Моя сестра - Мишель Адамс

– Я теряла, – говорит Форестер. – Отца, в прошлом году. На три недели взяла отпуск. Я тяжело переживала его смерть. И у меня нет мужа или детей, за которыми я должна присматривать. Только я. – Почему я не удивлена?

– Что вы хотите этим сказать?

– Я, доктор Харринфорд, хочу сказать, что терять кого-то, кто важен тебе, тяжело. Это испытание, через которое надо пройти. Смерть ваших родителей вполне могла послужить причиной, чтобы пропасть.

– Мы не знаем, почему она пропала. Это лишь гипотеза.

Она берет свой кофе и смотрит на меня, прямо в глаза, в поисках чего-то. Я отвожу взгляд.

– Я просто пытаюсь понять ее поведение в дни после смерти вашей матери, и непосредственно перед самоубийством вашего отца. – Она ненавидит меня, я чувствую это. Каждый раз, когда наши взгляды пересекаются, уголки ее губ опускаются, как будто у нее от меня неприятный привкус во рту. – Я пытаюсь понять, что она за человек.

– И как далеко вы зашли? – говорю я, тут же понимая, что мои слова прозвучат совсем надменно, как будто я имею что-то против Элли, как будто она мой крест. Кто может быть против человека, который пропал. Словно подтверждая мои мысли, Форестер натягивает недовольную гримасу, морщится и, сузив глаза, поднимает брови. – Простите за это, просто… Элли непростой человек. Если бы вы ее знали…

– Чего я и пытаюсь достичь. – Она игнорирует мое оправдание и говорит:

– Итак, вы поехали в тренажерный зал. – У меня потеют ладони, они горят огнем, спрятанные под ногами. Из-за левой руки меняется положение бедра, и оно начинает ныть. Я освобождаю руки, пытаюсь расслабиться.

– Да, – говорю я, вытирая ладони о джинсы.

– Понравилось?

– Вроде бы.

– У нас есть информация от владельца магазина «Спортивная одежда для вас». – Я, должно быть, выгляжу озадаченной, потому что она продолжает, уточняя:

– Вы делали там покупки в первый день, проведенный с Элеанор. Я зачитаю. – Она достает из файла небольшой листок. – «Две женщины зашли в магазин где-то после одиннадцати. Я запомнил их, потому что одна из них, высокая, была очень симпатичной и с модной прической. На ней была розовая кофта из флиса, и я помню, что подумал о том, что эта ткань высококачественная, впитывающая влагу. Задумался, где у нас здесь такие могут продавать». – Тут она сбавляет темп, благодаря чему я понимаю, что сейчас будет что-то важное. – «Высокая была в приподнятом настроении, постоянно говорила о том, как хочет побаловать сестру. Женщина пониже хромала и казалась чем-то огорченной. Все, что я предлагал, им не подходило, и постепенно высокая, которая еще симпатичная, стала расстраиваться. Она все повторяла: «Я всего лишь хочу, чтобы мы могли делать что-то вместе». Та, что была ниже ростом, устала от ее просьб. Она уже выбрала пару дорогих кроссовок, и в итоге взяла еще леггинсы и спортивный топ. Их пошла оплачивать та, симпатичная».

Форестер бросает на меня взгляд, ожидая объяснения тому, что произошло в магазине «Спортивная одежда для вас». Потому что даже мысль о топе на мне кажется нелепой. И эта хромота, которая, мне казалось, не так заметна. Но, похоже, даже случайные люди в спортивном магазине замечают ее. Жестом я показываю очертания топа, и Форестер кивает, словно целиком и полностью понимает меня.

– Могу я продолжить? – Она ждет, пока я соглашусь, а потом, прочистив горло и сделав глоток кофе, продолжает с того места, где остановилась. – «Они устроили некрасивую сцену, я видел, что некоторые покупатели разворачиваются и уходят. Поэтому, когда они, наконец, решили, что берут, я не стал им препятствовать, когда обнаружил, что они покупают не тот размер. Просто был рад, что они уходят».

Она откидывается на спинку стула, смотрит на меня поверх страниц, перед тем как положить их обратно на стол.

– И? – спрашиваю я. Я так привыкла к тому, что наши отношения с Элли именно такие, что мне ничто не кажется странным в этой ситуации. Для меня это то же самое, как если бы она прочитала «Женщина пошла за покупками и купила спортивную одежду». Однако не припоминаю, чтобы это я выбирала леггинсы или же топ. Думаю, не стоит ставить такой неудачный выбор Элли в вину.

– Не похоже, чтобы вы хорошо проводили время. Она вас просила. Вы… как там он говорил? – Она вновь смотрит на листок, улыбнувшись, когда находит нужную фразу. – О, вот оно. Устали от ее просьб.

– Но это же Элли. Она принуждает окружающих к чему бы то ни было, давит на них. Я не хотела идти в тренажерный зал.

– Но вы сказали мне, что отлично провели там время.

– Да. Было неплохо. Но это не значит, что я хотела туда идти. Если бы я собиралась пойти в зал в один из этих дней, я бы взяла с собой спортивную одежду, верно?

Она роется в файле и достает другой листок, так и не выразив своего мнения.

– Я прочту вам другое показание. Из тренажерного зала: «Все знают Элли. Она беззаботная и веселая. Она участвует в разных мероприятиях, в том числе благотворительных. Она немного неуклюжая в общении, но у нее доброе сердце. Думаю, она одинока, потому что несколько зациклена на мужчинах. Кажется, она ищет парня. Тяжело, должно быть, жить с родственниками. Слышал, что она пыталась завести ребенка, но бойфренд, который был у нее тогда, пошел на попятную. Странно, ведь Элли – неплохая партия». – Форестер отпивает кофе, не глядя на меня. Я тянусь за своим, подношу его к губам, но он такой холодный, что я ставлю его обратно нетронутым. – Хотите еще? – спрашивает Форестер, указывая на стаканчик. Я машу головой. – Итак, похоже ли это описание на Элеанор?

– Не очень, – говорю я.

– На мой взгляд, тоже. Но только при условии, что я верю вашему описанию. Вот еще. Теперь от психиатра, – говорит она, выуживая другой листок. – Вам будет интересно это услышать. – Я энергично киваю, уверенная в том, что она права. Если кто и может пролить свет на личность Элли, то это психиатр. Я пододвигаюсь ближе. – Тут сказано: «Я познакомился с Элли в качестве лечащего врача в прошлом году. Впервые она пришла ко мне, потому что боролась с мыслью о том, что у нее никогда не будет ребенка. Она переходила от одних бессмысленных отношений к другим в поисках того, кто ее полюбит. Я пришел к выводу, что ее отношения с матерью не были близкими, но она обожала отца и во многом искала ему замену. Она была довольна своей жизнью, общалась в местном спортзале и работала волонтером в местном приюте для кошек и собак. У нее не было проблем с финансами, ее обеспечивал семейный бюджет. Моей помощи и рекомендаций, чтобы понять, что не каждый мужчина – потенциальный кандидат в отцы ребенка, ей понадобилось по минимуму. Ее самая большая проблема, не считая плохих отношений с матерью – это… – Форестер бросает на меня взгляд. – Ее сестра».

Я, должно быть, выгляжу обескураженной, потому что она дает мне время, чтобы переварить услышанное, и только тогда продолжает.

– «Элли описывает свою сестру, как одиночку, не заинтересованную в связях с семьей. Несколько раз она старалась наладить с ней отношения и последние шесть лет пыталась связаться с ней, но безуспешно. Элли винит в этом мать. Говорит, что ее сестра злая, язвительная и сумасшедшая».