Противостояние - Мария Коваленко

- Рома?..

Хозяин квартиры почесал себя между лопаток, неспешно снял турку с плиты, но ответить так и не соизволил.

- Воинов, ты втрескался по самую маковку! - теперь уже в голосе Анжелы не было вопросительной интонации. Она была убеждена в своей правоте.

- Вообще-то я надеялся на легкую форму психоза, - прозвучало предельно искренне.

- Обалдеть! - восторженно воскликнула Анжела.

- Хотя бы из сочувствия к старому другу не радуйся так откровенно, - проворчал собеседник.

- Не порти мне малину. Дай насладиться открытием, - недовольно осадила его гостья. - Роман Воинов влюбился! О! Так и вижу эту новость на первых полосах газет! Сенсация года! Сотни разбитых сердец, общий женский траур.

Рому так и подмывало схватить нахалку за шкирки и хорошенько встряхнуть. Ее открытие ничуть его не веселило. На фоне последних событий: откровений в усадьбе, пожара и разрыва - влюбленность казалась подлой насмешкой Купидона. Местью за годы счастливой беззаботной жизни, полной приятных встреч и ни к чему не обязывающего секса.

- А дай, я угадаю, кто она! – в глазах Анжелы блеснули озорные огоньки. - Это ведь та дамочка из бара? Брюнетка. Да? - она как ребенок радостно захлопала в ладоши. - Сто процентов, она! Как вспомню ту ночь! Ну почему мой мобильный тогда разрядился! Можно было снять историческое видео.

Глядя, как веселится гостья, Роман все больше убеждался в ошибочности их затеи. Не нужно было вообще затевать глупую игру в доктора и пациента. Не нужно было даже на порог Анжелу пускать.

Ему не полегчало. Наоборот, стало еще паршивее. С каждым утверждением, с каждой улыбкой добрая «докторша» загоняла все больше гвоздей в крышку гроба его надежды, лишая последних шансов на выздоровление.

***

Настоящее время. Редакция

Ломоносов смеялся, пока из глаз слезы не брызнули.

- Да ты не бойся! – придя в себя, отмахнулся он. – Катерина у тебя дама с опытом. Говорят, второго мужа берегут больше первого. Будешь как сыр в масле кататься!

Подыскивая, чем бы лучше запустить в друга, Роман взглядом обшарил рабочий стол, тумбочку и гигантский, на треть кабинета, шкаф у стены. Ассортимент снарядов оказался богат: от старой печатной машинки на шкафу до мощного, бьющего по тридцать листов, дырокола. Для обычного случая он скорее всего воспользовался бы дыроколом, но сегодня… Нынче друг шутил с особым цинизмом. Такие шутки вполне тянули на печатную машинку.

- Мама сказала, что ты уже и о детях думаешь, - Василий заливался хохотом. – Я сейчас помру со смеху! Как представлю тебя с маленькими Воиновыми… Ааа…

Печатная машинка манила Романа все сильнее. Нужно было всего-то дотянуться до верхней полки и с самым невинным видом обрушить раритет на голову неугомонного редактора.

- Ты был последним холостяком среди моих друзей, - утирая слезы, продолжал Ломоносов. – Динозавром! Мамонтом! Тасманским волком!

- Ну хоть не Ирландским оленем, - хмыкнул Роман, - и на том спасибо.

- Да для тебя… – Василий смахнул с ресниц слезы. - Уже живот от смеха болит. Сил нет! Удивил, друг, так удивил. Но понимаю, такая красавица как твоя Катя – штучный экземпляр. Так и быть, за приглашение на свадьбу прощу тебе прогулы. Даже отпуск дам. Прямо сейчас.

Воинов ушам своим не поверил. Приземление инопланетян было реальнее, чем внеплановый отпуск в редакции.

- Да я в курсе, что у нее сейчас тяжелый период, - поспешил пояснить Ломоносов. – Долги, угрозы…

- Что?.. – переспросил Роман.

- Костя рассказал, что ее заставляют продать бар. Вроде до субботы был срок… Или до понедельника. Сильно ее муженек подставил. Придушить его мало.

У Воинова чуть глаза из орбит не вылезли. В одно мгновение он забыл и о печатной машинке, и о недавнем желании пристукнуть друга.

- Вася, повтори, пожалуйста, - язык заплетался, - что ты сказал про угрозы?

Ничего не понимающий друг бодро отрапортовал суть последнего диалога с обозревателем светской хроники. На последнем предложении о сроках, Ломоносов запнулся.

- Ты не знал, да? – испуганно спросил он.

- Нет.

- Твою мать…

Оба уткнулись взглядами в пол.

- Вася, мы расстались. – Роман зарылся руками в волосы. Привычная реальность вдруг вывернулась под непривычным углом. Черное стало белым, белое – серым, а серое – серо-буро-малиновым, и от отчаяния хотелось биться головой о стену. – И бар сгорел. 

Если бы Катерина Дмитриевна Виноградова верила в эзотерику, фэн-шуй или еще какую-нибудь хиромантию, после ухода Романа она обязательно окурила бы благовониями свою квартиру, прочла заклинания, промычала мантру и непременно повесила бы на люстру красные трусы. К удаче и к новой встрече! Но Катя не относилась к числу счастливиц, легко поддающихся самообману. В действенность подобных методик Виноградова вообще не верила. Ее путь к душевному спокойствию был гораздо труднее.

Сутки разделились на две части: днем Катя увещевала кредиторов и с каменным лицом допрашивала работников страховых компаний, ночью, роняя проклятия и слезы, лупила и обнималась с подушкой Воинова. И ночью, и днем было тяжело. Вместе с семейным альбомом сгорели документы. Добывать информацию о страховке приходилось вслепую. Когда страховали, где страховали, на какую сумму - одни вопросы. Облегчить поиски мог бы Игорь, он не один год занимался бумажной работой в баре, но бывший, в своих “лучших” традициях, внезапно исчез в самый неподходящий момент.

Действуя где-то напором, где-то очарованием, за три дня она успела выбиться из сил и почти не продвинулась в поисках выхода. Ситуация казалась тупиковой: долги, пепелище и полное одиночество. 

Брат, как и прежде, был неуловим. Из-за дорогой связи в роуминге трубку он не брал. Смс-сообщения, как и входящие звонки, не замечал. За три дня попыток достучаться до единственного родственника Катя получила два совершенно одинаковых сообщения по вайберу: “Сестренка, все путем. Не парься” и одно письмо по электронной почте. От его содержательности и лаконичности Катю накрыл нервный смех. Написав с десяток писем о пожаре и своем плачевном финансовом состоянии, она надеялась на обещание вернуться или хотя бы на сочувствие. Но ее беззаботный брат-музыкант воспринимал информацию по-своему, как подозревала Катя - спинным мозгом. Содержание электронного письма эту догадку подтвердило: “Гастроли чумовые. Встречают как Ролингов. По поводу бара не парься. Все тлен. Не в баре счастье”.