Книга чая. Магия, пропитанная ядом - Джуди И. Линн

Я растираю то, что нашла между пальцами, до состояния кашицы, чего-то похожего на живительный компресс. Затем я наношу пасту на рану Руйи, она оставляет темные пятна на ее коже. Скатав остатки в шарик, я кладу его себе под язык. Вкус у него отталкивающий, но я заставляю губы сомкнуться. Я видела, как моя мама выполняла этот ритуал раньше, когда она работала вместе с моим отцом и они вдвоем бок о бок практиковали свои искусства, словно это был замысловатый танец.

Я кладу руки по обе стороны от головы Руйи и закрываю глаза.

«Шеннон – это общение, соединение твоей души с душой другого. Будь беззащитной, будь открытой…»

Теперь я понимаю. Магия не в церемонии разлития чая, равно как и не в питье чая из одной чашки. Она в связи, в кратком объединении душ. Чайные листья служат каналом, а ингредиенты – указателями.

Я вижу Руйи, лежащую у корней огромного дерева, она окружена клубящейся тьмой. Проглотив свой страх, я приближаюсь к ней, щупальца дыма расходятся у моих ног, но я не чувствую едкого запаха огня.

Там, где рассеивается дым, я вижу ее кожу и мускулы. Тело Руйи полупрозрачное, оно освещено ослепительными красными и золотыми потоками – кровью и жизненной сущностью, что проходит через нее. Но вот из раны на ее боку распространяется корчащаяся пульсирующая тьма. Ее щупальца уже обвили кишечник и печень девушки, а сейчас они держат путь наверх, к ее бьющемуся сердцу.

Наклонившись вперед, я кладу руку ей на плечо. Она смотрит на меня в изумлении.

– Кто ты? – Руйи страшно, ведь она понимает, что что-то не так.

Я не знаю, что делать.

Над нашими головами шелестит крона дерева, и сквозь его листву опускается голова журавля. Прекрасная птица с белоснежными перьями и ярко-красным пятном на голове. Леди Юга.

Я слышу ее голос в своей голове: «Получатель должен желать этого».

Я думаю о том, как принцесса осторожно вытирала пот со лба Руйи. Как она безо всяких колебаний бросилась навстречу опасности, чтобы защитить свою телохранительницу. Каждое прикосновение говорило о близости.

– Меня прислала Чжэнь, – говорю я Руйи, – я всего лишь хочу помочь.

– Чжэнь? – Ее разум немного проясняется, когда она поворачивает лицо ко мне, а затем слегка кивает. Не знаю, видит ли она птицу над нами, но я смотрю на богиню, молча спрашивая у нее, что мне делать дальше.

Она склоняет голову. «Дотянись и возьми ее».

Я понимаю, что должна внимательно прислушиваться к тому, что говорит мне богиня. Даже если каждая частичка меня протестует при мысли о прикосновении к этой… тьме, но я все же протягиваю руку. Меня охватывает ощущение, будто моя рука погружается в теплую воду, как когда я прикоснулась к Кану с помощью «Золотого ключа». Я заставляю себя сдержать отвращение, когда чувствую, как скользкий холодок скользит по моим пальцам.

Руйи кричит, когда я пытаюсь вытащить тьму, словно я вырываю сердце из ее тела. Тьма обрастает шипами, которые вонзаются в ее органы, подобно крапиве, обжигающей плоть. Сжав челюсти, я обеими руками хватаюсь за тьму, изо всех сил пытаясь ее удержать. Она извивается, стремясь проникнуть глубже и пробраться к сердцу Руйи, но лекарство Лиан мерцает, словно серебряный щит, отражая все попытки тьмы завладеть девушкой.

– Прекрати! – кричит Руйи. – Ты убиваешь меня!

Шорох над нашими головами становится громче, как будто дерево вызвало сильный ветер, которого я не чувствую. Журавль исчезает.

Тьма с тошнотворным хлюпаньем выходит на свободу. В моих руках она ощущается как пульсирующая мускулистая плоть, тьма хлещет по моей руке, оставляя красные рубцы. Капли крови у меня на коже подобны рубинам. В мой разум закрадывается злоба, ее трепещущие языки касаются границ моего сознания. Тьма не желает ничего, кроме как потреблять. Она жаждет жизни, ибо у нее самой ее нет, поэтому я открываюсь ей.

Она скользит вверх по моей груди. Я чувствую ее голод и рвение, когда тьма проникает мне в рот. Я задыхаюсь, глаза наполняются слезами, а руки тянутся к горлу. У тьмы вкус протухшего мяса и разложения, гнили предательства и обиды забвения. Тьма возьмет то, что ей было обещано. Кровь и воспоминания, плоть и жизнь…

Я со вздохом возвращаюсь в свое тело; бросаюсь к кровати и приземляюсь на четвереньки. Я выплевываю лекарственный шарик изо рта. С тошнотворным шипением он катится по деревянному полу, от него поднимается дым. Дым приобретает гибкую и скрученную форму. Из змеиного тела начинают вырастать причудливые выступы, проявляются три головы, черты которых складываются на наших глазах, словно скульптор лепит фигуру из мокрой глины. Три головы с человеческими лицами и бледно-серой кожей. Тонкие губы, бледные глаза и звук, напоминающий скрежет зубов, который исходит из щелей их распахнутых ртов.

Я смотрю на отвратительное создание перед собой, застыв от ужаса. Существо приподнимается на свернутом хвосте, и его пасти улыбаются мне, обнажая острые, похожие на кинжалы, зубы.

Принцесса с криком приземляется передо мной, держа в руке изогнутый меч. Лезвие описывает смертельную дугу, и головы катятся, останавливаясь недалеко от моих ног. Тело твари качается само по себе, а затем опрокидывается на бок. Так же быстро, как появился, монстр исчезает в дыму, оставляя после себя запах гниющей плоти и черную отметину на полу, как будто кто-то слишком близко поднес факел к дереву.

Меч со стуком приземляется на пол, и принцесса приседает передо мной.

Ее рот шевелится, но я не слышу ни звука.

Последнее, что я помню, – как соскальзываю в благословенную тьму, которая смыкается над моей головой, подобно водам священного озера.

Раздается гонг, который напоминает мне, что я должна сделать что-то, встретиться с кем-то. Совсем скоро пробьет час воров. Грудь сжимает паника, мешая моим попыткам дышать. Я путаюсь в одеялах, брыкаясь.

– Нин! Нин! – постепенно мой взгляд фокусируется на Лиан, ее брови сведены в тревоге. – Ты проснулась, – вздыхает она.

– Где… – я оглядываюсь и вижу, что я в нашей комнате. Не помню, чтобы возвращалась сюда. Я чувствую глухой стук в висках, в горле саднит, и оно горит.

Лиан сует мне в руки чашку. Я жадно пью из нее, жидкость омывает горло. Никаких добавок, никакого волшебства – только хорошая чашка чая, заваренная до сладости, такая родная, словно материнское объятие.

– Как я сюда попала?

Лиан сидит на табурете, который она придвинула к моей кровати. Я еще никогда не видела ее такой серьезной.

– Принцесса приказала одному из своих охранников принести тебя обратно, – отвечает Лиан.

– А, – я пытаюсь кивнуть, но от этого череп пронзает острая боль. Я вздрагиваю и прижимаю пальцы ко лбу, но это не приносит облегчения.