Сын Золотого Неба. Глаза Дракона - Лина Лау

Встретиться же с сестрой было намного проще, чем выловить отправившегося в очередное странствие Девона. Вот уж воплощенный в теле ветер!

Конечно, соваться со своим нестабильным разумом в столицу было самоубийственно — это означало расписаться в собственном бессилии, показать отцу свою уязвимость, неспособность контролировать ситуацию.

А это — недопустимо.

Ни при каких обстоятельствах.

Отец уже отбраковал его однажды, ощутить подобное унижение второй раз Веарди не намерен.

Как чудесно, что его прекрасная, его замечательная тётушка Мия, величественная Диалори, в этом плане от своего царственного брата отличалась разительно, и ей можно было довериться — у этой женщины было много собственных тайн, и чужие она умела хранить прекрасно.

В конце концов, именно она пришла к нему, когда отец в первый раз разбил его мир на части.

Именно она помогла.

Она поговорила с дядюшкой Магни.

Она… именно она, по сути, сделала его Наследником Юга, предложила уже который год скорбевшему по жене и детям, но стойко отбивавшемуся от агрессивно пытавшихся женить его вновь советников, дяде поступить так же как и Руни. Она восстановила хоть какую-то справедливость — сделала всё что было в её силах. (Вот уж вздор — признать сына неподходящим наследником лишь из-за цвета его глаз!)

Да, он с самого начала был вторым сыном, и когда стало понятно, что Девон навсегда останется калекой, родители не передали титул наследника ему, а просто завели ещё одного ребёнка. Но, увы и ах, родилась их совиная принцесса, Никко, которая опять отцу чем-то не угодила. Волосами?

Ситуация с Девоном и пол Никко — единственное, почему Шани вообще был рождён.

Но…

Веарди знал — тётушка необъяснимо выделяла его среди остальных своих племянников, его и Никко, собственно, относясь к ним с большей теплотой, чем к остальным.

Веарди знал — тётушка была несчастна в браке, и холод сыновей разбивал ей сердце.

И она тянулась к племянникам.

И племянники — к ней.

…И теперь, тётушка была той, кто действительно мог ему помочь.

Конечно, при всем уважении к ней, в руки её собственных ручных менталистов он бы не дался, а в их наличии сомневаться не приходилось, а вот организовать встречу с Никко она могла — никто не стал бы что-либо подозревать, пожелай тетушка пригласить любимую племянницу в гости.

Правда самому Веарди придется прибыть в Диорен тайно — учитывая все настроения на юге, народное недовольство и страх из-за событий в Хэлиссе, небезопасно было бы официально покинуть Эзарен, во всеуслышание заявив, что наследника ни в городе, ни в стране нет.

Всё-таки именно он сжёг Хэлисс.

Именно его — боялись.

О том, как добрейшей души господин. дядюшка Магни безжалостно сжёг степь и полностью истребил несколько её народов почему-то народная память предпочла забыть.

Интересно, почему?

Впрочем, то вопрос риторический.

Теперь же, спустя несколько недель, на протяжении которых Веарди измучился окончательно, он сидел в богато обставленной столовой тетушкиного поместья и наблюдал за пляской теней в волосах сестры и пытался понять, почему в последнее время всё стремительно катилось в бездну и кто в этом был виноват.

Те же тени прятались по углам залы, не создавая резких контрастов, которые раздражали бы уставший за день взор.

Витавшая воздухе лёгкая дымка благовоний, чей прохладный, словно бы освежающий аромат ненавязчиво щекотал обоняние всякого из присутствовавших, создавала настрой неформальный, семейный.

На официальных приемах любые посторонние запахи в среде обладавших тонким чутьем шесс'ен считались дурным тоном, но… В этом конкретном случае это скорее был жест, призывавший расслабиться и отдохнуть, отринуть необходимость каждое мгновение быть настороже, позволить себе ненадолго забыть об удушающей дневной жаре. Которая, впрочем, уже давно спала, сменившись вечерней духотой — сама земля ещё не остыла и отдавала накопленное за день тепло.

Шесс'Вод'е давно скрылись за горизонтом, и голубые всполохи уже не окрашивали небо — не то чтобы на их месте зажглись звёзды, хотя так и было, наверное, но разглядеть их за тяжёлыми, тёмными тучами не представлялось возможным.

В воздухе пахло бурей.

Волнительно.

Ветер доносил запах степных трав в распахнутые окна, смешиваясь с благовониями.

Молнии сверкали, но грохот раскалывал небо спустя непозволительно долгое время — гроза была ещё далеко, за рекой.

Вся природа затихла.

Быть может, буря и вовсе пройдет мимо города, так и не остудив раскалённый Диорен, не подарив и капли дождя, но народ предусмотрительно на всякий случай спрятался, не желая испытывать судьбу.

Погода этого края всегда была одной из крайностей — или палящие светила и ни единого облачка многие дни, или, наоборот, слишком обильные дожди, и нудной многодневной моросью, как на Севере, дело точно в случае чего — не обойдётся.

И не обошлось…

Вторая гроза за день — а ведь уже далеко не весна, напротив, дыхание осени позолотило поля, суля большой урожай.

Смутное беспокойство за своего гвардейца на мгновение мелькнуло в голове — Рик единственный, кто сопровождал Верди в его тайном путешествии, и уйдя после первой грозы, он так и не вернулся в поместье.

В мастерстве перевоплощения гвардейца сомневаться не приходилось — ещё в Эзарене он сумел переодеться и замаскироваться так, что только напружиненная походка выдавала в нём сайши. От Всадника же в нём внешне не осталось ничего — простой странник, бродяга, коих много стремилось в сердце Востока в поиске новой, лучшей жизни.

Признаться, Верди не ожидал, что его попытка заступиться за этого всадника перед дядюшкой так сильно того впечатлит. Он мог выбрать покаяние, отправиться служить на границы или стать частью Багрового Братства, единственный путь бывших Всадников, но…

Но дае Феан, кумир многих сотен юных гвардейцев и простых мальчишек, выбрал другую дорогу — службу своему благодетелю.

Назвав своим господином Веарди, Рик изящно вышел из-под власти императора, чьи поступки и решения больше не мог одобрять. И сложно его было за это судить. Они оба омыли руки кровью невинных, принц и командир всадников, два виновника резни.

Ими они в веках и останутся?

Рик был передан Веарди, по-настоящему предан — это ставило принца в ступор. Этот человек был старше, опытнее его, за его спиной было множество битв и побед, но честь и чистая совесть для него оказались важнее собственной клятвы.

Наверное, таким был в юности отец.

Наверное, потому он закрыл глаза на всё произошедшее и позволил дае Феану перейти к Веарди и никак это не прокомментировал.

А может он и не знал.

А может ему просто было всё равно.

…Это в любом случае было