Опальные воеводы - Андрей Богданов

Всех сил государева двора, пограничных дедиловских и михайловских воевод хватило только на то, чтобы потрепать фланг орды и не пустить грабительские загоны за реку Вожу.

Между тем Девлет-Гирей основными силами подходил к Рязани. Его передовые отряды заняли броды на Оке и местами перешли реку, пленяя бегущих на север жителей. Но Басманов пробивался не назад, а вперёд, к Рязани, представлявшей плачевное зрелище. Её деревянные стены сгнили и во многих местах обрушились. «Не бе бо тогда на граде никаких градских крепостей», — констатировал летописец. Главное — «не сущу бо тогда служилым людям никому, кроме городских людей, тут живущих, и селян, которые успели во град прибежати».

Вместе с сыном и местным владыкой Филофеем Басманов обнадежил рязанцев, собрал ополчение и за ночь сумел кое-как залатать проломы в стенах. Не очень-то надеясь на эти укрепления, самозваный воевода вывел свою сермяжную рать в поле и ударил на хана.

В жестокой сече под стенами Рязани русские выстояли целый день, положив трупием немало лучших воинов хана. Ночью татары пошли на приступ, приставляя к ветхим стенам лестницы и стараясь поджечь деревянные укрепления. Но рязанцы держались стойко. Они раз за разом сбрасывали неприятеля со стен и тушили огонь.

Имя небезызвестного в Крыму Басманова остужало горячие головы ордынцев, и они неохотно подчинялись ханским приказам. К утру наступательный порыв орды был сломлен. Ограбив окрестности и нанеся страшный урон населению, Девлет-Гирей счел за лучшее уйти восвояси.

Вопреки ожиданиям, царь хорошо принял победителя в Москве, обласкав его и приблизив. Подвиг Басманова был использован Грозным, чтобы переложить вину за результаты собственной политики на «боярскую измену» и развернуть «перебор людишек» во всем государстве. Алексей Данилович стал его ближайшим помощником в этом чёрном деле. Именно Басманову приписывали современники замысел опричнины.

И действительно, уже в декабре 1564 — январе 1565 года Басманов был ближним при царе лицом, проводил «перебор людишек» и формировал опричный корпус. Не было такого злодейства, которое Алексей Данилович и его люди не совершили бы на Русской земле, «искореняя измену» во имя самодержца.

В 1566 году, когда митрополит Герман Полев попытался возвратить царя Ивана на путь добродетели, именно Басманов добился его низложения; этого показалось мало, и Германа извели. В Михайлов день 1568 года Басманов ворвался с опричниками в церковь и сорвал облачение с Московского и всея Руси митрополита Филиппа Колычёва, смело выступившего против кровавой тирании; позже Филипп был задушен.

Невозможно даже подсчитать, сколь загубленных жизней в черном списке Басманова, но верхом его преступлений была война 1570 года против русских земель, превзошедшая по жестокости любое неприятельское нашествие. Славный некогда воевода на безоглядной службе тирану поистине утратил человеческий облик. Сын его Фёдор по приказу царя бестрепетно зарезал своего отца. Даже кровожадный тиран был потрясен и вслед за отцом отдал палачам Фёдора Басманова. Их собачья смерть была с облегчением встречена народом.

В отличие от Басманова, Лев Андреевич Салтыков не успел сориентироваться в придворных изменениях и при учреждении опричнины был опозорен, голым выслан из царского похода в столицу. Но человек, во второй половине 1560-х игравший во дворце виднейшую роль, чему способствовало его бегство от Судьбищ, сумел найти новые пути к сердцу царя.

В 1567 году он уже командовал полком, предназначенным для войны в Ливонии, и снова понравился перетрусившему царю, посоветовав ему отказаться от похода. Но подлинную преданность государю Салтыков сумел проявить в новгородской резне 1570 года. Уже в январе он стал опричным дворецким, а летом — боярином. На этот раз взлет Салтыкова был недолгим. Летом 1571 года, после сожжения Москвы татарами, Лев Андреевич был пострижен в монахи, а вскоре убит, когда царь вырезал первую опричнину, чтобы набрать себе новых подручных.

Из сражавшихся при Судьбищах воевод счастливейшая судьба ждала Степана Сидорова. Раненный в бок копьем и потерявший в бою ногу, он спустя пять недель после победного возвращения в Тулу скончался, искренне оплаканный товарищами и уверенный в скором и, главное, окончательном освобождении Руси от басурманских набегов.

Сын Сидорова Григорий продолжил дело отца и много лет неутомимо защищал южную границу. Он командовал воинами в новой крепости на Дону, когда на русские рубежи налетели с тыла опричники Фёдора Басманова. Григорий Степанович Сидоров был убит кромешниками в один день со славными своими товарищами-воеводами: Даниилом Чулковым, Фёдором Булгаковым и Владимиром Курлятевым.

Действия опричников и крымских татар были чудно согласованы. Через неделю после гибели мужественных, храбрых и славными заслугами украшенных степных богатырей, пагубников басурманских и оборонителей христианских, на крепость налетело девять тысяч татар со своими царевичами. Но враги Руси рано обрадовались. Даже потеряв почти всех предводителей, пограничники стояли насмерть. Много их полегло под басурманскими саблями, многие получили тяжкие раны, однако ещё хуже пришлось неприятелям — едва утекли от крепости царевичи с немногими воинами.

Узнав об этом, ужасно рассвирепели кромешники и на третий день после сражения прискакали в крепость, как бесноватые рыща меж домами и шатрами, вопя:

— Где князь Андрей Мещёрский, и князь Никита, брат его, и Григорий Иванов сын Сидоров?! (Григорий Иванович был двоюродным братом Г. С. Сидорова.)

— Все они погибли в бою, — отвечали слуги.

Не поверили кромешники и с гиканьем, как безумные, вломились в дома славных ратоборцев с приготовленными пыточными орудиями, надеясь домучить ещё живых. Увидав же их мёртвыми, помчались тут же, посрамленные, к Зверю, чтобы доложить о сём.

Однако не все покорно подставляли шеи под ножи кромешников. А опричники, как трусливые псы, убирались с дороги льва, ежели не могли напасть сотней на одного.

Дмитрий Иванович Вишневецкий после похода 1559 года успешно оборонял дружественные России кавказские племена от татар, поддерживал милое его сердцу украинское казачество. С годами он яснее понимал суть внешней политики и внутренних репрессий Ивана Грозного. В 1563 году, будучи уже в преклонных летах, Вишневецкий с немногочисленной дружиной бежал из Москвы, чтобы продолжать дело своей жизни. Собрав казачество, он поднял против турок восстание в Молдавии. Его малые силы были разгромлены, а сам Дмитрий Иванович казнён в Стамбуле путем сдирания кожи.

Для казни русского товарища Вишневецкого, славного Даниила Фёдоровича Адашева, успевшего после похода 1559 года одержать новые победы в Ливонии, Иван Грозный избрал более изощренный способ, первоначально замучив на глазах отца-героя его двенадцатилетнего сына Тарха. Казнены были также родные и друзья воеводы, посмевшего поднять руку на Крым.

Несмотря на все зверства самодержавия, истерзанная Россия продолжала жить. Видя участь предшественников, новые воеводы твёрдо вставали на пути врага и уцеломудривались на смерть в убеждении, что «болше сия добродетели ничтоже есть, аще кто душу свою положит за други своя»!