Триумф нежности - Джудит Макнот

Желая уверить и Рамона и себя, что все окончится хорошо,Кэти целовала его с такой неистовой настойчивостью, что его сильное телозадрожало и он слегка ослабил свои объятия.

Он начал лихорадочно целовать ее лицо, лоб, глаза и шею. Ипрежде чем его губы обрушились на нее с последним, сокрушительным поцелуем, ейпоказалось, что он прошептал;

— Я люблю тебя, Кэти.

Кэти и Габриэла провели утро и большую часть дня прочесываямагазины в двух ближайших деревнях. Габриэла очень нравилась Кэти. Она была нетолько хорошей спутницей, но и неутомимой покупательницей. Иногда Габриэла былав большем восторге от того, что делала Кэти, чем сама Кэти. И временами, послебесконечных покупок, приобретя сотни вещей и уже не имея сил двигаться дальше,Кэти с некоторым испугом думала о ее энтузиазме.

Кэти платила за простыни и покрывала, которые только чтоприобрела, а Габриэла деликатно отступила назад. Кэти попросила двойные счета,каждый на половину стоимости, а затем, как всегда, заплатила, взяв равноеколичество из денег Рамона и своих.

— Как ты думаешь, Рамону понравятся те цвета, которые явыбрала для спальни? — радостно спросила Кэти, когда они сели в машину.

— Конечно, — сказала Габриэла, повернувшись на сиденье,чтобы с улыбкой посмотреть на Кэти. Ее густые темные волосы по-настоящемуживописно растрепались, а глаза сияли. — Но все, что ты купила, больше подойдетему, чем тебе. На твоем месте я бы взяла то одеяло с оборочками.

Кэти, которая сидела за рулем, взглянула в зеркало заднеговида, прежде чем влиться в медленное движение, а затем с сомнением посмотрелана Габриэлу:

— Не могу себе представить Рамона, спящего под одеялом сцветочками.

— Эдуарде в недостатке мужественности тоже не упрекнешь, ноне думаю, что он стал бы возражать против вещи, которую выбрала я.

Кэти со вздохом кивнула. Эдуарде уступил бы желаниямГабриэлы с той особенной покорной улыбкой очень сильного человека, с которой ончасто любовался женой. За последние четыре дня Кэти изменила свое мнение обЭдуарде. Он не смотрел на мир суровыми, недоброжелательными глазами. Так онсмотрел только на Кэти. Он был всегда с ней неизменно учтив, но не более.

Это не было бы страшно для Кэти, будь он мелок или туп, нодело было в том, что Эдуарде производил сильное и хорошее впечатление. Поэтомубыло обидно.

Эдуарде обладал истинно испанской красотой. Ему былотридцать пять лет, он был на три дюйма ниже Рамона и излучал уверенность имужское превосходство, которое то раздражало, то интриговало Кэти. Рамон, с егоизысканными манерами, всегда улыбался другу, но, когда мужчины были вместе,между ними возникало легкое соперничество.

— Может быть, я чем-то оскорбила Эдуарде? — спросила вслухКэти, надеясь, что Габриэла не согласится с тем, что в его отношении к ней былочто-то необычное.

— Не обращай на него внимания, — ответила Габриэла споразительной прямотой. — Эдуарде не доверяет американским девушкам, особеннотаким богатым, как ты. Ко всему прочему, он считает их избалованными ибезответственными Кэти предположила, что под «прочим» подразумевается неразборчивостьв связях.

— Почему он решил, что я богата? — осторожнопоинтересовалась она.

Габриэла с извиняющейся улыбкой посмотрела на нее:

— Из-за твоего багажа. Видишь ли, Эдуарде работал вгостинице первого класса в Сан-Хуане, когда ходил в школу. Он говорит, что твойбагаж стоит дороже, чем вся обстановка в нашей гостиной. — Прежде чем Кэтиуспела прийти в себя, Габриэла продолжила:

— Эдуарде по многим причинам очень любит Рамона, и онбоится, что ты не сможешь быть женой испанского фермера. Он думает, что так какты — богатая американская женщина, тебе не хватит мужества, чтобы остаться, чтоты уедешь, как только обнаружишь, что твоя жизнь здесь будет иногда оченьтяжелой. А когда окажется, что урожай слишком низкий или цены слишком высоки,ты сразу же выложишь перед Рамоном свои деньги.

Кэти слегка покраснела, и Габриэла глубокомысленно кивнула.

— Вот почему Эдуарде не должен обнаружить, что ты неподчинилась Рамону. Он решит, что ты делаешь это потому, что Рамон не можеткупить все то, что тебе необходимо. Когда-нибудь, если захочешь, ты мне всеобъяснишь, но сейчас Эдуарде ни в коем случае не должен узнать об этом. Онсразу же расскажет обо всем Рамону.

— Никто ничего не обнаружит, если только ты им нерасскажешь, — успокоила ее с улыбкой Кэти.

— Ты же знаешь, что я не расскажу, — взглянула на солнцеГабриэла. — Ты не хочешь зайти на аукцион, в тот дом в Маягуэсе? Мы совсемблизко от него.

Кэти с готовностью согласилась и три часа спустя была гордасвоими покупками: обеденным сервизом, диваном и двумя креслами. Этим домомраньше владел богатый холостяк, который, очевидно, высоко ценил изящество икомфорт. Кресла были с высокой спинкой, обитые кремовой с рыжеватыми прожилкамистеганой тканью. Диван — с широкими овальными подлокотниками и мягкимиподушками. Расплатившись и договорившись о доставке мебели, Кэти сказала:

— Рамону понравится.

— Кэти, а тебе они нравятся? — озабоченно спросила Габриэла.— Ты тоже собираешься жить здесь. Но ты не купила ни одной вещи, котораяпонравилась бы тебе.

— Конечно, нравятся.

Без десяти четыре Габриэла остановила машину перед маленькимдомом падре Грегорио. Он располагался на восточной стороне деревенской площади,прямо напротив церкви.

Кэти взяла сумочку с сиденья, нервно улыбнулась Габриэле ивыскользнула из машины.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я подождала тебя? —спросила ее Габриэла.

— Конечно, — сказала Кэти. — Отсюда недалеко до вашего дома,я вернусь пешком. У меня будет еще уйма времени переодеться и проведать Рамона.

Кэти неохотно поднялась к двери. Она задержалась, чтобыразгладить юбку. Она была одета в спортивного покроя платье пастельно-зеленогоцвета. Затем провела дрожащей рукой по золотистым волосам, которые собрала вмягкий узел. Она надеялась, что выглядит очень строго и вместе с тем красиво,но чувствовала себя нервозно.

Пожилая экономка открыла дверь и пригласила войти в дом.Следуя за ней в темный холл, Кэти ощущала себя осужденной, поднимающейся нагильотину. А чего она, собственно, психует? Подумаешь, деревенский диктатор!

Падре Грегорио встал при ее появлении. Он был худее и нижеростом, чем ей показалось вчера вечером. Как ни абсурдно, но это ее утешило,хотя было понятно, что они не собираются вступать в кулачный бой. Священникуказал на кресло напротив себя и сел сам.