от которого задрожали окна, обрушился на поместье, прижав духа к стене и сковав его тенями. Когда он поднял руку, прогремел гром, и ночь превратилась в косу в его ладонях. Он не произнес ни слова и не дал съежившемуся духу даже мгновения, перед тем как нанести удар. Но клинок замер над головой женщины в последнюю секунду, перехваченный тенями Сигны. Когда Ангел смерти повернулся к ней, его глаза горели яростью.

– Она пыталась убить тебя, – рявкнул Ангел, надавливая сильнее и проверяя, крепко ли Сигна держит косу. – Ты понимаешь, сколько энергии требуется духу, чтобы прикоснуться к живой душе? Она должна умереть за то, что осмелилась напасть на тебя.

– Гандри забрал бы ее, – возразила девушка, стараясь говорить спокойно.

– Глупая девчонка! Гандри не может